«ТОНКОСТИ» ОЦЕНКИ ЗНАНИЙ.
Хочу рассказать одну довольно-таки курьёзную историю, произошедшую со мной и моими друзьями — однокашниками. В ней нет никакой морали, просто в наши современные нелёгкие дни она, может быть, вызовет улыбку.
Дело было уже в далёких 80-х. Я учился на военно-педагогическом факультете ВПА им. В.И. Ленина. По окончании его мы получали два высших образования — педагогическое, позволяющее нам преподавать в высших военно-учебных заведениях, и военное, дающее возможность стать замполитом полка. Поэтому тактическая подготовка у нас велась все три года, а в завершении её изучения был государственный экзамен.
Ведущим преподавателем по тактике в нашей группе был генерал-лейтенант в отставке Труженников Николай Иванович. Личность довольно-таки легендарная, в годы войны был начальником штаба бригады в знаменитой 18-й армии, а завершал свою военную службу в качестве начальника штаба объединённых ВС Организации Варшавского договора. Зная боевой путь нашего учителя, мы частенько на занятиях «раскручивали» его на рассказы о войне.
Но главным было то, что мы внутренне осознавали, какое нам выпало счастье стать учениками генерал-лейтенанта Труженникова Н.И. — человека с богатейшими знаниями и опытом.
Но речь пойдёт не о его героическом боевом прошлом, а о двух его небольших особенностях, которые и стали основой рассказа.
Первая из них заключалась в том, что Николай Иванович никогда не ставил традиционные «пять», «четыре», «три», «два». Спектр его оценок был более широким — «хор», «лучше, чем хор», «хуже, чем хор», «лучше, чем уд», ну и т.п. Бывало даже так — «лучше, чем уд, но хуже, чем хор». Про «отл» даже речи не шло. Я, во всяком случае, не припомню такового. Да и «лучше, чем хор» было всего лишь несколько раз за все три года. Поэтому оценка «хор» была практически высшей похвалой из уст Николая Ивановича.
Ну, а во-вторых, в годы войны он получил какую-то травму горла, и ему было необходимо (особенно когда много говорил) периодически пить что-то тёплое. Уже на первом занятии он попросил нас приносить на занятия стакан с чаем. Проблем, как говорится, нет — в нашем же корпусе был буфет. Но вот наступил двухдневный полевой выход. Сначала мы ехали в учебный центр — в Кубинку, а оттуда уже — в поле. Там каждый из нас получал «должность» — командир полка, начальник штаба полка, ну и т.д. Я «командовал» артиллерией полка. Принимали решение на бой и докладывали его.
Так вот, уже по пути в поле командир группы Толя Евченко вспоминает про чай и тихонько спрашивает у нас: «У кого есть термос с чаем?». Так уж случилось, что небольшой термос с чаем оказался только у меня. Толя естественно говорит, что давай, мол, погибай (то есть сам не пей), но товарищей выручай…
Идут доклады о принятых решениях, а я за это время раза три — четыре подхожу к Николаю Ивановичу с одними и теми же словами: «Товарищ генерал-лейтенант…» и протягиваю ему стаканчик с чаем. Выступить с докладом о своём решении мне так и не пришлось — очередь не дошла.
Занятия закончились, едем обратно в Кубинку. По пути Николай Иванович проводит подробный «разбор полётов». Из оценок лучшей была «хуже, чем хор». Доходит очередь до «начальника артиллерии», я встаю и не успеваю сказать, что до меня, мол, очередь не дошла, как группа чуть-ли не хором заголосила: «Хорошо отвечал, хорошо!». Николай Иванович поднимает на меня глаза, несколько секунд смотрит и произносит: «Да, помню… хор, хор».
Но на этом история не закончилась. Уже в лагере подходит ко мне Вадим Кихтенко: «Олег, мне завтра отвечать, дай термос». Это было вполне объяснимо. Вадик не хотел просто так, на халяву, получить оценку, но он заканчивал училище МВД и у них преподавалась своя, специфическая тактика, а не общевойсковая. Естественно, другу не откажешь. Единственно, что я забыл ему сказать, что в чай для собственного куража я добавлял коньячок.
На следующий день идут занятия по тому же плану. Вадик, как и я накануне, несколько раз подходит к Николаю Ивановичу с теми же словами и с протянутым стаканчиком. Но отвечать ему всё же пришлось. Ответил, кстати, очень прилично. Едем назад. Подведение итогов. Очередь доходит до Вадима. Группа, как и вчера молвит, что, мол, хорошее решение принял. Николай Иванович смотрит на Вадима несколько секунд и говорит: «Да, решение хорошее, только вот чай вчера был вкуснее, поэтому — хуже, чем хор». Вся группа засмеялась.
По дороге в Москву мы уже «баловались» коньяком, не разбавленным чаем. Предложили и Николаю Ивановичу. Он не отказался. Всю дорогу говорили о чём угодно, только не о тактике. И казалось, что с нами в компании — такой же, как мы, только погоны для нас «заоблачные», да и лицо постарше наших.
На государственном экзамене, кстати, были только «отл» и «хор»!
Автор: #рыжов_олег_алексеевич , доктор философских наук, профессор, преподаватель высшей школы, 67 лет.