Ролан оторопело взглянул на стража, на выглядывающего из повозки дворфа и улицу. Зеваки один за другим опускаются на колено, в толпе зарыдала женщина. Плач подхватила ещё одна, и ещё и ещё. Мгновение и рыдать начали мужчины. Онд озадаченно замотал головой, широко улыбнулся. Взмахнул рукой, двое слуг подставили лестницу и, взяв под руки, помогли спуститься. Подземный король с величавой медлительностью обошёл повозки и встал перед Роланом. Человек закономерно выше, но уже в плечах. Руки тоньше, а кулаки в сравнении детские...

Губы прыгают, тянутся, растягиваются белыми эластичными шнурами так отчаянно-тонко, что кажется, будто разорвутся они сейчас, порвутся с тихим хлопком, но крови не будет, потому что нет уже крови не только в них, но и в остальных иссушённых, высосанных пыткой частях тела. - Марциус, не тратьте силы на оправдания. Нам нужно от вас кое-что другое. Куда более важное, чем просто жалкие, бессвязные слова, которые вы пытаетесь произнести, проталкивая распухший язык сквозь сколы зубов. Богом клянусь, Марциус, это не жалость вызывает у нас, а отвращение...