В ту ночь задувал холодный ветер, периодично по подоконнику долбил своими холодными онемевшими пальцами дождь. Осень... Степан Иваныч не спал. Он маялся. Болели суставы, ныло сердце, наваливалась тоска. Он пил сердечные капли, растирал места больные, раскачивался на койке, но боль не уходила. С тех пор, как умерла его любимая Людочка, он уж и не жил, а так – доживал, считай. Надеялся на мудрость будущего, которая уготовила ему ближайший уход. Утром он встал лишь для того, чтоб вызвать себе "скорую"...

— Не, ну то-чно, Клим-кин! Толь-ко ты сюда приходил, когда грус-тно и я, — повторил заплетающийся женский голос. Владимир обернулся, но в темноте ничего не было видно и он встал. — Марина? — спросил он. Голос этот он узнал бы из тысячи, но сейчас его смутила интонация: слова произносились как-то медленно, словно тот, кто говорил, что-то жевал или... — Марина, ты пьяная, что ли? — догадался Владимир. Из темноты на берег вывалилась девушка. Спутанные длинные волосы закрывали лицо. В руках у неё была трёхлитровая банка с какой-то жидкостью, которая пахло ужасно...