- Степаныч, ну зачем тебе ребёнок малый, сам уже одной ногой там стоишь, - причитали бабы. - А ну цыц, - строго сказал дед - от своей кровинки не откажусь! Как бы мне не сладко было, все для неё сделаю! Степаныч, сколько его помнили местные жители, был одним из сторожил, все обо всех знал, а про него было неизвестно практически ничего. Женат ли был, детишки были ли - для всех оставалось загадкой. Любили старика, мудрости у него учились, помогали, чем могли, вообщем так и жили, пока война не началась...

Фёдор не узнал, а, скорее, угадал в женщине в низко надвинутом платке Пелагею… Взял её за плечи, всмотрелся в лицо. Голос Федькин охрип от какого-то неясного, тревожного предчувствия: - Марья где? С тобой она? Фёдор замер: кроха в лоскутном одеяле на руках у Пелагеи чуть слышно покряхтывала… Пелагея бережно покачала малютку, кивнула: - Присядем давай, что ли. В двух словах-то не скажешь. - Марья… где она? -В начале весны ещё… От родов. Поскользнулась на берегу… и случилось, – до срока. Повитуха наша, Аграфена Ильинична, уж как старалась… Не отходила от Марьюшки ни днём, ни ночью...