В Пролетарском районе Твери, на широкой площадке возвышается памятник одному самых заметных деятелей советской эпохи – знаменитому «всесоюзному старосте» Михаилу Ивановичу Калинину. В нашем городе этого человека хорошо знают. Ведь именно под его именем Тверь вошла в историю Советского Союза. Уроженец Тверской земли, Михаил Калинин любил и уважал областной центр и не раз приезжал сюда с рабочим визитом, посещая театры и фабрики и беседуя рабочими, помогая и поддерживая людей добрым словом и делами на благо Тверского региона...

На сайте городской администрации Твери вышел новый выпуск рубрики «Ключи Твери». В нем экскурсовод Наталья Датченко рассказывает о трех памятниках советскому деятелю Михаилу Калинину и объясняет, в чем уникальность каждого из монументов. Михаил Калинин – уроженец деревни Верхняя Троица Тверской губернии. Имя этого человека Тверь продолжительное время носила в советский период. Далеко не у всех российских городов есть такой эпизод в их истории, связанный с переименованием в честь знаменитых деятелей...

Увековечивать память о «советском президенте», как Калинина называли за рубежом, начали летом 1946 года, сразу после его смерти. Уже 1 июля в печати появилось постановление Совета Министров СССР, согласно которому памятники Михаилу Ивановичу предполагалось установить в Ленинграде, Москве и Калинине (нынешней Твери). В те же дни был объявлен закрытый конкурс. В Ленинграде состязались Матвей Манизер, Вениамин Пинчук и Вениамин Боголюбов. Явное преимущество было за Манизером, ведь он лично знал Михаила Ивановича и до этого изготовил с натуры два его скульптурных портрета...

Удивительное дело, обычно, когда я приезжаю в какой-то провинциальный российский город, в первую очередь, меня встречает здание вокзала. Оно может быть величественным, может быть незаурядным, может быть скромным, но сразу понятно – вот вокзал. С Тверью ситуация, лично для меня, оказалось иной – кроме букв #Тверь больше ничего. Хотя нет – вру!  Прямо под носом находился бронзовый «всесоюзный староста» в пиджаке, в очках, с фирменной бородой. Он сидел на скамье, которая в свою очередь, была помещена на гранитный пьедестал, и внимательно слушал невидимого собеседника, в этот раз им оказался я...