Дзен Круга Ворона

Антропоморфный символизм дома Жилой дом уподобляется телу человека, является его увеличенной копией, а также олицетворением единства семьи, чей распад со смертью одного из ее членов наглядно отражается в символическом и реальном разрушении жилища. Изоморфизм тела и жилища проявляется в ряде представлений и ритуальных действий (например, облегчение агонии): уничтожение одного влечет за собой распад другого. После смерти дом становится временным прибежищем души умершего, которая лишь с прошествием времени покидает его и уходит в другое обиталище. С другой стороны, идея обитания разлученной с телом души в некотором пространстве (дом), в предметах (камни, одежда умершего[3] и пр.) актуализирует представление о том, что «свободная» душа нуждается во вместилище, которому по вселении придает новые свойства, некоторую «интеллектуальность», что проявляется в бытовом плане в долговечности, устойчивости, «жизнеспособности» этих предметов. Эта идея получает свое ритуальное воплощение в практике строительного жертвоприношения, которое как раз и делает дом законченным, крепким и пригодным к жизни. На основе этого получает толкование ряд и других магических приемов, призванных обеспечить долговечность строений и пр., в целом сводящихся к принесению жертвы, дух которой должен получить новую среду обитания, «жилище», «тело», и, «населив» его, придать особую защиту и стойкость этому предмету или пространству. В конечном итоге дом, тело и душа вновь сходятся в одном пространстве в случае погребения умершего на территории дома и усадьбы, приобретающей таким образом духа — хранителя места. В осмыслении данного мифологического персонажа также можно отметить фактор «добровольности». Полноценный хозяин места, приносящий блага своим потомкам и хозяйству, получается из добровольно ставшего домовым предка: «Применно у меня умирала бабушка, … детачки, я буду вам прихадиць, памагаць буду, так что не валнуйтесь, я вам всегда памагу. <Соб.: И помогала?> Ну канешно, всё памагла, и карова усегда прихадила дамой, и овцы прихадили, усё» (Зап. от Александра Алексеевича Журавлева, 1936 г. р., с. Теханичи, Костюковичский р-н, Могилевская обл. Соб. М. А. Андрюнина. 2012 г.). Духи же строительной жертвы, принесенной без согласия, хоть и обеспечивают долговечность и крепость строения, все же часто бывают опасными и вредоносными для живых, могут напугать, напасть, задушить. Они соотносятся в акциональном плане с такими персонажами, как скарбник (дух — хранитель клада), а в конечном итоге с душами насильственно умерщвленных людей, находящихся на месте своей гибели, но уже становящихся в полной мере демоническими персонажами: «Там лес быў густы ´й и уби ´ли э ´тага чалавéка. И пахаранúли егó. … Калú чýю, кáжэ, мóжэ часóў ў двенáццать …Изрáзу кры ´чала и патóм плáчэ и плáчэ. …А пáтом, кáжэ, бýраю такóю <понесло>. Лес трашчы ´ть, залóмить» (Зап. в с. Барбаров, Мозырский р-н, Гомельская обл. Соб. А. В. Гура. 1983 г.) [ПА]. Неразрывность связи хозяина дома (живого и мертвого) со своим домом и всем хозяйством прослеживается в ряде мифологических представлений и обрядности: оставшаяся в доме душа хозяина следит за всем хозяйством и обеспечивает процветание, уходящая душа может забрать с собой на тот свет все имущество, и благосостояние семьи рассыплется, а противопоставление живой — мертвый в данном контексте снимается в поверьях о том, что домовой часто принимает облик живого хозяина дома (сев. рус.). Также на материале комплекса похорон-нопоминальной обрядности проявляется «порядок исторического наследования» архаических обрядов и представлений: универсальные для всех в прошлом, в контексте православия они оказываются закрепленными за той группой умерших, которая вынесена за пределы влияния церкви («нечистые» покойники), что делает связанный с ними мифологический дискурс ценным и надежным источником сведений для реконструкции древнейших состояний мифологии и обрядности, а также правил ее изменения на протяжении времени. Продолжение далее #Славянская_мифология #Земная_мифология

Изоморфизм тела, дома и космоса является одним из древнейших и универсальных представлений мировой культуры, которое находит очень широкую реализацию в ритуале и мифе, в том числе в этиологических представлениях (например, творение мира из тела божества: Пуруша в индийской мифологии, Имир в скандинавской, Паньгу в китайской, Тиамат в вавилонской, богиня земли Тлальтекутли у тольтеков и пр.). Таким образом, мир свертывается до человека и развертывается из него, что в нашем случае еще раз было подтверждено на материале похоронной и поминальной обрядности. Причем «каждый из этих равнозначных образов — Космос, дом, человеческое тело — является или по крайней мере способен стать “вратами” высшего порядка, делающими возможным переход в иной мир». #Славянская_мифология #Земная_мифология М.А. АНДРЮНИНА «АНТРОПОМОРФНЫЙ СИМВОЛИЗМ ДОМА В ПОГРЕБАЛЬНОЙ И ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ: ТЕЛО, ДУША, ЖЕРТВА (УКРАИНСКАЯ, БЕЛОРУССКАЯ, ЗАПАДНОРУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ТРАДИЦИИ)» ——— [3] Например, на чердаке дома вешали одежду умершего, которая иногда могла восприниматься как субститут его тела и временное вместилище души. В случае перехода дома к новому хозяину эту одежду не снимали, а оставляли на месте до ее полного истления (рус., урал.) [Чагин 1993, 50], точно так же поступали в Белоруссии: «На гóру вешали. <Соб.: И сколько она (одежда покойника) висит?> Покуль само не спортицца» (Зап. от Михаила Яковлевича Лапуцьки, 1938 г. р., с. Прусы, Стародорожский р-н, Минская обл. Соб. А. М. Андрюнина. 2010 г.

Сайт https://krugvorona.ru и группа во ВКонтакте: https://vk.com/krugvorona с ежедневными постами

Домовой из похороненного в доме К разряду «домовых», «домашних хранителей», старых «предков», по некоторым данным, могли причисляться люди, похороненные в доме. Обычай хоронить умерших на территории дома и усадьбы кое-где сохранялся до недавнего времени, а по сообщениям информантов, в прошлом был широко распространен. Например, в с. Линово (Путивльского р-на Сумской обл.) обычай домашнего погребения сохранялся вплоть до конца XX в. Умерших родственников хоронили в саду, во дворе или на огороде. Среди подобных захоронений преимущественно были могилы маленьких детей, реже — детей 6–7-летнего возраста, а иногда взрослых членов семьи и стариков (в ситуации, если они завещали такой способ погребения). «Давным-давно старых ховали в садку на городi, а дiтей перед крильцем дома. Богато було таких, що у себя ховали» (Перекопов-ка, ромен., сум.). Чаще всего в Полесье похороны на территории дома и усадьбы закреплялись за некрещеными детьми, в редких случаях — за висельниками и утопленниками, то есть именно за той группой умерших, в отношении которой применялись наиболее архаические приемы погребальной и поминальной обрядности. «Никряшёных дятéй на пагóсьти ни харонють. У хáти ямачьку пад святы ´ми вы ´рують, тáм харóнють» (Зап. в с. Доброводье, Севский р-н, Брянская обл. 1984 г.); «Найбольше ховáлы пэ ´рэд порóгом, шоп пэрэкры ´шчывлы их» (Зап. от Ганны Кондратьевны Череды, 1905 г. р., с. Олбин, Козелецкий р-н, Черниговская обл. Соб. А. М. Гамбарова. 1985 г.). Для похорон в доме (чаще всего детей) избирались места под иконами (под святым, красным углом), под печью, в сенях, под порогом. Пространство в углах дома (особенно в покутном), под печью и порогом устойчивую связь с душами предков во всем цикле похоронно-поминальной обрядности. Например, горшок, из которого обмывали умершего хозяина, оставляли на покути, чтобы в доме не переводился домо-вой (рус.). «Хозяин да хозяюшка живет в углу или за занавесками, везде. … Дом охраняет. Кто жил тут — можа душа чья-то, отец, мать, да вот братья» (Зап. в с. Тихманьга, Каргопольский р-н, Архангельская обл. Соб. Ю. В. Варламова, М. Е. Шульгина. 1994 г.). Практика захоронения умерших под порогами приводила к тому, что данный локус считался местом пребывания их душ и требовал особых правил поведения. В Польше долго сохранялась вера в то, что под порогами изб живут души умерших; на Мазовше старались не выливать воду около дверей или на порог, из опасения облить одного из находящихся под порогом духов, который за это может отомстить. Широко распространен запрет рубить дрова на пороге, чтобы не навредить живущим там домашним духам-охранителям. #Славянская_мифология #Земная_мифология М.А. АНДРЮНИНА «АНТРОПОМОРФНЫЙ СИМВОЛИЗМ ДОМА В ПОГРЕБАЛЬНОЙ И ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ: ТЕЛО, ДУША, ЖЕРТВА (УКРАИНСКАЯ, БЕЛОРУССКАЯ, ЗАПАДНОРУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ТРАДИЦИИ)»

Первый умерший становится Домовым По некоторым мифологическим представлениям первый умерший в новом доме мог получать особый статус — стать духом дома, домовым. Согласно другим представлениям, дух — хранитель дома,который бережет дом и хозяйство, предсказывает будущее, предостерегает от ошибок, получается из души любого умершего члена семьи, но чаще всего хозяина или колдуна. «Вот умре <кто-то>, здаёц-ца — ў хате хóдить, говорять — домовúк. … Умьёр ў жинки муж. Плакала дýже. Аж ей ў ночь пристановля ´ецца, шо он пришел хату управля ´ть» (Зап. в с. Голу-бица, Петриковичский р-н, Гомельская обл.); «Эта абычна хазяин умираеть и всё аставлять, и есьли дабрасавесный был, гаварит, я буду памагать, и заганять, гаварить, нигде начавать не будеть скатина … да, ето дабрасовесный хазяин. Прастой смертный етаго не сделаеть» (Зап. от Александра Алексе-евича Журавлева, 1936 г. р., с. Теханичи, Костюковичский р-н, Могилевская обл. Соб. М. А. Андрюнина. 2012 г.). «Як чэлавéк умирá е —дамавы ´м мóжэ, хазя ´ином астá ца, камá ндавать, катóрый чэлавéк панимá е шось, знá е —хазя ´инам мóжэ астаца» (Зап. от Анны Яковлевны Голубевой, 1912 г. р., с. Присно, Ветков-ский р-н, Гомельская обл. Соб. М. Г. Бо-ровская, Е. С. Зайцева. 1982 г.); «Мужтшы ´на тшытáе тшóрны кны ´жкы и рóбыца дамавыкóм» (Зап. в с. Ковчин, Куликовский р-н, Черниговская обл. Соб. С. М. Гусакова. 1985 г.). С другой стороны, широко распространены поверья о том, что ушедшая из дома душа умершего хозяина может забрать с собой на «тот свет» и дом, представление о котором часто складывается из образа хозяйства в целом. В этом случае проводился обряд «оповещения дома, скота, сада и пр.» о смерти хозяина, чем символически достигался раздел доли живых и умершего, назначался новый, живой хозяин дома и имущества. При выносе из дома гроба кто-нибудь из родных произносил на пороге прощальную формулу от имени покойного: «bądź zdrowa cała rodzino, bo więcej nie będą tędy chodził» (будьте здоровы, все родные, больше здесь не буду ходить). В Полесье и в Польше родственники умершего стучали в двери хлевов, в стойла; поднимали на ноги скот, выгоняли его на подворье; стучали в ульи и слегка сдвигали их с места, трясли в саду каждое плодовое дерево и устно сообщали о смерти их хозяина: «Мэртвэца вывóзять з хáты — одчыняють хлэва … шоб нэ извэлось хозяйство» (Зап. в с. Полесское, Полесский р-н, Киевская обл. 1981 г.) [ПА]; «Oznajmiam wam smutną nowinę, wasz gospodarz (gospodyni) pożegnał się z tym światem i odszedł do Boga. Amen» (Сообщаю вам печальную новость, ваш хозяин (хозяйка) распрощался с этим светом и отошел к Богу. Аминь) (пол. силез.) [Simonides 1988, 134]. Если этого не сделать, то «zwierze pójdzie za swym właścicielem» (животные пойдут за своим господином), «cała praca zmarłego pójdzie na marne» (весь труд умершего пропадет зря), пчелы «polecą na grób gospodarza» (полетят на могилу хозяина) (Радом. пол.). Таким образом, зеркальные сюжеты об остающемся в доме духе хозяина, хранящем после смерти свою семью и имущество и уходящей душе, забирающей всё с собой, показывают общность лежащих в их основе мифологических представлений о родстве и нераздельности души и дома, а также всего, причисляемого к нему (семья, усадьба, скот). #Славянская_мифология #Земная_мифология М.А. АНДРЮНИНА «АНТРОПОМОРФНЫЙ СИМВОЛИЗМ ДОМА В ПОГРЕБАЛЬНОЙ И ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ: ТЕЛО, ДУША, ЖЕРТВА (УКРАИНСКАЯ, БЕЛОРУССКАЯ, ЗАПАДНОРУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ТРАДИЦИИ)»

В Белоруссии и в Полесье широко распространена следующая практика: до исполнения сорока дней или года с момента смерти при мытье полов в доме стараются не затрагивать произвольно избираемый участок пола: «На трэ ´тий день всё, кады памы ´ли памóсты, всё, тольки аднý мéстинку не вытирáюць памóсту цэ ´лый год. Эта цы ´лый год ешчэ ´ душá хóдиць, наблюдáець, ци не забы ´ли вы менé, я слéд астáвил… <Cоб.: А где это ме-сто?> Ци хóчэте вот примéнно, хоць кудá, хоць кудá аставля ´йцэ…» (Зап. от Марии Петровны Усик, 1930 г. р., с. Бараново, Стародорожский р-н, Минская обл. Соб. М. А. Андрюнина. 2010 г.). От скорой смерти в новом доме предохранялись и при переходе в него: существовали представления, что всякий, вошедший в новый дом первым, умрет в течение года, поэтому впереди всех впускали кота, символически заменяя им человеческую жертву (рус. владимир.). В Полесье говорили: «Каб йон исдóх тот кот, а та семья ´ жилá ў домý котá. Егó пускáють ў хáту, éсли хáту постáвять, то онá обновúцца — смéрть обязáтельно должнá бы ´ти» (Зап. в с. Золотуха, Калинковичский р-н, Го-мельская обл. Соб. А. Е. Зайцев. 1983 г.). Сон о новоселье пророчил смерть: «Нóвый дом — к смéрти снúца» (Зап. в с. Верхние Жары, Брагинский р-н, Гомельская обл. Соб. А. А. Астахова. 1984 г.). #Славянская_мифология #Земная_мифология М.А. АНДРЮНИНА «АНТРОПОМОРФНЫЙ СИМВОЛИЗМ ДОМА В ПОГРЕБАЛЬНОЙ И ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ: ТЕЛО, ДУША, ЖЕРТВА (УКРАИНСКАЯ, БЕЛОРУССКАЯ, ЗАПАДНОРУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ТРАДИЦИИ)»

Необходимая для создания дома смерть могла выражаться в строительном жертвоприношении, либо ее роль исполняла скорая смерть одного из членов семьи в новом жилище, осмысляемая как отсроченная жертва. При строительстве мастер «закладывает сволок» непременно на чью-либо голову, человеческую или на животного. «Говори ´ли так: Як май-стри ´ схóчуть, так воны ´, кá жэ, залóжуть хá ту. На когó хóчуть: чи на хозя ´ина, чи на хозя ´йку, чи на йихных детэ ´й, <после это-го тот, на кого хата заложена, заболева-ет или даже умирает>» (Зап. в с. Нобель, Заречненский р-н, Ровенская обл. Соб. Г. И. Берестнев. 1984 г.). Если мастер недоволен хозяином, он трижды стучит обухом в «голову» сволока (его часть, обращенную к красному углу) и го-ворит: «Стукаю я сволок у голову, шоб стукало у голову хозяину, покы жызнь ёго симьи, и до свого вику шоб вин не дожыв!» (укр.). «Когда заклá дывають подóшвы этыи <т. е. первый венец>, и пэр-вый раз топором рубá ють и подýмают в сэбэ ´: “Шоб егó нэ булó, шоб вин нэ був на сьви ´тэ — чи человéк чи скоты ´на… ” Шось там такé есть. И пропадэ ´ вин <тот человек или скотина>» (Зап. в с. Ветлы, Любешовский р-н, Волынская обл. Соб. Г. И. Берестнев. 1985 г.); «Если на котá заклá дають, то бýдуть коты ´ здыхá ть ў тый хá те. А заклá дывають на сэмьяни ´на, на чолови ´ка залóжать хá ту» (Зап. от Евдокии Степановны Таранович, 1932 г. р., с. Ветлы, Любешовский р-н, Во-лынская обл. Соб. Г. И. Берестнев. 1985 г.). Именно по этой причине предпринимался ряд действий, чтобы избежать смерти кого-либо из домочадцев или перевести рок на голову животного. Для этого в некоторых локальных традициях при строительстве могли оставлять дом неоконченным на определенный срок: на юге Украины оставляли непобеленным небольшой кусочек стены над иконами, белорусы оставляли незаконченной стену или крышу, а русские целый год не закрывали крышу над сенями. Поляки только через какое-то время после окончания строительства обмазывали глиной заднюю часть дома, причем не белой, а желтой или черной. Cвязь таких действий с задушными представлениями иллюстрируют подобные обычаи в рамках погребально-поминального комплекса. Например, в Полесье до сорока дней и года после смерти не белили или полностью не закрашивали при побелке печь и стены: «Як помрэ ´ люды ´на, хáту до сорокá дэнь зóвсим нэ бúлять, а до рóку бúлять хáту тúлькы шо кусóчок, оды ´н кутóчок шоб нэ билы ´вся. Кáжуть шо нибы-то душá в хáти е» (Зап. в с. Забужье, Любомль-ский р-н, Волынская обл. Соб. С. Белозе-рова); «Як мрэц до рóку, оставля ´ють на пэчы ´ квартúрочку такýю малэ ´нькую, нэ добúлують. Кáжуть, вóчы залывáють мэ ´рлым, як побúлють зовсúм (Другие говорят, что в этом случае надо оставить небеленым кусочек “де не попáло”)» (Зап. в с. Ветлы, Любешовский р-н, Волын-ская обл. Соб. О. А. Терновская. 1985 г.). Продолжение далее #Славянская_мифология #Земная_мифология

Появление души у дома через жертву «Законченный» статус жилище приобретает (и космогония оканчивается) посредством жертвы и смерти, что проявляется не только в разных аспектах и на разных этапах погребально-поминального комплекса, но и в других обрядах, в первую очередь строительном. Законченный, пригодный к жизни и крепкий дом, так же как и тело человека, должен иметь душу. Ею и могла стать строительная жертва, которая изменялась во времени от человеческой до животной, а позднее и символической (шерсть животного, зерно, деньги). «Чтобы “сооружение” (дом, храм, техническая постройка и т. п.) сохранилось надолго, оно должно быть одухотворено, т. е. должно получить одновременно и жизнь и душу. “Перемещение” души возможно лишь при принесении кровавой жертвы». «Када-то, кá жуть, дамá строили, так што-то нá да палóжыть. А воны ´ <строители> не панимá ли; як пастрóять, а ванó расы ´пеца. Им сказá ли: трэ ´ба жывóе што замуровá ть. <…> От, кажуть, чья жена пéрва при ´де, тýю женý замурýем. <…> А нá да было птицу паймá ть, чи котá , а воны дураки бы ´ли, не знá ли» (Зап. от Марии Максимовны Васько, 1920 г. р., с. Барбаров, Мозырский р-н, Гомельская обл. Соб. Г. И. Трубицына. 1983 г.); «Убирá ють врэ ´мья, ложат хфундамент <строители знали время>. Да у нучь вазьмэ ´ и упадэ ´. Им <строи-телям> трэба замуровá ть чи пи ´вня, чи ката» (Зап. от Феклы Филлиповны Се-ренок, 1910 г. р., с. Барбаров, Мозырский р-н, Гомельская обл. Соб. Г. И. Трубицына. 1983 г.). Продолжение далее #Славянская_мифология #Земная_мифология

XV в. связан и со значительными изменениями в русско-византийских отношениях. В 1439 г. во Флоренции между Византией и католическим Римом было подписано соглашение об объединении церквей — Флорентийская уния, по которой православная церковь принимала католические догматы, но сохраняла обряды и греческий язык богослужения. Фактического объединения не состоялось. На Руси уния была воспринята как предательство Византией православия. Собор епископов в Москве в 1448 г.провозгласил Русскую православную церковь автокефальной. Когда-то могущественная, а в середине XV в. ослабленная внутренними противоречиями Византия не смогла противостоять натиску внешних противников. В 1453 г. столица Византийской империи, Константинополь, была захвачена турками-османами под предводительством султана Мехмеда II. 30 мая 1453 г., в восемь часов утра, султан явился в святую Софию воздать хвалу богу ислама. В 1472 г. племянница последнего византийского императора Константина XI Палеолога — Софья стала женой великого князя Ивана III. Официальная идеология Руси обратила «византийское наследие» во благо усиливавшейся великокняжеской власти. Характерное для Византии понимание императорской власти как сакральной повлияло на трансформацию официального великокняжеского титула. Титул Ивана III от всех предшествовавших ему правителей Руси отличали две формулы: «Божией милостью (1) государь (2) всея Руси великий князь Иоанн».Одновременно с этим все более ослабевала зависимость Руси от Орды. Хотя официально она прекратилась в 1480 г. после великого стояния на Угре, уже в середине XV в. мы все чаще стали на неофициальном уровне титуловать своих великих князей царями. Важнейший стереотип ордынского периода о преимуществе ханской (царской) власти над великокняжеской был сломлен. Изменилась и государственная символика. На печати Ивана III 1497 г. на лицевой стороне изображен знак московских князей — всадник, поражающий копьем дракона (змея); на оборотной стороне — двуглавый орел, каждая голова которого увенчана короной. Впервые оборотную сторону печати занял не символ, связанный лично с князем, например его святой покровитель, а символ государства, которым управляет владелец печати. В последнее десятилетие XV в. изображение венценосного двуглавого орла появилось на парадном портале Грановитой палаты. На трансформацию осознания русскими роли своего государства оказывали влияния и религиозно-мистические явления. В 1492 г. заканчивалось седьмое тысячелетие от Сотворения мира. По пророчествам, начало восьмого тысячелетия должно было ознаменоваться вторым пришествием Христа и концом света. Пророчества не оправдались, но сложилось мнение, что Русь спасена от гибели и перед ней открываются перспективы необыкновенного взлета. #История_Руси #Русь_XV_в Г. В. ТАЛИНА. «Московская Русь от удельного княжества к царству: эволюция государственности сквозь призму представлений современников».

Новая роль Русского государства Временем создания независимого и объединенного Московского государства стало XV столетие. Важным результатом геополитического характера явилось расширение территорий страны до 4,2 млн кв. км при населении около 7 млн человек. В течение XV в. Московским государством управляли лишь три великих князя: Василий I Дмитриевич (1389–1425), Василий II Васильевич Темный (1425–1462) и Иоанн III Васильевич (1462–1505). Для сравнения отметим, что за время ордынского владычества в XIII–XIV вв. стольный город Владимир успел побывать под властью более 20 князей. В правление Ивана III существенно расширились права великого князя в распоряжении землями московского великокняжеского дома. Земельный комплекс состоял из трех основных элементов: родовой отчины московских князей; земель, полученных московскими князьями из разных источников путем «примыслов» (т. е. неблаговидных способов приобретения земельной собственности вплоть до прямого захвата или конфискации) и покупки; территории Владимирской великокняжеской области (Владимир, Переяславль, Кострома, Юрьев-Польский, Ярополч). Иван III в своем требовании к братьям запрещал им претендовать не только на великое княжение, но и на земли «примыслов» великого князя и его потомков. Великий князь становился распорядителем и душеприказчиком своих младших братьев, ограничивая их права в распоряжении своими уделами. Продолжение далее #История_Руси #Русь_XV_в

Новая роль Русского государства Временем создания независимого и объединенного Московского государства стало XV столетие. Важным результатом геополитического характера явилось расширение территорий страны до 4,2 млн кв. км при населении около 7 млн человек. В течение XV в. Московским государством управляли лишь три великих князя: Василий I Дмитриевич (1389–1425), Василий II Васильевич Темный (1425–1462) и Иоанн III Васильевич (1462–1505). Для сравнения отметим, что за время ордынского владычества в XIII–XIV вв. стольный город Владимир успел побывать под властью более 20 князей. В правление Ивана III существенно расширились права великого князя в распоряжении землями московского великокняжеского дома. Земельный комплекс состоял из трех основных элементов: родовой отчины московских князей; земель, полученных московскими князьями из разных источников путем «примыслов» (т. е. неблаговидных способов приобретения земельной собственности вплоть до прямого захвата или конфискации) и покупки; территории Владимирской великокняжеской области (Владимир, Переяславль, Кострома, Юрьев-Польский, Ярополч). Иван III в своем требовании к братьям запрещал им претендовать не только на великое княжение, но и на земли «примыслов» великого князя и его потомков. Великий князь становился распорядителем и душеприказчиком своих младших братьев, ограничивая их права в распоряжении своими уделами. XV в. связан и со значительными изменениями в русско-византийских отношениях. В 1439 г. во Флоренции между Византией и католическим Римом было подписано соглашение об объединении церквей — Флорентийская уния, по которой православная церковь принимала католические догматы, но сохраняла обряды и греческий язык богослужения. Фактического объединения не состоялось. На Руси уния была воспринята как предательство Византией православия. Собор епископов в Москве в 1448 г.провозгласил Русскую православную церковь автокефальной. Когда-то могущественная, а в середине XV в. ослабленная внутренними противоречиями Византия не смогла противостоять натиску внешних противников. В 1453 г. столица Византийской империи, Константинополь, была захвачена турками-османами под предводительством султана Мехмеда II. 30 мая 1453 г., в восемь часов утра, султан явился в святую Софию воздать хвалу богу ислама. В 1472 г. племянница последнего византийского императора Константина XI Палеолога — Софья стала женой великого князя Ивана III. Официальная идеология Руси обратила «византийское наследие» во благо усиливавшейся великокняжеской власти. Характерное для Византии понимание императорской власти как сакральной повлияло на трансформацию официального великокняжеского титула. Титул Ивана III от всех предшествовавших ему правителей Руси отличали две формулы: «Божией милостью (1) государь (2) всея Руси великий князь Иоанн».Одновременно с этим все более ослабевала зависимость Руси от Орды. Хотя официально она прекратилась в 1480 г. после великого стояния на Угре, уже в середине XV в. мы все чаще стали на неофициальном уровне титуловать своих великих князей царями. Важнейший стереотип ордынского периода о преимуществе ханской (царской) власти над великокняжеской был сломлен. Изменилась и государственная символика. На печати Ивана III 1497 г. на лицевой стороне изображен знак московских князей — всадник, поражающий копьем дракона (змея); на оборотной стороне — двуглавый орел, каждая голова которого увенчана короной. Впервые оборотную сторону печати занял не символ, связанный лично с князем, например его святой покровитель, а символ государства, которым управляет владелец печати. В последнее десятилетие XV в. изображение венценосного двуглавого орла появилось на парадном портале Грановитой палаты. На трансформацию осознания русскими роли своего государства оказывали влияния и религиозно-мистические явления. В 1492 г. заканчивалось седьмое тысячелетие от Сотворения мира. По пророчествам, начало восьмого тысячелетия должно было ознаменоваться вторым пришествием Христа и концом света.

Пророчества не оправдались, но сложилось мнение, что Русь спасена от гибели и перед ней открываются перспективы необыкновенного взлета. #История_Руси@krugvorona #Русь_XV_в@krugvorona #история #Русь #русское #государство #русскоегосударство #великий #князь #царь #Москва Г. В. ТАЛИНА. «Московская Русь от удельного княжества к царству: эволюция государственности сквозь призму представлений современников».