Илья Куликов

Велик твой путь, И ноша нелегка, Дробится камень Под твоей стопою. Мне кажется, Что прожил я века, И всё живу, И всё иду С тобою. Когда аркан Над головой свистел И шум пиров Катился по улусам, Другой бы постарел И поседел, А я русел, Я становился Русым. Всевластием силы И всевластием тьмы Я в прежней жизни Был сто раз унижен. Другой бы не превысил И травы, А я всё рос, Я становился Выше. И кровь была Дешевле, чем вино. Той кровью, Безрассудно пролитою, Другой Ожесточился бы давно, А я добрел Твоею добротою...

По последней моде он одет- От костюма тройки до штиблет. Глянув на него, поймете в миг - Отыскался, съедобный белый гриб.

Под горой течет река, Там ночуют облака. Потихоньку в темноте Опускаются к воде. Постелив себе под ноги Берег низкий и пологий, А под голову - обрыв, Мирно спят, глаза прикрыв. Только иглы тростника Чуть щекочут им бока...

Рабочий класс) Единоверцы, ведем мы бой за новый день. Москва, Москва-России сердце, надежда сел и деревень, Гремят заводы, сталь катая, Дыханье по Москве сверяя, шагают в завтра города. Отсюда с яростью особой, с особой нежностью людской, надев брезентовую робу, ведет Россия мирный бой. Под песню ладятся моторы машинам мудрым и простым...

Все там , брат, чужое, не по наше вере. Не по нашей мере окна там и двери. Все чужое, милый,- не по нашей воле. Не от нашей боли воют ветры в поле. Там глаза чужие, там чужие губы да чужая память- не по нашей глуби, не по нашей ласке, не по нашей неге...

Далеко, за кустами жасмина Юность темная, как мезозой, Где на все ваши "вольно" и "смирно" Отвечал я страшной грозой, Так боялся вмешательства (То есть Посяганий, советов, облав.) ..Я не знал, что главная доблесть- Сохраниться с людьми не порвав...

Как хорошо ,что смерти не боюсь, несу тяжелый крест через погосты, предчувствуя неведомые версты, перед судом неправым не клонюсь. Хоть я сполна изведал жизни вкус, но не набрался подлости и скверны. О мой народ, тебе останусь верным и к вечности жизни в смерти обернусь...

Никак не могу я собраться в дорогу. А хочется взять мне с собою немного. Но как в чемоданы свои уложу я Лесную поляну совсем небольшую? Как я размещу среди книг и ботинок Несколько самых любимых тропинок? А как же друзья мои - сосны и елки? Не влезут они на багажные полки...

В чужих стихах- мои слова. Их много: в томиках, в брошюрах. Они смеются, строки щурят, От них кружится голова. Они уже в цитаты сбиты, Крылатыми иные стали... И у разбитого корыта Сижу без слов, без слез, без жалоб. Как рыба, раскрываю рот, Свое пытаюсь вставить слова, И убеждаюсь снова, снова, Что мысль не та...

За взмывшею с дерева стаей мы вышли с чужого следа- к ильинской церкви, не зная, что там отпевали тогда. Таинственное свеченье вместительных темных лампад сродни огонькам, по теченью сносимым в соседний посад, по тяблам алтарным кочуя, тускнело вдали, как будто мы в реку ночную по самое горло вошли....