Дмитрий Заговор

Прошлой ночью Луна сходила с ума, Её лик перекошен был злостью. В эту жуткую ночь ты пришла не одна, Привела к нам прекрасную гостью. Стол накрыт был давно и в бокалах вино Словно кто-то наполнил рубином, И Луна наблюдала за нами в окно, А огонь бесновался в камине. Когда выпито было вдоволь вина Капли страсти искрились на коже, Улыбаясь коварно, увлекли вы меня На огромное мягкое ложе. Хмель ударил в виски и сплелись языки В предвкушении сладостной страсти. Влажных губ набухающие лепестки Подчинили меня своей власти. Завертелась волшба, наших тел кружева Заплелись в виноградные лозы, Хохотала Луна, ну а наши тела Принимали безумные позы. Вы ласкали меня в четыре руки, Ваши речи сочились любовью. А затем вдруг у вас удлинились клыки И глаза вдруг наполнились кровью. Я от страха проснулся в холодном поту, На востоке заря загоралась. Простынь мягко скрывала жены наготу И в окно мне Луна улыбалась.

Отлетает от РУСИ шелуха, Оседая по разным странам. Моя РОДИНА для них - труха, Пыль, спрессованная по карманам. Их богемный чванливый зуд «Чёса» требовал по стране, «СВО» призвало на суд, Посмотреть, кто есть кто на войне. Встали дружно спина к спине Батальоны, полки и роты, Шелухой летят по Земле Перепуганные патриоты. Видно так ведётся от веку, Чтоб Господь прощал нам грехи, ДУШУ следует Человеку Чаще чистить от шелухи.

Как-то раз мне выпала удача Пройтись неспешно по Иерусалиму. На площадь я пришёл, где СТЕНА ПЛАЧА (Пути ГОСПОДНИ неисповедимы). А у СТЕНЫ стоял священник, Раскачиваясь как огонёк свечи. Молился он как истинный отшельник Прочтёт молитву, немножко помолчит. С утра до вечера без устали бродил, Дивясь величию Библейской старины И каждый раз, когда на площадь выходил, Священник всё молился у СТЕНЫ. Набравшись смелости к нему я обратился От нетерпения сгорая, Спросил его – О чём же ты молился? Ответил, очи к небу поднимая. - Да, впрочем, как всегда, Чтоб на столе была еда, Чтоб предков почитали дети, В достатке чтоб была вода, Был мир для всех на этом свете. - И как ГОСПОДЬ отнёсся к твоей требе? - Не осуждай меня, сын мой - Поникнув головой ответил РЕБЕ, - Как будто говорил я со СТЕНОЙ.

Моя Родина снова в крови Её рвут фашистские орды, Пасти сжали у самой аорты, И никто не поможет, зови не зови. За весь мир РОССИЯ одна Встала против коричневой клики. Сквозь свинец, боль, слёзы и крики К свету путь пробивает она. Как и прежде российский солдат На защите традиций и света Со времён написанья завета Россияне за правду стоят. И пока враг не будет разбит В мире нас никто не услышит. Победим – и вновь заколышет Стяг Победы и щит на ворота прибит.

Помню плохо, что было со мной в эту ночь, Словно зельем меня опоила И никто бы не смог мне чем-то помочь, Когда в лес ты меня заманила. Я стоял, прижимаясь к берёзе спиной, На опушке огромной поляны. Диск Луны усмехаясь висел надо мной, Словно была она полупьяной. Ты окутана нежно мягким светом Луны В полуголос шептала заклятье. Твои голые плечи мне стали видны, Когда ты сорвала с себя платье. И мне грезилось, что мы здесь навсегда Пред глазами дурмана завеса, Липким страхом сковало в то время, когда Волчья стая вышла из леса. Окружали тебя, хвосты в страхе поджав, Свет Луны в пасти стал им сочиться, Ты завыла по волчьи, всем телом дрожа, А затем обернулась волчицей. Твои танцы с волками при свете Луны Наблюдал до скончания ночи, Жутковато смотреть было со стороны, Ты скулила от страсти по волчьи! А затем морок спал, луч упал на поляну, Мы лежали в разодранных платьях Но от зелья мы были немножечко пьяны, Согревая друг друга в объятьях.

Череп Африки тянется к югу, Где в пучине холодных вод Вокруг жертвы тенью по кругу Страшная рыба плывет. Её зубы словно кинжалы, Словно бездна её глаза! Скольких в жизни она сожрала? Ещё больше не дожрала! Там КАСАТКИ в поисках пищи Словно стая морских волков Неустанно повсюду рыщут, Нет спасенья от их клыков. А ещё там ПИНГВИНЫ милые, В этих водах им благодать. Жаль, что птицы они «безкрылые», Крылья есть, но не могут летать. Им не ведома лёгкость полёта Над бескрайностью этих вод. Наказал Господь их за что-то? Настоящих крыл не даёт! Череп Африки меж океанами Одеялом лоскутным лежит, Населён он животными странными, Чужестранцам принадлежит. Англосаксы, французы, германия, Не гнушаясь, рабским трудом, Наживали себе состояния Африканским чёрным «горбом».