Комнатный гурман

К детям приходит в гости Славик. Спортсмен и кандидат в мои зятья. Славику 9. Пелагея говорит, что он даже мультики в планке смотрит, а по квартире перемещается на руках. Так вот о руках! Выходит наш гость из туалета и спрашивает Пелагею: «Где тут у вас руку можно помыть?». Руку! Понимаете? И реально Славик намылил, смыл и вытер только одну руку. Я ему: «К чему такая экономия? Мы ж не чужие люди! Можешь мыть сколько угодно рук, хоть две!» Спортсмен сказал: — Не буду я вторую мыть! Я ее не пачкал! — Ах, вот оно чо...

Пенсионер Кубышкин сидел на холодных ступеньках в подъезде и думал о том, почему ему не открывают. Прокручивая в памяти последние события, он периодически выдыхал грустное: «Нажилися!», и только гулкое подъездное эхо сейчас отвечало ему взаимностью. Вдобавок безымянный палец на правой руке совсем посинел: обручальное кольцо не снималось. Не помогали ни мыло, ни вазелин, ни святые угодники. Дело в том, что к пенсионеру Кубышкину пришла Любовь — громкая женщина с широкой костью. В день их знакомства...

Есть у нас в семье тётя Валя. Ей 75. Но это только по паспорту. Без паспорта тётя Валя совсем юная блондинка: грудь колесом, видит без очков, зубы как родные.  Тётя Валя считает, что мы с ней ровесницы: плюс-минус, туда-сюда, то на то и выходит. Есть у нее подружки, которые сединой ещё не успели подёрнуться, а уже красятся в баклажановый цвет. Тётя их не осуждает, потому что чужую старость надо уважать. Главное, ею не заразиться!  Мы всегда приходим к тёте Вале толпой, чтобы мощная энергия этого человека распределялась по нам равномерно...

Мы ехали на поезде в отдельном купе, формально без соседей. Но по факту я спала рядом с дяденькой, которого не знаю. И только лист фанеры между нами берег мою девичью честь. Соседом был отец семейства, лысоватый интеллигент с низким голосом. Он здоровался, прокладывая пузиком дорогу от купе до туалета, трогательно оберегал визгливую дочку, шутил с сыном, нежничал с женой. Но это днем. А ночью, как только вагон забывался первым сном, из дяденьки вырывалось храпящее чудовище и билось головой о стенку! Это был не мерный рокот космодрома...

Нам опять отключили воду. И даже трубу забрали в знак серьёзности своих намерений! На её месте образовалась Марианская впадина. И отдельно взятые старушки боятся через неё прыгать. В свободное время я выгуливаю несмелых бабушек по бездорожью в магазин и обратно.  Недавно вела одну. Мы беседовали. От неё я узнала, как стрёмно стареть — внутри тебе 35, а снаружи 80. И все кругом воспитывают: врач, сын, дочь: — Никаких прав у меня, одни обязанности! Они мне из дома выходить не разрешают. Понимаешь чо? Боятся, что упаду...

Давно я так не бегала!!! Неслась, как укушенный пони. У меня даже холка вспотела. На левом ботинке развязался шнурок. Он хлестал меня по щекам и помогал не терять сознания. А я всё летела, перепрыгивая клумбы и лавочки. Сердце отстукивало: «Женщина, мы не лошадь! Нельзя так резко начинать здоровый образ жизни!». Но кто в наше время слушает сердце?   Каюсь, была мысль бросить детей и пакеты с едой, чтобы бежать налегке...

Мои дети едят из супа только воду, а я родилась на свет очень экономной хозяюшкой. Моя задача — скормить мужу оставшийся от супа жмых из мяса и овощей. Желательно так, чтобы он об этом не догадался. Муж уже пробовал жмыховый оливье, омлет со жмыхом и жмыховую запеканку. Одному Богу известно, почему он до сих пор ужинает дома. Поэтому я продолжаю испытывать его терпение, и сегодня приготовила киш. Вот вам рецепт, хоть вы его и не просили.  Тесто песочное: 100 гр сливочного масла  350 гр муки 1 желток...

Помню, настоящая Барби в классе была только у Катьки. Хозяйка водила к себе из школы толпы туристов, чтоб показать красавицу. Но играть в настоящую Барби было нельзя. Ни нам, ни Катьке. Потому что «Ещё чего! Такая дорогая!». Поэтому Кукла сидела за стеклом серванта среди хрустальных салатников.  На вопрос: «Где взяла?!» Катька всегда уклончиво отвечала: «Бох послал...». Тут надо сказать, что в отличие от Кати, у меня с Богом были очень крепкие отношения. Я семенила за бабушкой в церковь, умела ставить свечки за здравие и есть кутью за упокой...

В глубине души я журналист. По трудовому договору тоже. Пишу в колонку про бизнес, как взрослая тётя, которой можно ходить в кино и замуж!  На днях сидим с дочкой в кофейне. Я лохматая, потому что ветер. Пелагея пускает пузыри в стакане с водой.  Поднимаю глаза и вижу знакомого дядьку. Вижу, как всегда, плохо. Но очки не ношу из принципа, чтобы мир не терял размытой привлекательности. Я подошла поближе. Стою, вглядываюсь ему в усы и говорю: «А я вас знаю».  Он, похоже, не привык к вниманию лохматых женщин, поэтому как-то напрягся: «Откуда? — говорит, — я вам денег должен?»  Я ему: «Хахаха...

В марте нам выдрали старый лифт. Обещали, что скоро на его месте вырастет новый, коренной. Но всё никак. А тут купили мы с мужем два шкафа и сами решили отнести их на 9-й этаж. Конечно пришлось разобрать и тащить по частям. И вот несём мы эти длинные панели — он спереди, я сзади. Он сверху, я снизу. После третьей ходки муж предложил разнообразить процесс и поменяться — я сверху, он сзади. Потом он спросил: «Ты как? Ещё можешь?»...

Что мужчины — выжившие мальчики, написано кровью в приёмной травматологии. Я знаю, потому мы там вчера гипсовали Сёму. До этого мой сын на детской площадке пытался победить гравитацию, но гравитация оказалась сильней. Он сначала бегал, потом упал, в результате имеем перелом левой верхней конечности.  В очереди мы познакомились с Максом. На вид Сёмкин ровесник. Он ждал свой укол от бешенства и показывал нам приёмы каратэ. Пятки его несколько раз проносились у меня мимо носа...

Кто-то выбросил большую кучу цветов. Выдрал с корнями пол-огорода и сложил у нашего дома. Мой папа не смог пройти мимо такого вернисажа. Достал пирочинный ножичек и с лицом скульптора начал отсекать от него всё лишнее. В результате должен был получиться красивый пук для домашней вазы. За этим делом мама его и застукала. Говорит: «Конееечно! Наташке цветы и с помойки сгодятся! Нет, чтобы в магазине купить». Пошутила конечно, но скульптор на такое обиделся. Убрал ножичек в карман и сказал: «А это не тебе!»...