Сны

Поезд из метро резко вырывается на улицу. На зеленых боках сверкает закатное апрельское солнце, бросая легкую, почти неприметную тень на весенний город. Мы стоим, покачиваясь в такт движению, гармонично. Но вдруг вспоминаю... Наклоняюсь, говорю: - А знаешь, что страшно? Какой-то там этаж какого-то разрушенного здания, где нет стен, но отчего-то целы коридоры, и разумеется, очень высоко. И можно спуститься, и можно успеть спастись, однако надо успеть до того как поднимет кто-то фанерное уродливое солнце...

Одному чуваку приснился ништяк. Чувак вертелся всю ночь, смешно причмокивая губами, и пытаясь обхватить руками что-то теплое, светлое, и большое. Проснулся не то чтобы в хорошем, нет, даже больше - в ништяковом настроении. Ему даже удалось разбудить дрыхнувшее еще солнце, и выволочь светило на человеческое обозрение, разогнав серую пасмурность. Но почему-то ништяковее от этого не стало ни людям, ни солнцу. Однако чувак не сдавался. Он вышел во двор к хмурым детям, все никак не понимающим, что делать с коробкой цветных мелков...

Включаю процессор. В темной, тихой комнате его вой - как метель.... не здесь, где-то там далеко, далеко.Там, возможно, до сих пор выпадает в декабре мандариновый снег и оттого все идет как надо. А я оттеняю собой тишину. Такая тишина остается в чьих-то усталых мозгах, когда замолкнут вдали шаги последнего удаляющегося человека. Уходят куда-то по своим делам большие, высокомерные люди, уходят не прощаясь, будто бы и нужно так. О нас, таких маленьких, кто вспомнит? Если только патологоанатомы...

Метель греет тоской прошедшей зимы. Так воет, так бросается снегом помирающая зима по ночам, что каким-то грустным и неродным становится все вокруг. Даже весной не изволит пахнуть - это сквозь наши-то зарешеченные окна. Всяко разные мысли-видения забредают в этой темной тишине. То кажется будто одна в больничной палате валяешься, а за окном вот так как сейчас воет, завывает, оплакивает тебя заранее, как ирландская баньши. И следом - уже другая картина: темная комната с приглушенным светом,...

Кошка уронила чашку, неосторожно пробежав по столу. Чашка упала, неловко вскрикнув - дзынь! Вот и не видать уже целого. А из чашки любили пить кофе, настоящий,молотый, который варили с утра в воскресенье - отнюдь не ту растворимую бурду, что приходится заваривать в будние дни, слишком спеша на работу или в институт. Конечно, никто и не подумал бы заливать кипятком эту противную пыльцу именно в этой чашке - ведь она особенная,выходная. И кофе в ней - втройне воскресный, чем-то напоминает ...

Смотри! Кто-то снова придает этой ночи шум. Она могла бы быть тихой, чертовски спокойной, но не срослось. Снова этот вой пополам с шелестом и шорохами, как будто баньши развоевались за территорию. Не пугайся - это всего лишь ветер. Увы, сегодня именно он составит нам компанию. Смотри! Ветер - самое живое из всех существ на земле. Он абсолютно не умеет умирать, только лишь развеиваться по частицам, наполняя собой все окружающее...

Мы всегда стоим слишком близко к едущему составу, уже за оградительной чертой. А у меня с детства страх. Страх упасть на рельсы. А теперь и еще один страх появился - вдруг быстро несущееся зеркальце со всей скоростью ударит по лицу? Мне рассказывали когда-то: ударило так однажды одного мужчину, и тот долго плакал, закрывая кровоточащее лицо руками. Я теперь всегда жмурюсь, уклоняюсь, прыгаю чуть ли не назад в толпу, едва услышав "чух-чух". В этот момент нет ничего общего между игрушечным паровозиком и живым поездом, дышащим возможной болью...

Темнота - такое многоликое состояние. Это и в доме, и за окном, и где-то там, в душе. Сижу и смотрю себе в бездну, а она смотрит на меня, и оттого я, видно, не в своей тарелке, и даже не в чашке или кастрюле. Что-то бьется изнутри, как залетевшая бабочка о стекло, что-то встает комком в горле и сжимает нервы, как эспандер. Кажется, что это никогда не кончится...

Их мало,чудовищно мало,и с каждым днем, кажется, все меньше и меньше. Зато ближе к ангелам, зато меньше людского, низменного, трусливого. Если отчаяние прищемило, если в глазах сотня мертвых солнц за минуту, человек здесь не поможет, даже добить толком не способен - лишь неумело замучить,равнодушно наблюдая за красотой морских узлов в затягивающейся на чужой шее петле...

Это началось невзначай. Как игра. Одной маленькой девочке захотелось создать идеального человека. Не настоящего, конечно, а так, в мыслях. Как мать, ждущая ребенка, девочка уже знала, каким он будет, этот её человек. Необычный, умный, смелый, добрый, и пожалуй, немного таинственный юноша. Девочка отдала ему все свои достоинства, оставив при себе недостатки, и он ожил. Конечно, только в ее воображении, но в 7 лет и этого достаточно, чтобы поверить. Он приходил к ней во сне, и они гуляли вместе, держась за руки...

Никогда не будь рядом с теми, кто безобразны и злы. Они и любят-то безобразно и зло. С эгоизмом фанатиков будут давить шею твоей песне, чтобы до хрипа, до хруста хрящей. Из них хорошие выходят строители - отменно строят тюрьмы и виселицы. Но больше хорошего в них нет. Ты ведь не хочешь, чтобы чья-то кривая ухмылка учила тебя правилам жизни в кромешной темноте, когда весна, зима, лето, осень пропитаны светом для свободных и сильных? Верь лучше тем, кто красив глазами...

— Доктор, мне кажется, что люди летают.        Конечно, то, что услышал в ответ этот человек, он ни от кого не ожидал услышать, а тем более, от доктора. Ведь не каждый день слышишь: — А почему бы и нет?        Человек вздрогнул: — Что?        — Вы сказали, что вам кажется, будто люди летают. Так почему, собственно, нет?        — Простите, я вас не понимаю.        Доктор внимательно посмотрел на него поверх очков.        — Чего же тут непонятного? Если очень хочется полететь, то почему бы и нет? Просто расправить руки, как крылья, и взмыть в небо! Я многим больным прописываю полеты...