Иван Фастманов

- Вылезай, Пимен, - Авдей освободил ноздри пленника от крючьев. - Закончен пост. Погодь, не спеши, черный мед схлынет. - Да, батюшка, - икал Пимен. Опустив голову он затрясся в беззвучном плаче. – По самый серд жизни обязан. - Не начинай. Я в сердечной три тыжни был. И не помер. Похудел чуть. Зато Марфушка как довольна была. Мурчала. Пимен устало перелез через край бочки и рухнул на солому. - Боже святый, как же хорошо жить на свете белом… - Водица, - Авдей протянул флягу. - Читай «Пианицы царства божия не наследуют»...

Перепрыгнув через топкий участок и заняв кочку полковник обхватил руками провисшее бревно, принялся тянуть его вниз. Вскоре он смог рассмотреть весь двор. Справа от стальных дев виднелась пара деревянных колес с прикреплёнными к спицам кожаными ремнями. Далее возвышался ряд заостренных шестов с краснеющими остриями,. Левее располагалась обитая досками плаха с черной бревенчатой перекладиной. Ноги полковника окоченели, ладони горели. От дев его отделяло не более двух метров Чертыхаясь, Нирванов протиснулся в прореху...

Полковник открыл глаза. Размялся, уселся на подоконник и глядя как грани замка, слегка тронутые ветерком, отражаются в озере, принялся медитировать техникой «пурпурного леса». Кучные облако кое-где рвались и в прореху искрящимся потоком вливался солнечный свет. Озеро предстало сокровищем, гигантским изумрудом. Полковник улыбнулся. Сперва все получалось, он легко отлавливал случайных нарушителей спокойствия - мысли, парящие по горизонту сознания подобно легким облакам, но вскоре Нирванов почувствовал неприятные ощущения в животе...

Домой возвращались молча. «Ничипор пришел к состоянию первичной осознанности». Полковник думал так, пока тот не открыл рот. - Выпить бы, - облизнулся дед, когда шпиль на башне замка блеснул среди деревьев. - Сейчас попьем. Только медленно. Прочувствуй вкус каждой капли воды. - Я бы вотки прочувствовал… - Исключено. Ты знаешь, где заправка? - В Березайке, поди. Полковник задумался. - Я сжег удостоверение вместе с другими документами. И отрекся от механизмов. Водить умеешь? - Двадцать лет на молоковозе, - выпалил Ничипор...

Следующие три дня полковник Нирванов и дед Ничипор вставали в 6 утра, умывались в пруду, делали упражнения и завтракали кашей. Газ в баллоне закончился. Еду приходилось подогревать на комфорке, подключенной к розетке в автомобиле. Бензина почти не осталось. Компьютер отчаянно жаловался, демонстрируя запас хода в восемь километров. После обеда Полковник повел Ничипора на заброшенную лесопилку. Промеж поваленных бревен проростали молодые побеги. Ногу утопали в болотном мху. Нирванов выстругал из осиновой ветки легкую тросточку и подгонял ей деда...

Утром, пока Ничипор спал, полковник купался в пруду, медитировал с помощью техники «Тысяча и один Будда», собирал дрова. Ученик очнулся только в половине первого и продрав глаза выдул пару литров воды. Полковник заглянул в вещмешок и не нашел там бутылки виски. - Урок первый, - сказал Нирванов, когда они позавтракали кашей с сухофруктами. - «Комната смирения». - Скорее, комната боли. Анальгина нет? - Иди сюда. Самое сложное в медитации - расстелить коврик. - Ну, положим, расстелем. Помедитируем по самое «не балуйся»...

Нирванов оделся, спустился вниз, обошел свой замок. Над усадьбой, раскинув крылья кружила казарка. У порога чернел корабль – Кадиллак Эскалейд. Забравшись внутрь, полковник нажал кнопку запуска двигателя. Пятилитровый монстр рыкнул, приветливо вспыхнуло табло. В динамиках страдал саксофон Чеда Бейкера. Полковник подставил озябшие руки к воздуховодам, закрыл глаза и мгновенно вознесся над заболоченными пролесками, широколистными рощами и сосновыми борами. Очнулся он от звукового сигнала. На табло мигала надпись «Запас 50 км...

По дороге в добровольную ссылку Нирванову вдруг стало жаль себя, свое утраченное имущество и никчемную жизнь. Все ради чего он пыжился, умасливал начальников и их жен, решал вопросы и манипулировал, оказалось пеплом. На радужке глаза блеснула слеза. Закончилась сытая Московская область, началась дикая Тверская. Сентябрьские листья дрожали на ветру. Все реже попадались люди, зато крепла армия леса. Нирванов принялся насвистывать «Полковнику никто не пишет». В Бологом Владимир планировал избавиться от автомобиля и следовать в имение на такси...

Нирванов долго изучал карту России, решая куда отправиться в свое последнее путешествие. Он рассматривал зеленую республику Коми, изучал карты холодной Якутии, но вскоре понял, что ехать далеко не обязательно. «Место силы – там где ты!» - повторял индийский учитель. Рядом с Москвой раскинулась глухая и сказочная Тверская область, безлюдный сосновый край. Вскоре полковник отыскал и свое место силы - заброшенную дореволюционную усадьбу архитектора А.С. Хренова, построенную в стиле старинного модернового замка...

Полковник Нирванов устал от людей. Он писал в дневнике, (блокноте, купленном в музее Ван Гога): «Кожаные мешки утомили. Силы мои слабы». Владимир Нирванов проработал в ФСБ тридцать пять лет. У него было все, кроме душевного спокойствия. Полковник был вынужден изучать людей, сортировать и оценивать, распутывать мотивы. Он хорошо знал суетную людскую натуру. «Человека всегда можно купить или запугать, не стоит лишь загонять его в угол. Он нуждается в шансе на спасение, открытом пожарном выходе». Со...

Артемкины перлы в 4-7 лет. Собирается с дедом магазин. - Нанесем удар по "Детскому миру"! *** - Наша команда называется "курица сплошная" *** - Мама, ты должна меня забрать из садика до первой темнинки! - Ты меня сейчас загадишь своим дурацким нюхом (имеется ввиду, от тебя плохо пахнет - прим. автора) - Папа мне нужен айфон билайн классный! *** - Ты хочешь быть моряком? - Нет я хочу быть турбосвином! *** -Почему? -Потому что это ответ на «У» *** - Просыпайся! Пора дрыхнуть! *** - Я не люблю садик потому что там свои правила...

Башмака нашли легко. Его сестра показала, что он уже второй месяц работает на железной дороге, путеукладчиком. Прыщавый Василий Башменцев лежал возле путей за зданием железнодорожной станции Савелово и явно не спешил их укладывать. На нем был задубевший сальный комбинезон. Черными как копоть пальцами он раскидывал с приятелем «буркозла». Его друг с взлохмаченными седыми патлами, завидев Ипатьева в форме, стал напевать «еду в Магадан». – Что пьем? «Охота крепкая»? Бестселлер. – Имеем право, гарантированное конституцией...