Шансон – ништяк

Одна из лучших бардовских песен написана Михаилом Кочетковым. Называется «Мой дедушка». Эту песню Михаил посвятил своему деду, который мечтал, чтобы внук стал клоуном. У него был кумир – клоун Карандаш. А еще у деда было огромное количество пластинок Вертинского. На которых Михаил и вырос. К одному из спектаклей Ефима Шифрина бард подготовил песню с эпиграфом: Приятно как в детстве с улыбкою сладкой Проснуться с утра на девятом десятке. И шустрый, как веник, как жучка счастливый, Устроить пробежку за утренним пивом. И старая дочь со стареющей внучкой, Которых зову я могучею кучкой, Недобро взглянут на меня с укоризной, Как смотрят враги на родную Отчизну. А, может, иная берет перспектива И кто-то другой будет пить мое пиво. А я буду спать под могильною кучкой, Оплаканный дочкою, внучкой и жучкой. Найдете что-то круче – маякните.

8 марта близко, друзья! Идеальный подарок найден. Все для тебя: блюдо, плед и кабель от всенародного Стаса Михайлова. Вот это мерч! Вот это понимание своей целевой аудитории. Не всякие там браслетики и футболочки. Салатница и соусник — это другой разговор.

В 1957 году в московском Театре эстрады, который тогда был на месте сегодняшней автопарковки возле памятника Маяковскому, проходил спектакль-концерт. Вел его молодой Александр Ширвиндт вместе с очаровательной артисткой Эллой Некрасовой. Называлась постановка то ли «Москва-красавица», то ли «Красивая Москва» — Александр Анатольевич точно не помнит. По сюжету, Некрасова только приехала в столицу из провинции, а москвич ей показывает красоты города. Их «прогулка» разбавляется песнями о Москве, о Союзе, о достижениях страны и ее прекрасных людях. Зрители в зале хлопают и радуются. Музыка звучит, прожектора сменяют цвета. Праздник настоящий. За кулисами все это время стоит гроб. В гробу Александр Вертинский. Его привезли сюда из Ленинграда после заключительного в жизни артиста концерта. Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.

Старшее поколение в моем детстве называло клубную музыку кислотой и нагружало в колонки Наговицына и Дюмина. Потому что «это по-нашему» – такие были тусовки. Но и шансон может быть приправлен кислотой. Вот вам доказательство — сборники ремиксов «Блатная матрица». Тут вам и медлячки, и танцы. В «День как день» Круга добавлена дворовая рэпчина в духе начала нулевых. А «Любовь заочная» Кати Голицыной — ну просто идеальный тунц-тунц для клуба с хлестким названием «Ну и чё?», цитадели разврата и похоти в Челябинске того же периода. Матрица повсюду. И блатнячок.

В 1985 году Александра Новикова посадили. Его поклонники нарисовали плакаты и пошли на улицы: «Свободу талантливому поэту Александру Новикову! Позор палачам поэзии!»