Движок-НН

У нас с Гришей было две «точки», куда мы по выходным ходили в гости. И не просто нахаляву, а со своими напитками. Так что нам были рады. Это были вышеупомянутый Василий и друг Гиззата по месту их рождения. К другу мы ходили с ночевой. Его жена с дитём уехала к родителям. За мужем приглядывала младшая сестра жены – Лена. Она спала в соседней комнате. А мы в основной, на одном диване Гиззат, Даукен, Алик, хозяин (имя не помню) и я. Как впятером умещались – загадка. Как-то Хуршид пригласил в гости Даукена...

Интересным в Ташкенте было то, что старшие офицеры при виде солдат на улице напряженно на них смотрели и как только те отдавали честь, офицеры мгновенно вскидывали руку (не то, что младшие офицеры). Казалось, они больше солдат боялись не успеть отдать честь. Как-то очередная порция подполковников отдала нам честь и Миша задумчиво произнес: «Интересно, а как ходят полковники?!» Володя хмуро-угрюмо-безапелляционно: «Как правило - боком!» Фраза обыденная, но так была произнесена, что мы пять минут слёзы на глазах от смеха размазывали...

В Ташкент из Кизыл-Арвата направили восемнадцать человек. Для удешевления переезда сели в общий вагон. Ехать два дня. Чтобы скрасить переезд скинулись и «загудели». Вскоре все разбились на кружки по интересам и каждый кружок пил «Чемен» в меру своих желаний. Я, традиционно, прилип к Гиззату. К нам прибился Даукен, тем более мы с ним из одной роты. Ни на день с момента попадания в Ашхабад не расставались. Кто входил в наш коллектив ещё, хоть убейте, не вспомню. Но нас было более чем трое. Эту классику, сообразить на троих, мы откинули сразу...

Как то был начкаром на гарнизонном карауле, ГСМ. Вдруг звонок от часового: «С кем развлекаетесь?» Слышу в трубке женский смех. Мы все в недоумении. Вбегает прапорщик с этого гарнизона: «Передай своим, чтобы ни в кого не стреляли. По территории бегает какая-то сумасшедшая. Давай за мной!» Всю (почти) ночь мы с ним мотались по части в погоне за хихиканьем, которое раздавалось то тут, то там. Утром прапорщик ушёл отсыпаться. Ко мне делегация. Ну что сержант, подставляй лицо, дескать. Бить будем. К нам ночью из Джанахира девчонка-туркменка пришла...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Отдушины в госпитале В хорошую погоду нас выгоняли погулять перед сном, чему мы не противились. У каждого был синий халат до пят. В каждом два кармана по локоть. И вот картина, по аллеям госпиталя чинно гуляют больные. Хоть кино снимай про такую благодать. А у нас коллективчик: старшина Лёха, я и два брата: Неб и Наб. Жили мы вчетвером в отдельной офицерской палате. У каждого в кармане закусь. Кому сколько надо, тот столько и брал. У одного в кармане стакан...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Готов ли боец отдать жизнь за офицера В армии пить нельзя. И даже по праздникам. Это мы знали. Но вот лежу в госпитале. Через день Новый Год. В соседней палате лежит офицер Николай Нуритдинов. Мой ровесник. Вечерами солдаты готовили поесть после ужина. Были связи со складскими товарищами, так что было что приготовить, и готовил один узбек получше, чем нас потчевали в обязательном порядке. Так что вечерами мы наслаждались вторым ужином. И он к нам на аромат подходил...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 В учебке Ашхабада нас «стращали», что всех, кто будет плохо служить, отправятся в Кизыл-Арват и, как в «Острове сокровищ», такие будут завидовать мёртвым. Как ни старался я быть лучшим среди равных, не дотянул. Тем более было условие, на отлично должны быть сданы две профильные дисциплины: стрельба (ну это понятно) и строевая! По обеим я получил «четвёрки». В Ашхабаде остались Ерещенко Виктор и Валера Юрченко. То, что два хохла – пара, было понятно, но Юрченко гарцевал по строевой как цирковая лошадь (не моя оценка, а сержантов)...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Начало ЗДЕСЬ Рассвет на вышке и картины Сарьяна С детства у меня был «бзик» – любил пейзаж. Выдирал картинки из всех, никому не нужных журналов. Коллекционировал. Чтобы рассматривать приличное по размеру изображение, бывал в музеях, видел какие они там, смастерил эпидиаскоп. Это в коробке из-под ботинок два отверстия. На большое накладывается настольная лампа, над маленьким держишь увеличительное стекло, которое вынимал из проектора для фотопечати у отца...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Начало ЗДЕСЬ Откуда пошла уринотерапия Очередная утренняя физзарядка. Возвращаемся. Меня перехватывают сержанты и ведут в сушилку. Горбун бьёт в живот, а Серик спрашивает: «Ты нассал в стакан?» Изумление и возмущение на моём лице выявилось такое, что меня отпустили, не дождавшись ответ-вопроса: «В какой стакан?» Что потом выяснилось: ночью мой сосед Серёга, чтобы не бегать в туалет, решил слить «тормозную жидкость» в стакан, а утром отнести. Стакан был его – никто и не догадается...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Часть I находится ЗДЕСЬ Ещё один земляк Вскоре в нашей роте оказался Шурик Боровков. Вместе с нами (Гиззатом и Юрченко) он был тоже саратовский, закончил Саратовский юридический институт. Был направлен в Ашхабадскую прокуратуру, откуда его и забрали в армию. И вот стоим в подвале, оборудованном как место времяпровождения за чисткой автоматов. Чистим, ругаем государство, которое не по назначению использует грамотных специалистов – выпускников высших учебных заведений...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Начало данной истории ЗДЕСЬ Первое потрясение По прибытии нас всех остригли наголо. Выхожу из цирюльни, кругом бритоголовые и ни одного знакомого. В растерянности озираюсь, куда пропали мои товарищи. Подходит незнакомый паренёк и начинает доказывать, что ехали в одном купе. Он лежал на нижней полке, а я на верхней. Со мной всё сходится. Меня он знает, а я его нет. Подходит ещё один. Всё повторяется. Им оказался Гиззат. Ну, моего первого он узнал так же быстро, как и меня...

Из воспоминаний Николая Устинова, КТуркВО 1977-79 Ах, молодость! И где её лучше провести?! Посвящается моим друзьям-однополчанам, и в первую очередь Гиззату Смагулову, любившему представляться при знакомстве: «Я – Гриша!» Наступил такой момент в жизни, надумал я поделиться с потомками мыслями о своей армейской жизни и призадумался – о чём писать? С одной стороны, следовало бы рассказать, как мы становились отличниками боевой и политической подготовки, защитниками отечества, непреодолимой для ворога силой, но нечто похожее прекрасно описано в книге Владимира Карпова «Маршальский жезл»...