54 подписчика
Рассуждать об отражении тех или иных идей в архитектуре всегда непросто. По мысли Гегеля единство идеального и реального в символе (а всякое искусство — символ) может быть дано в трех возможных комбинациях: с преобладанием идеи — в литературе и музыке, с равновесием идеи и материи — в живописи, и с преобладанием материи над идеей — в архитектуре.
Древнерусская эстетика является прежде всего эстетикой духовного и идеального, а значит, она будет прежде всего эстетикой словесного и музыкального образа, затем — эстетикой образа иконописного, и уже в последнюю очередь — эстетикой архитектуры.
При довольно развитой теории, скажем, иконописи, у того же преп. Иосиф Волоцкого практически нет высказываний об архитектуре. Архитектурный образ непросто поддается идеологической расшифровке, потому нам представляется более уместным начать с установления ключевых эстетических идей иосифлянства, а уже затем искать их отражение в различных архитектурных памятниках.
Средневековая архитектура строго канонична, в ней почти нет места для субъективного вкуса. Практически все в ней определяется фундаментальными мировоззренческими мотивами, общими принципами эстетики.
Прежде всего, иосифлянская эстетика — это эстетика богословская. О ней трудно говорить как о теории или философии искусства.
Искусство занимает отнюдь не первое место в числе эстетических феноменов. Да и в самом искусстве ценится не столько отражение реальной жизни, не аристотелевский «мимесис», сколько непосредственное выражение движений души, восславляющей Бога.
Если и можно говорить о подражании, то это подражание прежде всего духовным реальностям, в первую очередь Богу. Не случайно, что высшим проявлением творчества считается творчество подвижника по созданию в своей душе подобия Богу.
Затем, эстетика иосифлянства сугубо традиционна. Для средневековой, как и для всякой традиционной культуры, новизна и оригинальность являются не достоинством, а пороком и свидетельством гордыни. Поэтому мы не найдем у преподобного Иосифа каких бы то ни было новых и неожиданных идей.
Он предстает скорее собирателем и систематизатором предшествующей богословской и эстетической традиции, он не столько создает, сколько оформляет и формулирует. Своеобразие волоцкого игумена в тонких оттенках, неуловимой перестановке акцентов, предпочтении одних мотивов другим. Мы и будем обращать внимание на такие оттенки, чтобы найти в них возможные причины изменений в древнерусской архитектуре XVI века.
Наконец, весьма важным представляется тот факт, что эстетика иосифлянства — это эстетика аскетическая. Иосиф — прежде всего монах и организатор монашества. Он смотрит на мир и на красоту глазами монаха. Для него прекрасное одновременно и обязательно душеполезное. И здесь возникает первая крупная проблема. Как вообще возможно прекрасное, как возможно искусство с точки зрения монаха, полностью отрекшегося от мира?
2 минуты
7 сентября 2024