413,4K подписчиков
❗️❗️❗️❗️❗️
Мир Петра Мамонова: возвышение и преображение.
15 июля — день памяти Петра Николаевича Мамонова. Человека знакового и почитаемого очень разными людьми. Более чем заслуженно, считает писатель Платон Беседин @pbesedin.
Последняя пластинка Мамонова, которую я приобрел (она вышла уже после его смерти), называлась «Незнайка». Местами это авторская лирика, но преимущественно вольные интерпретации культового романа Николая Носова «Приключения Незнайки на Луне».
Лунная история — это сбывшаяся антиутопия, взгляд писателя в будущее. Солнечный город — это прямая отсылка к Кампанелле и, безусловно, утопический сюжет. Кто победил? Все очевидно. Оглянитесь вокруг.
Вот так и Петр Мамонов оказался заброшен в мир людей. Посмотрел на них — и ошалел. Кто это? Что это? Почему так пресно и подленько они живут? Все эти его кривляния на сцене, как частенько называли их — это от понимания и непонимания одновременно. Ведь сам Мамомов, несомненно, видел, куда все идет.
Его музыкальные альбомы более спокойны. И «Простые вещи», и «Крым» — это, несомненно, очень русские вещи. Они, мягко скажем, доступны, понятны не каждому.
«Сказал же в самом начале: это о возвышении и преодолении не только пространства, но и времени. Это о тех, кто попытался летать. Большая часть разбилась, но Мамонов уцелел. И это удивительная метаморфоза: из грязного алкоголика, асоциального типа, совершавшего действительно гадкие поступки, превратиться в православного христианина, которому верили, к которому прислушивались».
Мамонов, несомненно, был колоссальный художник. И потому, согласно закону жанра, он спустился на самое дно ада. А после смог преобразиться. Точно Савл, по дороге в Дамаск ставший апостолом Павлом.
«Я уверен, что преображение Мамонова было выстраданным, истинным, возвышенным. Он шел к этому сознательно».
Мамонов не только был внутренне свободен — он проявлял эту уникальную свободу в творчестве. Однако его подлинное величие заключалось в том, что он, во-первых, сделал эту свою свободу интересной для других, во-вторых, смог отстоять ее до конца.
Выскажу странную мысль: мир вокруг Мамонова был мамоноцентричен — он умел вставать в центр этого мира и менять его своими действиями, словами, поступками. Это вообще очень по-русски, глубинно по-русски. Потому что русская традиция хилиастична: это преображение мира через идеал.
Вчера