В студеный и звездный ноябрьский вечер, в ту пору, когда снег еще не лег на поля и по всей округе установилось затишье, Иван Няшин обдумывал поездку в город. Мысли путались. Замедлившись, он снял с гвоздя полушубок, прихватил моток капроновой веревки и ушел во двор, где под освещенным навесом висела на перекладине заиндевевшая бурая шкура, а на дощатом полу, на брезенте темнела туша, забитой накануне коровы. Жалко, но что тут поделаешь – она давно перестала «доиться», зажирела, и нужда содержать ее дальше отпала к зиме окончательно. - Мастита нет, вымя в порядке, - три дня тому сказал местный ветеринар...