- Вы увлекающийся человек?
- Конечно, да, это часть нашей профессии. Важно уметь увлечься ролью, которую ты не ждал, не желал, важно найти за что зацепиться даже в том спектакле, в котором тебе не хочется находится. Помню в институте мы делали отрывок из трагедии Марины Цветаевой «Федра», и я была уверена, что роль Федры моя. Она мне тогда была дико близка: любит наотмашь. Но Мастер сказал: претенденток на Федру много, а кто будет играть Кормилицу? Вот так и пришлось мне увлекаться совершенно другой ролью.
А вообще, я обожаю новые ощущения, адреналин, драйв. И с парашютом три раза прыгала и на тарзанке вниз головой. Но главный источник адреналина для меня, конечно, сцена. И я счастлива, что она даёт мне возможность проживать многогранные эмоции: я увлекаюсь, страдаю, блаженствую. Я до сих пор учусь принимать в себе все свои стороны своей личности. Мне и педагог еще в институте говорила: «Настя, почему ты всё время пытаешься быть только хорошей девочкой? Ты хорошая девочка! Но прими в себе еще и плохую. Зачем ты хочешь всем понравиться?»
- Вам нравятся плохие мальчики?
- Ну, нет! Мне нравятся добрые мужчины. Доброта для меня, это показатель силы. Плохие мальчики тоже прекрасны для кого-то, но для меня лучше смотреть на них из окна туристического автобуса. Помню однажды, когда мне было 18 лет, родители продали гараж лишь бы мы с сестрой съездили в Париж на театральный конкурс. Я им бесконечно благодарна, ведь такая возможность выпадает в юности не часто и не у всех. Я, конечно, видела Лувр, Эйфелеву башню, Монмантр и другие исторические красоты, но самые яркие эмоции я испытала от иных наблюдений. Мы проезжали какие-то эмигрантские районы Парижа, а там возле горящих бочек-костров стояли чернокожие парни с бейсбольными битами в руках, которых окружал бесконечный хаос и грязь. Это была такая опасность-опасность, за которой хочется наблюдать, чувствовать её запах и представлять себя героиней какого-то гангстерского фильма. Ещё помню, как мы приехали в пригород Парижа и из электрички стали выходить мужчины в офисных костюмах, и все они один за другим заходили в пекарню, и покупали эти длинные французские багеты, засовывали их в портфели, в карманы пиджаков, держали в руках и шли по улице. Целая улица идущих багетов!
-Вы видите зрителей, когда идет спектакль?
-Я знаю, что они там, я их чувствую, чувствую их энергию, но никогда не вижу лиц, если только нет задачи вести диалог со зрителем. Великий режиссер Римас Туминас говорил, что «В театре нужно играть небесам». Играть нужно не только для зрителей и партнёров, но и для кого-то высшего тоже. Эта мысль помогает мне настроиться на работу, вернуться к началу.
- Вначале было слово?
Нет-нет, вначале была любовь...
