«Любовь. Без надрыва. Без истерики. И война. Война в этом фильме особенно органична. Вы только вдумайтесь: война особенно органична. Так ведь не забыть её, не перечеркнуть. Как огромный овраг посреди города — хоть и перекинуты через него ажурные мосты. А всё ж нет-нет да и заглянешь в бездну. В каждый из дней».
Принято у критиков некоторые фильмы называть проходными. Не плохо, не хорошо — просто приемлемо. На один разок. Как бы. Но вот только в разные времена критерии «проходных картин» существенно отличаются. И как-то так получается... что некоторые из них смотрим мы не по одному разу.
В 1978-м на советские экраны вышла лента Эры Савельевой и Татьяны Березанцевой «Старомодная комедия». Не трудитесь обращаться к поиску, у режиссёров не громкие имена. Правда, снято всё было по более чем успешной пьесе Алексея Арбузова (а это величина и по сей день), опять же — музыка Микаэла Таривердиева за кадром («Семнадцать мгновений весны» уже пять лет как пленяют умы советских граждан, Таривердиев — признанный мэтр).
На весь фильм — всего два главных героя. Он и она. Как будто бы ничего нового. Алиса Фрейндлих в роли «больной» (немного мнимой, не по сути — по духу) на санаторно-курортном излечении. Игорь Владимиров в роли бесконечно долготерпеливого главврача упомянутого санатория. Странно всё это. Не находите? Знаковая пьеса, великие актёры, а лента числится в проходных, да и главные люди на съёмочном процессе звёзд с неба не хватают. Зачем так? А затем, что неспешное, добротное, человекоцентричное (сверх всякой меры — кто такое сегодня может себе позволить?) кино — в те времена дело самое обычное. Просто два немолодых человека проживают вторую молодость. Просто жизнь предлагает продолжение пьесы без сумрачных финалов. Просто...
Они там разговаривают. Бесконечно. Два человека, опалённые войной. Бесконечно разговаривают. И это всё. Вернее, и в этом всё.
Она — бывшая театральная, цирковая актриса. Сын погиб в самом конце войны под Кёнигсбергом, мальчишка восемнадцатилетний. Она была в составе фронтовой бригады, Победу встретила в Берлине, ликовала, ещё не зная ничего о свершившемся горе.
Он — военный. Дочь родилась прямо перед войной. Фронт. Жена (военврач) тоже на фронте. Она погибает под Ригой при освобождении города. В 1944-м. И он с дочерью остаётся после той войны под той Ригой навсегда.
И вот между ними, пациенткой и главврачом, году так примерно в 1968-м (по сценарию) возникает нечто, о чём они очень давно и думать забыли. Потому как... Возникает любовь. Представляете? Она, та любовь, оказывается, не только в киносумерках меж подростками при весьма странных обстоятельствах случается. Кто бы мог подумать... Арбузов, к слову, мастер был писать о вселенском простецким языком. Обыденность превращая в блистающие сферы...
Все эти его фирменные шуточки про «товарищ» такой-то, «ваш моральный облик»... Несовместимости совмещал с лёгкостью товарищ Арбузов. В каждой диалоговой строчке. И посреди построения социалистической действительности два повидавших виды человека бесконечно размышляют у него в пьесе и на экране не про старость в Испании с выплаченной ипотекой, а про... жизнь. Знаете, слишком многое мы растеряли — по дороге к отдельно взятому счастью за отдельно взятым забором. И что самое поразительное: та цивилизация, что предстаёт перед нами в «проходной ленте», — она ж действительно построена была на мысли о главенстве внутреннего перед внешним. Всегда.
Любовь. Без надрыва. Без истерики. И война. Война в этом фильме особенно органична. Вы только вдумайтесь: война особенно органична. Так ведь не забыть её, не перечеркнуть.
Как огромный овраг посреди города — хоть и перекинуты через него ажурные мосты. А всё ж нет-нет да и заглянешь в бездну. В каждый из дней.
Таривердиев те ажурные мосты отделяет от мрачного сумрака овражьего незримыми охранительными барьерами. Да, были потери — и были они страшны. Да, нет того человека в Отчизне нашей, кто не был бы задет хоть в одном из поколений годиной поистине страшных испытаний. Но вот музыка. Она жива и живёт. Она помогает сквозь слёзы видеть солнце. Пусть бы и в самый пасмурный из дней.
Собственно, это всё — о проходном кино. Разве что... Когда бы сегодня все фильмы второго, третьего (и последующих) эшелонов (м-да...), низвергающиеся на головы наши, были такими вот проходными, как «Старомодная комедия», верно жили бы мы, обитались — в райских кущах.
Что ещё... Алиса Фрейндлих пережила блокаду. Игорь Владимиров прошёл фронт. Может, в этом всё дело? Так-то оно так. Только вот цивилизация... всё же была другая. И было в ней другое проходное кино...
Пересмотрите хотя бы финальные кадры. Как по рижскому взморью уходят те двое в вечность, поддерживая друг друга. В иную вечность.
Рижское взморье...
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.