19 августа отмечается Всемирный день фотографии. «Культура Петербурга» побывала в гостях у известного фотографа Сергея Михайличенко. Недавно его уличная выставка с названием «SBb. Invictus maneo Санкт-Петербург. Остаюсь непобежденным» прошла на Большой Морской. Сергей — фотограф «Фонтанки.ру», а один из его снимков стал заставкой компьютерной игры FIFA.
- Все имеет свое начало. С чего начался интерес к фотографии у Вас?
- Однажды, еще в детстве, я увидел по телевизору программу, посвященную фотографии. В ней демонстрировали фотоаппарат «Зенит-Е». И я вспомнил, что у нас дома, где-то внутри дивана, на котором я тогда спал, лежало нечто похожее. Изначально мне понравилась сама форма фотоаппарата. Мне хотелось снять что-то именно на эту старую камеру. Много позже, в юности, я работал в сфере строительства, и когда пришло время менять профиль, Александр Васильевич Грибанов, мой начальник, дал мне денег на мою первую профессиональную камеру, за что ему — низкий поклон. Это, по сути, был определяющий момент.
- Искусство фотографии соотносится не только с творческой, но и с технической составляющей. Изучение теории стало для Вас камнем преткновения или, напротив, усилил интерес к фото?
- Самое главное — снять крышку объектива. Иной раз, прибегая на съемку, впопыхах забываешь это сделать. И потом любуешься черными квадратами. Или забываешь настроить камеру и потом изучаешь белые квадраты, потому что все пересветил. Настроить камеру не так и сложно. Не это главное.
- А есть что-то главное в фотоискусстве, на Ваш взгляд? Поймать момент? Найти настроение? Построить композицию?
- Раньше, в начале пути (смеется — прим. ред.), я считал, по крайней мере, мне говорили, что главное — это увидеть. И мне иногда казалось, что все известные фотохудожники сразу видят картинку иначе. Как импрессионисты в свое время. Сейчас я понимаю: главное — снять то, что интересно.
- Что Вы чувствовали, когда авторитетное издание впервые опубликовало Ваш снимок? И какой кадр попал тогда на страницы печатного издания?
- Это было не то, чтобы уж совсем авторитетное издание, но вполне себе известное. Когда я ездил в метро сначала в гимназию, а потом в Горный институт, то читал газету Metro, чтобы скоротать время. Это бесплатное городское издание с большим тиражом. И вот в 2014-м (когда мне было 22 года) в Metro, причем на передовице московской версии, вышла моя фотография с «Зенитовского» матча. При этом газета купила ее у агентства «Франс Пресс»! Я запросил у редакции бумажную версию, коллеги пообещали, но, разумеется, ничего не прислали. Я все-таки раздобыл эту газету через знакомых, теперь она висит в рамке у мамы на стене.
- Ваш любимый жанр? Репортаж, портрет, пейзаж?
- Городская жанровая фотография. Это не совсем новостная история, но мне нравится снимать людей на улицах, как они отдыхают, наслаждаются жарой, дубеют от холода, прячутся от дождя. Это — о жизни. В итоге у меня уже набирается городская энциклопедия. Будет интересно посмотреть на эти снимки лет через «дцать».
Еще люблю спортивные репортажи. Я, разумеется — заядлый болельщик нашего «Зенита», снимать футбол — это отдельный вид искусства. Здесь весьма важно, где ты сядешь. Потому что, как правило — передвижения во время матча ограничены или невозможны. Но у меня есть свои рецепты.
- Не превратилась ли работа в рутину? В работу только за деньги.
- Я работаю в отделе новостей. И здесь главное — удачный кадр. Если опубликуют — хорошо, но главное — снять то, что хотел. Если вдруг твое фото из огромного массива снимков выбирает некий неизвестный тебе фоторедактор большого издания за тысячи километров от Петербурга — это признание, что больше, чем деньги. Есть повод немного прихвастнуть (смеется — прим. ред.). Но самое дорогое, повторюсь — снять удачный кадр. Рутина скорее — у свадебных фотографов, при всем уважении, или фотографов на официальных мероприятиях, форумах. Когда ты работаешь за хорошие деньги, это — «золотая клетка», когда за идею — это просто кайфово. Нет, моя работа — не рутина, а, своего рода — зависимость. Ты ходишь и ищешь кадр, смотришь, что происходит. Ты — как профессиональный очевидец. Когда в сто пятидесятый раз снимаешь новогоднюю ель на Дворцовой, то стараешься сделать это так, как не делал сто сорок девять раз до этого.
- Как Вы относитесь к другим городским фотографам, они Вам кто: конкуренты или действительно коллеги? Есть конкуренция? Или вы — одна большая и дружная семья?
- Человеческие отношения — один из поводов прийти в эту профессию. Я работал оператором, в том числе и городских телеканалов, посетил много локаций. Штатные операторы телеканалов — отдельная история, это, в основном — мэтры, у них огромные камеры и такое же чувство собственного величия. А фотографы — это, действительно, некая веселая компания, без особых амбиций. Не семья, конечно, семья — это святое. Но если ты в профессии давно и правильно все делаешь, то уважение обеспечено. И аккумуляторами с тобой поделятся, могут и камеру (если есть лишняя) «дать погонять» на событии. Но в эту компанию просто так, «с улицы» тоже не зайдешь.
- Есть ли любимые места для съемки в Петербурге? Такие, которые Вы готовы снимать часто?
- Приморский район. Да, не удивляйтесь. Он не красив туристически, но наполнен жизнью. Там насыщенность кадра иногда может в моменте просто зашкаливать.
Также мне, конечно, нравятся локации вокруг Дворцовой площади, Исаакиевского собора, сфинксы на Университетской набережной. Но это — классика, визитки моего города.
- У любого фотографа должны быть «случаи на охоте», запомнившиеся на всю жизнь. Смешные или, наоборот — трагического характера.
- Случаев было много, хотел бы рассказать о главном. Время наше — нервное, очень не хватает моментов безмятежности, покоя. Однажды зимой мы с товарищем запланировали снять полнолуние из Петергофа. Если посмотреть на «Лахта-центр», то луна на восходе красиво отработает фоном шпиля. Я готовился к съемке целый день и в последний момент редакция дает мне задание снять некую благотворительную акцию. В итоге я опоздал к моменту восхода Луны. Но я до сих пор помню это бескрайнее ледяное поле, над которым, несмотря на мороз, поднимается марево. Воздух, казалось, вибрировал. Кадр я пропустил, но, знаете, мне вдруг стало не до кадра — я просто наблюдал за этой звенящей красотой.
- Были ли моменты, когда Вы говорили себе: «Чем-то я не тем занимаюсь по жизни»?
- Нет. Это чудесная профессия, ты все время наслаждаешься ей. Иногда я думаю, буду ли в пятьдесят-шестьдесят лет точно так же бегать с камерой. Я вижу коллег приблизительно этого возраста и понимаю, что буду, тьфу-тьфу. Просто порой, когда тебя посылают на совсем уж местечковые события, есть повод немного приуныть. Помню, отправили нас в Муринский парк снимать борьбу с борщевиком. Естественно, я представил, что нас встретят герои в костюмах химзащиты с топорами или бензопилами, сражающиеся с двухметровыми зарослями растения-убийцы. В итоге мы снимали дядьку в наброшенном на плечи халате с пульверизатором в руках. Борщевик напоминал одуванчики. Я подумал об Анри Картье-Брессоне, и мне на секунду стало грустно. Но я люблю свою профессию и горжусь тем, что удалось попасть в фотомир.
- Есть ли какой-то пьедестал, цель, планка, к которой Вы стремитесь? Есть ли фото-мечта, например — снять портрет Моники Беллучи? Вид с вершины Эвереста или племя людоедов?
- Да. Я очень люблю спортивную фотографию, как Вы, возможно, поняли. И у меня была такая планка — поработать на Олимпийских играх. И я думал — отсниму Олимпиаду и можно вешать фотоаппарат на гвоздь. Что называется — «прошел игру». Но туда нужно подавать заявку за год или полтора, плюс — аккредитация всегда неожиданно заканчивается. Поэтому пока работаем.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru