В краю северном, прекрасном, жила-поживала Онежа; у брегов величавых озера Ладожского было всё это, да девушка та дивной красотою славилась, несказанной, ибо родилась-то она дочерью цветка-лилии, да, нежнейшими лепестками белыми той лилии обласкана Онежа была.
Рассветами летними спешила Онежа в прохладные волны Ладоги окунуться нагая, лаская тело своё водою прозрачной, словно хрусталь. Однажды утром, когда небо лишь зачинало алеть цветами раннего солнцавосхода, невесть как очутился на камне-валуне огромном, что на песке у воды там вечность уж лежал, красивый юноша по имени Тихон. Любовался Тихон спокойствием утреннего озера, думая о жизни своей, о душе и вневременьи…
Тут вдруг лёгким движением, будто русалкой была, погрузилась Онежа в озеро со всплеском сверкающих брызг, и рассыпался всплеск тот гроздью из тысяч капель-жемчужин, и в тот же самый миг взошло солнце, протянулось тонкое золотое пёрышко первого лучика сквозь прозрачную чистоту одной из капель, и коснулся тот лучик лика юноши Тихона, и запылало сердце его огнём любви яростно.
Ощутил парень чудо в себе — будто Вселенная держит его на руках, открывает пред ним врата мудрости и поэзии. Взял Тихон в руку стрелу и стал выводить наконечником острым на песке мокром строки дивные, ласковые, посвящая их любви своей — дочери цветка-лилии, самой девушке Онеже той Ладожской... А Онежа купала себя в водах прохладных, прозрачных нагая, дразня Тихона и посмеиваясь игриво!
Так и встречались они на Ладоге каждое утро, да никто их не видывал, ибо легенды они, легендами сотканы, словами из уст в уста веками-то пересказаны, да кто их теперь увидит-то, а вот услышать, поговаривают, можно их, лишь к озеру Ладожскому прийти нужно утром ранним, да в августе месяце, да на рассвете, да в одно то самое волшебное место встать где валун-то камень тот вечность лежит, да и прислушаться...
Прислушаться...
