С нежным ароматом. Жёлтые и розовые мимозовые парки! И цветущие абрикосовые сады. И персиковые деревья в благоухающих цветах. И апельсиновые рощи. И кумкватовые, лимонные, мандариновые, гранатовые — любые сады. Когда они цветут, весной? Я не видела никогда. Давно хотела увидеть цветущие фруктовые рощи и дышать ими. И лавандовые поля до горизонта, поехать в Крыму посмотреть море лаванды. Как-то не случилось.
У меня список — целая тетрадка. Что я буду делать. Куда поеду. С кем повстречаюсь. Что приобрету. Потом. После войны.
Это не синдром отложенной жизни. Это — понимание, что если сейчас я куплю билет до мимоз, то потом всю жизнь буду думать, что на эти деньги можно было спасти, можно вложиться в тепловизоры, рэбы, мавики, квадроциклы, нефопам, жгуты, лекарства... Инвестировать в жизнь!
У меня не будет на майские никаких поездок. И летом. Только по работе или лечиться. Как и в прошлом году. Как и в позапрошлом. Этой весной никаких шашлыков, никаких новых платьев и босоножек, никаких необязательных покупок. Я могу мало, но это больше чем ничего.
Можете возразить: «Тебе легко говорить, ты не ешь мясо, не ешь помидоры и огурцы, не ешь лук, не ешь соус, не пьёшь алкоголь — тебе без разницы делать ли шашлыки. Или кафе — ты же не ешь сладкое, тебе не нужны пирожные, торты, латте, шоколад, мороженое. Ты-то ничего не теряешь!». Мне легко, это верно. Пару лет назад я сделала выбор жёсткой аскезы — и стало легко. Я ничего не теряю, потому что для меня это не ценность. Для меня ценность не это. Не что, а кто.
Весна, тепло, погода, природа, хочется жить! А ребятам на фронте — не хочется, что ли?! Вот вернутся, тогда и будем праздновать.
Воюют разного возраста бойцы, много подростков. Они бы тоже хотели глаза ладошками закрыть и всё, войны нет. Но она есть. И у них там ни майских, ни латте. Против наших уставших и недостаточно оснащённых ребят — технически богатые наёмники. Такой вот подарок к 9 Мая, под завесой разговоров про мир.
На каждого подростка, которого я лично знаю и жду с войны, у меня припасено по бутылке шампанского праздновать его возвращение — четыре ящика. Не обязательно пить, можно их просто облить. Дело же не в напитке, а в том, что я их жду! Я хочу праздновать, а не поминать. Но и это придётся...
Сколько ребят... Господи, сколько ребят не успели увидеть мимозовые сады, лавандовые поля, фруктовые рощи в цвету! Моря, горы, леса, города. Не прочитали книги, не посмотрели фильмы, не услышали музыку. Не познакомились с друзьями, жёнами, не родили детей. Или познакомились, встретились, родили, но не вернулись с войны их вырастить...
Разговоры про мир не тождественны миру. До настоящего мира ещё нужно дожить. Читаю новости — нет никакого мира. Читаю сообщения с фронта — там ещё хуже война, кульминация!
Потом пойдёт на спад. Не на завершение, завершится нескоро. Но наконец-то ребята вернутся домой! К родителям, детям, жёнам, братьям, сёстрам, друзьям, учителям, коллегам, к врачам, к своим делам и мечтам.
Лишь бы вернулись!!!
О чём мечтают в аду, в огне, в холоде, в голоде, в крови, в грязи, в беспросветном кошмаре? О доме? О мирном небе без дронов, сбрасывающих взрывчатку, без сжигающих дотла «баб яг»? О том, чтобы, простите, спокойно пойти в туалет без риска быть убитым? Чтобы ходить по земле без мин, чтобы просто идти или ехать, не боясь взорваться? Чтобы вымыться, в ванне чуть-чуть полежать? Чтобы выспаться долго-долго, без всяких обстрелов? Чтобы звуки прилётов слышать только в кино?
Я сквозь сон услышала за окном тарахтенье мопеда, инстинктивно скатилась с дивана и унеслась в ванную босиком. Потому что рванёт же. Потом поняла, что звук транпорта курьера похож на дрон-камикадзе. В тот день шли массированные атаки беспилотниками в области, где я жила. Нельзя подходить к окну проверять что за карлсон там прилетел. Я на фронте ведь не была и могу перепутать. А ребята знают все виды смерти. Сейчас происходит разделение человечества на два разных вида — тех, кто понимает что такое опасность, и тех, кто нет. Тех, кто спасает, и тех, кто считает, что это не их война.
Война не только там, далеко, а прямо здесь, где бы вы ни были. Война везде. Когда живут будто «войны нет», я не понимаю — откуда у людей, которые «меня не касается» такая уверенность, что война пощадит их и их близких? «Это не моя война» — а война об этом знает? Если войну отменить лично для себя — она что, никого не убьёт?
Мимоза на фото ненастоящая. Я не сразу это поняла, хотела вдохнуть аромат, а она пластиковая. Сейчас много ненастоящего, пластикового. Еда, вещи, люди...
Но, слава Богу, есть настоящие люди, благодаря которым больше наших ребят вернутся живыми!
Потом будут настоящие мимозные парки, цветущие фруктовые сады, лавандовые поля. После войны.
Чтобы он наступил уже, этот настоящий мир, надо и нам быть настоящими! Прямо сейчас! Решающая битва происходит прямо сейчас.
Любая посильная настоящая помощь — считайте, что вы лично мне помогли!
Моим подросткам.
Они мечтают вернуться и родных обнять...