Но не терял Иван надежды,
Ведь все ж пока жива сестра.
А ведьма князю: "Да зарежь ты,
Устала от причуд козла!
Мне, в интересном положенье,
Вдруг захотелося мяска!
Уж прояви ты уваженье -
Хочу козлёнка табака!"
Тут даже князь - глаза в квадрате,
Аж ахнул от её тирад:
"Родная, ты в неадеквате?
Да как же, это же твой брат!
Пугают эти закидоны,
Ведь, право, то не по-людски!
Наверное, шалят гормоны.
Покушай лучше кабачки!"
Ну а "супруга" не уймётся,
И пуще прежнего орёт.
И видно очень ей неймётся,
Пока козла не изведёт.
И мысль ему в башку втемяше,
Когда был сильно подшофе,
Добилась сука - сдался княже,
Назначил аутодафе.
Заплакал горько бедный Ваня,
Издал членораздельный вопль:
"Раз светит кровяная баня,
Сходить к реке разок дозволь!"
Вернулся разум в одночасье,
Всё ж не совсем офонарел.
И дал на то своё согласье,
И даже разом протрезвел.
Искусно прячась, шел украдкой,
Наш князь, Ивану точно в след.
В реке, за селезнёвой скрадкой,
Узрел знакомый силуэт.
Объял испуг его и ярость:
"Ах ведьма - подлая змея!"
К Алёне и козлёнку - жалость,
Нырнул, не помня уж себя...
Алёна уж с трудом дышала,
Водой пропитана насквозь.
Но для хорошего финала,
Скажу я - всё же обошлось!
Отмыли женщину от ряски,
С трудом распутав волосьЯ,
Мочалом долго тёрли аццки
Живот, и спину, и грудя...
Подпрыгнул радостно козлёнок -
Тройной чрез голову кульбит!
И вот, хоть и без одежонок,
Подросток рядовой стоит!
А на вопрос - а что ж злодейка,
Грехов набралось на талмуд?
Иль по "мокрухе" бы статейка,
Но все ж скорее самосуд.
Была б расправа неизбежной,
Поняв, что упустила куш,
Вернув свой личный облик прежний,
Умчалась ведьма в ступе в глушь.
Вот так закончу я счастливо,
Но ты запомни навсегда -
Что губит нас не только пиво
Но и несвежая вода!!!
Конец.