VIII.
Чья-то невидимая рука остановила челнок. Тело Ивана материализовалось, и он с высоты небес, рухнул в бездну, ощущая при этом ужасную боль. Боль, которая проникла в каждую косточку, волосок, клеточку его тела. Она была всепоглощающей, не дающей собраться с мыслями, определить время и местонахождение:
- Боже, помоги, - обратился, ранее не верующий, мужчина к Всевышнему и боль отступила. Она, сконцентрировавшись в районе солнечного сплетения, напоследок, ударив под дых, напомнила о происшедшем ранее.
- Пойду в Храм, перестану обманывать, только бы выжить!
- Если чувствуешь боль - значит ещё живёшь, - говаривал отец. А он о боли знал многое - в церковно-приходской школе и дома за малейшую провинность подвергался телесным наказаниям. В период оккупации города фашистами, работая на станции обходчиком, мог получить по зубам от немца или полицая просто за косо брошенный взгляд. Нога, ампутированная без наркоза, после железнодорожной аварии, постоянно ныла на жару, холод, нагрузки, а обезболивающих никаких не было.
Дворняга, такая же грязная и побитая, как Иван, пыталась укусить за ногу, отхватив кусок от рваной раны. Недавно ощенившаяся сука, посчитала, что этот человек, похожий на протухший кусок мяса, уже не сможет дать отпора. Сил отогнать её не было и он громко застонал. Зверь, отказавшись от лёгкой добычи, поковылял в глубину леса. Громкое урчание в животе животного, говорило о том, что если бы человек не отозвался на внешний раздражитель, то стал бы элементом пищевой цепочки, что дало бы собаке возможность насытиться и покормить своих голодных щенков.
Свежесть раннего утра остудила жар неудавшегося ловеласа и привела его в чувства. Шустрый воробей, севший на нижнюю ветку близлежайшей осины зачирикал:
- Жив, жив, чик-чирик!
- Я хочу жить и буду жить! Воробей, ты согласен с этим! Ты же летаешь в небесах, значит ближе к Богу, попроси чтобы он помог! Я тебе скворечник двухуровневый построю, и свечек в храме наставлю!
- Чирик дай, чирик дай, чирик-чирик, - не унимался воробей, наклонив голову, глядя на пришельца, потревожившего его покой. Наверное, совсем плох если с воробьями разговаривает, - птица вспорхнув, взмыла ввысь.
- Какой чирик, в карманах ни копейки? Все зло от денег, но они правят миром! Опять сделал ошибку, ведь так все хорошо складывалось, - и он вспомнил все.
Судороги, как от удара током, скрутили его тело. Вспомнил как Лариса, оступившись от его удара, разбила голову и лежала неподвижно в луже крови, которая окрасила в непривычный цвет серую бетонную дорожку участка. Как он, испугавшись ответственности, верещал словно поросёнок в руках незнакомого мужчины:
- Лариса, Лариса, прости, я не нарочно.
Обида, что афера не удалась и закончилась фиаско, вызвала новый приступ боли:
- Ещё немного и эта бы престарелая курица стала бы меня боготворить. Деньги, шмотки, власть, возможность выехать из страны... Откуда взялись эти трое из ларца, одинаковых с лица, - шутка вызвала улыбку, которая, скорее всего, была похожа на гримасу ужаса. Натянувшиеся губы лопнули и из них засочилась кровь.
Картинки последних трёх дней прокручивались в мозгу потерпевшего. Мужчины, более походившие на бандитов, чем на бригаду ремонтников - связистов, в момент его задержания разделились. Двое начали оказывать первичную медицинскую помощь женщине - накладывать повязку, делать искусственное дыхание. А третий, словно нидзя, отработал на нем всевозможные удары и приёмы, как на боксёрской груше или макивари. После очередного удара, когда ноги отказывались его держать, Земля с космической скоростью рванула к Ивану. Столкновение головы с поверхностью планеты, прекратило мучения - мужчина, чье лицо напоминало отбивную, потерял сознание. Он уже не видел, как его загрузили в микроавтобус, как приехавшая «Скорая помощь» увезла хозяйку дома.
Его посетили видения из детства. Он плыл на лодке, лёгкое покачивание волн и свежий ветерок создавали позитивное настроение. Чайки, кружа над лодкой, ждали возможность поживится уловом:
- Вот наловлю окушков на уху и бегом домой, а то мамка опять ремня даст, что не показываюсь, - подумал Иван, представляя, что он на рыбалке. Лодка, зацепившись за край водоворота, понеслась к его центру. Ужас парализовал руки и ноги. Зачерпнув воду носом, лодка издала сигнал автомобильного клаксона.
Эти звуки привели в чувство. Открыв глаза, захваченный застонал. Увиденное повергло его в шок и вернуло к реальности - салон микроавтобуса, он, лежащий в проходе, мужчины в синей спецовке:
- Ну что, болезный, очнулся, - заговорил, скорее всего, старший из группы. Запомни, следующее появление в нашем городе или приближение к Ларисе более чем на 100 километров закончится для тебя печально. Урок, на котором ты сегодня присутствовал, был, скорее всего, последним. Зачёт ты не сдал и вряд ли сдашь его в дальнейшем! О происшедшем рассказывать никому не рекомендуем. В крайнем случае - был пьян, связался с хулиганами, получил люлей, больше ничего не помнишь. Уяснил?
Иван промычал что-то не членораздельное в ответ, язык, распухший от жара и жажды, отказывался повиноваться.
- Да, и приедешь домой, брось ловеласничать, женись, наплоди детишек, заживи нормальной жизнью. Запомни, жизнь даёт один шанс и то не всем. Ты свой шанс использовал!
Микроавтобус бесшумно остановился. Мужчины выволокли Ивана наружу, словно мешок с мусором, отволокли на десяток метров от дороги и бросили под куст шиповника.
- Вот, скотина, обгадился. Теперь салон с хлоркой мыть придётся, сказал водитель, и напоследок, не сильно, как бы для профилактики, буцнул потерпевшего в бок.
- Ну, прощавай Ванька, да, адрес твоего жительства мы знаем и будем периодически контролировать твоё поведение. Не исправишся пеняй на себя! Кроме того, попытка изнасилования студентки в поезде - тяжёлое преступление, срок ответственности за которое ещё не прошёл, - напоследок сказал старший, отбрасывая в сторону окурок.
Машина плавно тронувшись, увезла обратно, в сторону города своих таинственных пассажиров.
- Бандюганы, скоты, - Иван, как всегда, в трудные моменты, когда его никто не видел, заплакал.
Попытка встать не увенчалась успехом. Кружилась голова, руки, на которые он пытался облокотиться, подламывались, а ноги стали ватными. Упав на траву, он, через её былинки, начал рассматривать рассвет. Роса, лежащая на растительности, переламливала свет, который каждую каплю превращал в нерукотворный алмаз.
Не далеко, за кустами, на малых оборотах, протарахтел мотоцикл:
- «Ява» - моя юношеская мечта, творение иностранного автопрома, которым я так восхищался до армии. Дорога, рядом дорога, люди, они помогут. Я должен жить, - собрав остатки сил, мужчина начал ползти, цепляясь за стволы кустарника и деревьев. Он стесал локти и колени, которые едва перестали кровоточить от предыдущих побоев. Но мужчина осознавал, что, оставшись, лежать в перелеске, он может остаться там навсегда.
Молоковоз, собиравший надои по близлежайшим сёлам, поскрипывая бочкой и рессорами, заехал в ложбину, укрытую утренним туманом. Водитель, решивший справить нужду, направился к группе берёзок, на обочине, насвистывая бравурный марш. Настроение было прекрасным и никто не мог его испортить в данный момент:
- Хорошо в деревне летом - воздух, солнце, молоко. Пойду с Надькой я на речку - девке будет нелегко!
Молния на ширинке, как всегда, в нужный момент, заела. Но водитель сразу забыл об этом. Нижняя челюсть отвисла, оголив ряд гнилых, давно не видевших зубной пасты зубов. Растегнутые брюки упали на землю к его ногам, рассыпав при этом не большое количество мелочи, смешанной с гайками и шайбами:
- Эх -ма, да что же это такое? Расколи моё полено, да кто же это тебя так отделал? - несколько секунд водитель причитал, собираясь с мыслями. Натягивая штаны на ходу, забыв причину остановки, кинулся к Ивану, поднял его на руки и отнёс в кабину.
Попытка, с первого раза, завести машину не увенчалась успехом:
- Да ты че ж творишь, ласточка? Человека спасать надо, а ты капризы свои показываешь? Вернусь в гараж, переберу двигатель, заменю фильтры, карбюратор... Поехали, а? Не хочешь по хорошему, значится сброшу тебя с обрыва в омут, а председателю скажу, что тормоза отказали. Давай, давай, ласточка моя, поехали!
При очередной попытке завести двигатель, машина громко чихнув выхлопной трубой, как бы показывая своё нежелание везти пассажира, со скрежетом тронулась с места.
Намерения водителя расспросить найдёныша, что с ним случилось, не увенчались успехом - тот был без сознания. На спусках показывая рекорды скорости, для этого вида транспорта, машина уверенно мчалась по дороге. Над нею длительное время кружил чёрный ворон:
- Ох, не делаю ли я ошибку, спасая незнакомца, - подумал водитель, Да, ладно, пусть врачи и милиция разбираются - они все там грамотные! Я не суеверный и это просто птица, высматривающая добычу.
Доехав до райцентра водитель, сделал переполох в приёмном отделении больницы, где своей суетой мешал врачам и медсестрам оказать первую медицинскую помощь найдёнышу.
- Больница у нас лучшая в области, знаешь у нас врачи какие - все специалисты. Хирург может нос отрезать, а потом пришить вместо уха или на оборот, - кричал он неизвестному, который очнувшись, опять потерял сознание.
Когда больного забрали в отделение, водитель присел на деревянное крыльцо. Достал из кармана «Приму» и коробок спичек, трясущимися руками пытался прикурить. После пятой попытки, выбросил сигареты и спички в ведро для мусора, у входа, и прислонившись к стене заснул.
Старый ворон продолжал кружить над больницей. Громкое карканье привлекло внимание персонала и больных:
- К покойнику, - думали одни, прося Всевышнего уберечь их и близких от злой участи.
- Не приняли кого-то на тот свет, - предполагали «просвещённые».
Иван, после сделанных обезболивающих, безмятежно спал в своей палате. Ему снилась Лариса, которую он страстно обнимал.
Начало рассказа: