Разбираемся, почему новый фильм про Джокера получил столько негативных отзывов и действительно ли это плохое кино.
1. Хороший фильм?
Я отправился в кинотеатр в день премьеры, при этом уже обремененный отзвуками отрицательных отзывов. И что я увидел? Крепко склепанное кино. К производству таких кассовых картин привлекают исключительно профессионалов высшего пилотажа, которые «умеют в кино»: от сценаристов и операторов до монтажеров и художников по костюмам. И больше – с большинством работников режиссер ранее работал в ранних работах (не придумал, как здесь обыграть отсылку к одноименному фильму Желимира Жилника, поэтому просто по-набоковски нагрузил аллитерации).
Основной тезис – получилось отличное кино (из совокупности отличной работы всех причастных: монтажеры хорошо смонтировали, актеры хорошо сыграли, сценаристы написали хороший сценарий, операторы хорошо сняли и т.д.), которое приятно и интересно увидеть. Так же, как приятно и интересно смотреть за работой профессионалов «самых-самых» и «лучших из лучших» – будь то стрельба из лука, кузнечное дело, шахматы и многое-многое другое, чем люди занимают время жизни. Конечно, к идеалу можно стремиться, но без промахов не получится. О них далее.
2. В чем секрет?
Здесь я прибегну к толстовскому историческому принципу, сформулированному в лаконичной фразе «так сложилось». Нет единой причины, есть лишь совокупность множества факторов.
Один из них – отсутствие умберто-эковской формулы культового шедевра, присутствовавшей в первой части. Если упростить, то любой шедевр остается в памяти из-за того, что его можно разбить на отдельные законченные сцены. Последовательность таких законченных сцен (внутри которых есть завязка, кульминация и развязка) рассказывают единую общую историю, в которой так же, как правило, присутствует завязка, кульминация и развязка.
«Джокер: безумие на двоих» взял отличный темпо-ритм в начале (используя такие законченные фрактальные сцены «сами в себе»), но ближе к середине фильма несколько забуксовал и стал топтаться на месте. Даже взрыв, прогремевший во второй половине фильма, как атрибут «крутого кино», хотя и скрашивает общую картину, но глобально ничего не меняет. И вот почему…
3. Формализм в формалине
Почему же у Джокера есть собственное кино? Первый фильм наполнен яркими конфликтами: Артур Флек сперва сталкивается со злыми улицами, оскалом капитализма и не принимающим его обществом, а затем этот конфликт перемещается внутрь него, где уже ослабленный и больной человек, ищущий любви, вынужден все чаще ненавидеть. Джокер из первого фильма был окружен контекстом, пусть порой и нелепым – согласитесь, история отлично сработала бы и в отрыве от комиксной вселенной как самостоятельное произведение. Но что имеем, то имеем. Этот самый контекст позволил фильму Тодда Филлипса так прочно закрепиться в массовой культуре.
Во втором фильме герой находится в вакууме. Мы весь фильм наблюдаем за сферическим Джокером, который лежит в больнице, оторванный от контекста. В изоляции. Сам с собой. Джокер без Бэтмена ничего не может рассказать зрителям. Конечно, согласно расхожему тезису «злодеи – это герои, чьи истории не были рассказаны», но интерпретация героя Джокера Тоддом Филлипсом в первом фильме оказалась малозамеченной, а во втором никому не понравилась.
4. Возведи себе кумира
После первого фильма филлипсовский Джокер предстал в глазах сошал медиа крутым героем для эдитов, революционером и сигма-примером для подражания. Отчего развенчание культа личности во второй части очевидно привело к негативу – дескать, как же так, моя ролевая модель оказалась больным и слабым человеком, закончившим, как и подобает таким героям! Эдакая несостыковка.
5. Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать!
Даже будучи закоренелым супостатом мюзиклов, не могу не признать, что здесь черты мюзикла отлично вписаны в общее полотно. Так что вышеуказанный мем путь и забавный, но к данному фильму относится в крайней степени опосредованно.
Артур начинает петь, и искусство начинает спасать его – когда он замолкает, просыпается Джокер, подпитываемый безумием толпы.
