Арсений молча сидел в своей «Ниве», лихорадочно пытаясь собраться с мыслями. Тёмная фигура с горящими глазами продолжала наблюдать за ним из окна старого дома. Его руки дрожали, пот катился по лбу, а сердце бешено стучало в груди. Он попытался завести машину. Резкий звук стартера пронзил тишину, но двигатель так и не завёлся. Он пробовал снова и снова, но всё безуспешно. Машина, будто подчиняясь какой-то неведомой силе, отказывалась слушаться.
«Нет, это невозможно!» — в отчаянии кричал он про себя, но голос рассудка словно исчез в глубине панического шепота страха. Секунды тянулись, а домовой всё ещё смотрел на него. Тяжелая тишина деревни, заброшенной и давно забытой, давила на него, будто сама природа отвернулась от этого места, оставив его на милость чего-то древнего и недоброго.
Арсений в отчаянии выбил кулаком по рулю, резко выдохнул, и наконец принял единственное решение: бежать пешком. Далеко уйти отсюда, просто уйти, не оглядываясь назад. Дом и всё, что в нём, могли остаться в прошлом. Он не собирался возвращаться. Но стоило ему вылезти из машины, как холодный ветер резко ударил в лицо, будто предупреждая его: "Останься". Он тряхнул головой и рванул к воротам.
Шаги отдавались эхом по трескучей земле, и с каждым шагом он чувствовал, как его окутывает липкий страх. Впереди виднелся конец деревни, но он знал, что добежать до него будет сложнее, чем казалось. В какой-то момент он оглянулся на дом — тени его окон уже не казались безжизненными. Всё вокруг словно оживало. Заброшенные здания, казавшиеся пустыми и мёртвыми, теперь наблюдали за ним.
Земля под ногами становилась всё более вязкой, словно какая-то невидимая сила удерживала его, мешая уйти. Тяжесть давила на его грудь, и каждый вдох становился пыткой. Вдруг он услышал за собой тихий шорох — словно кто-то мягко ступал по земле. Арсений резко обернулся.
— Ты не уйдешь. — Тот самый голос, который он слышал в доме. Глухой, пропитанный древней злобой, доносился откуда-то из тьмы. Арсений напрягся, сжав руки в кулаки. Его разум твердил одно: беги! Но ноги замерли, не слушались, словно что-то тянуло его назад.
Перед ним, словно материализовавшись из ниоткуда, стоял домовой. Теперь существо казалось больше — его когтистые руки вытягивались в стороны, а глаза горели ярче, как огоньки из самого ада.
— Ты не хозяин, — прошипел домовой, его голос резонировал с воздухом вокруг, делая его плотным, невыносимым.
— Оставь меня в покое! — закричал Арсений, отступая назад, спотыкаясь о корни деревьев и землю.
— Это мой дом. Тебе нет места здесь. Уходи или останешься с нами.
Последнее слово пронзило его сознание, как острый клинок. "С нами?" — пронеслось у него в голове. Кто "мы"? Но сейчас не было времени на раздумья. Он понял, что бежать уже бесполезно. Единственный способ освободиться от этого кошмара — победить. Как? Этого он ещё не знал, но чувствовал, что другого пути нет.
Домовой сделал шаг вперёд, его когти скользили по земле, оставляя глубокие борозды. Арсений уже не мог больше отступать. Он был загнан в угол собственным страхом, но вдруг внутри него проснулась странная решимость. Что-то из глубины его сознания подсказывало, что домовой связан с домом, что они — одно целое. Если дом рухнет, то и домовой исчезнет.
"Но как?" — мелькнула мысль.
Всё, что он мог сделать — это попытаться уничтожить саму суть дома. Он вспомнил, как в детстве его бабушка рассказывала о домовом: это дух дома, его хранитель, пока дом жив и полон, домовой существует.
И тогда он понял, что нужно делать. Арсений рванул обратно к дому, несмотря на жуткий шепот за спиной. Домовой хрипло смеялся, будто понимал, что Арсений проигрывает, что с каждым шагом он всё больше запутывается в тенях, окружающих дом.
Подбежав к старому зданию, Арсений вбежал в него. Дом встретил его холодным, сыром воздухом, будто радовался его возвращению. Он знал, что ему нужно найти что-то, что будет символизировать сердце дома. Что-то, что удерживало дух. Ему показалось, что тот подвал, который он открыл ранее, скрывает этот секрет.
Он бросился вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки, а за его спиной слышались тяжелые шаги домового. Подвал был в той же жуткой тишине, как и раньше, но теперь здесь казалось ещё холоднее. Где-то в углу послышалось тихое шуршание, будто домовой наблюдал за ним даже здесь, под землёй.
И вот он увидел тот самый сундук, где лежала старая кукла. Это должно было быть оно! Арсений схватил куклу — она была невероятно холодной, как ледышка, и в его руках показалась невероятно тяжелой.
— Не смей! — донесся глухой рык за его спиной.
Но он уже не мог остановиться. Он с силой швырнул куклу об пол, и раздался пронзительный крик, исходящий не от домового, а от самого дома. Стены заскрипели, пол начал вибрировать, как будто само здание протестовало против того, что делал Арсений.
— Ты уничтожишь себя вместе с домом! — прошипел домовой.
— Я не вернусь! — закричал Арсений и схватил куклу снова, разрывая её на части. Каждая порванная часть отзывалась в стенах дома, который теперь буквально осыпался на глазах.
Домовой бросился на него, его когтистыми руками он схватил Арсения за плечи, швыряя его в сторону. Но было слишком поздно — дом начинал разрушаться.
Старые балки трещали, словно жалуясь на то, что долго держали дух в своих объятиях. Арсений с трудом поднялся, схватив обломок доски, чтобы защититься от домового. Существо было в ярости, его глаза горели невыносимым светом, но это уже не имело значения.
С потолка начали сыпаться обломки. Дом рушился.
Арсений выскочил из подвала, едва успев увернуться от падающих балок. Домовой ринулся следом, но его уже нельзя было остановить. Дом и дух, связанный с ним, погибали. Домовой, крича и разрываясь на части, исчезал вместе с рухнувшими стенами.
Последний крик дома стих, и всё закончилось.
Арсений лежал на земле, израненный, но живой. Он смотрел на руины старого дома. Там больше не было ни домового, ни его тени. Всё, что осталось — это обломки старого здания, которое теперь навсегда погребло свой мрачный секрет.
Жуткий вывод этого опыта был простым и страшным: дом — это не просто здание. Он живёт, пока в нём есть кто-то, кто его помнит. И если ты пришёл в него, не понимая, что он несёт, он поглотит тебя, станет твоим заточением. Некоторые вещи лучше оставить забытыми, как этот дом, который теперь навсегда исчез из памяти людей.
Арсений поднялся. Он был спасён, но знал, что никогда больше не сможет взглянуть на дома так же, как раньше. Каждый дом имеет свою душу, и иногда, если не быть осторожным, эта душа может стать твоей тюрьмой.
Он уехал, оставив руины позади