В одной из карпских песен пелось: "Любимый уехал и с собой увёз моё сердце". Так и у младшей дочери Драговита было. После отъезда Скорио её уже было не узнать. Всего за какие-то считанные дни Беляна повзрослела. Она перестала ходить с по девичьи неприбранными волосами, забыла про своих многочисленных кукол и игры с подружками, перестал раздаваться её беззаботный смех, и теперь эта рано повзрослевшая девочка с жадностью ловила каждую весточку, которая приходила из Дакии. А новостей оттуда приходило не так уж и много. И пока что ничего не было обнадёживающего.
Война даков с могучей Южной империей разгоралась всё сильнее. И искры от этого пожара могли в любой миг перелететь и через Карпский хребет. Об этом, и ещё о многом другом, уже рассказывали беженцы, которые прибывали с Юга и Юго-Запада.
Вирута часто проводила вечера со своими детьми, но больше всего она уделяла внимание всё же младшей дочери. Супруга князя Драговита её постоянно успокаивала. Она убеждала Беляну, что с её женихом ничего не должно случится и что он обязательно к ней вернётся.
Воислав появился в середине липеня (это нынешний месяц июль). Он вернулся с северных территорий. Там он разбирался в междоусобице, возникшей между местными родами дреговичей (позднейшие древляне), рассорившихся из-за охотничьих угодий, и проехал затем к только что отколовшимся от них полянам, занявших область в среднем течении Борисфена, и когда вернулся, то рассердился, узнав, что Савлея в его отсутствии покинула Тамасидаву и направилась в становище к отцу.
Воислав уже не знал, что ему делать, то ли кого-то отправлять за ней, то ли чего-то ещё ждать, но тут молодая супруга сама заявилась. При этом Савлея появилась так же внезапно, как и перед этим пропала.
- Что случилось? – спросил Воислав супругу, встречая её у ворот княжеского терема. Он ухватил под уздцы её гнедого коня, успокаивая этого красавца похлопал его по шеи и провёл вместе с наездницей во двор.
Там, во дворе уже, Савлея без чьей-либо помощи ловко спрыгнула со своего Борея и, обняв мужа, расцеловала его смело и горячо, и произнесла:
- Прости, любимый! Ну-у, не сердись на меня. Я только отчасти виновата... Да и то, скорее всего только потому, что тебя не предупредила о своём поспешном отъезде.
- Что-то случилось?
- Я обеспокоилась состоянием отца…
- Ну и как у него? С ним надеюсь всё в порядке? – спросил княжич.
- По счастью, у него уже всё образумилось и ему ничего не угрожает… Я за него теперь спокойна…
Савлея не захотела рассказывать мужу, что её хитростью выманили из Тамасидавы, и пытались свести с римлянином, чьи домогательства она с гневом отвергла.
Воислав и Савлея прошли в княжеский терем и поднялись на свою половину.
- Ты, наверное, хочешь с дороги отдохнуть? – спросил молодую жену наследник князя Драговита.
- Я бы, конечно же, сейчас не отказалась от отдыха… Дорога меня изрядно утомила… - откликнулась Савлея. Она уже не только понимала по карпски, но и более-менее сносно на карпском языке изъяснялась.
Воислав вновь поцеловал жену и покинул опочивальню.
***
Коридор был длинный и вроде как пещера. В нём кто-то был. Кажется, его ждали.
Из-за малого количества факелов внутри княжеского терема даже днём в нём казалось, что совсем темно, и Воислав не сразу понял, кто же это был. Наследник Драговита приблизился к этому человеку и присмотрелся. Оказывается, его дожидался один из пятерых роксоланов, которые по-прежнему служили Савлеи и повсюду её сопровождали.
Роксолан этот нервничал и изредка оглядывался.
Он обратился к Воиславу, причём это сделал не громко и с заговорщицким голосом:
- Коняже, мы можем говорити? Хочу один на один...
Вид у роксолана был очень серьёзный и откровенно озабоченный, и чувствовалось, что он на этот шаг долго решался, и что ему необходимо было срочно что-то важное сообщить.
Воислав сказал верному слуге Савлеи, чтобы тот проследовал за ним.
Они прошли в другую палату, где никого не было, и Воислав обратился к роксолану:
- Я тебя слушаю. Что ты мне хотел сообщить?
- Коняже…
- Я княжич, - поправил роксолана Воислав.
- Ну, да. Коняжич, я хочу тебя пре… при…хо-о-очу сказати…
- Ну-у!
- Фарзону римляне предло… как э-это у вас? А-а! Они ему хотят дать золото, оч-чень много, и чтобы он за это золото напал на карпов… Ну то есть, на вас. И потому… по-отому Фарзон за… захотел выманить дочь…
- Хм-м-м... А что, моя жена об этом не знает? – Воислав испытующе посмотрел на роксолана.
Тот, не отводя взгляда, ответил:
- Моей госпожа… ей ни всё известно.
С трудом подбирая слова, но всё-таки этот роксолан рассказал Воиславу всё, что знал. В том числе и про частые и подозрительные посещения римским разведчиком Эмилием Павлом становища роксоланов в устье Борисфена и о его переговорах с Фарзоном. Впрочем, и того, что рассказал слуга Савлеи, оказалось достаточно, чтобы Воислав встревожился. И уже вечером того же дня он Савлею прямо спросил:
- Расскажи мне, что с тобой произошло в вашем становище… Только ничего от меня уже не утаивай.
И Савлеи пришлось рассказать мужу на этот раз всё без утайки. И про её разговор с Фарзоном, и про домогательства римского купца Эмилия Павла.
И уже после этого Воислав спросил Савлею:
- Ну и как ты думаешь, Фарзон всё-таки может напасть на Тамасидаву?
Тень легла на лицо Савлеи. Она поправила непослушную чёлку, спавшую ей на лоб, сжала пальцы до хруста в костяшках, вздохнула и призналась:
- Я знаю отца. Знаю его, как облупленного...
- Ну и что?
- Он не откажется от золота, предложенного ему римлянами. Я в этом уверена. Так что рано или поздно, но уже Тагасий с роксоланской конницей появится под Тамасидавой…
***
Повсюду были свежие цветы. Их беспорядочно разложили. А кое где их побросали и вовсе охапками. Этих цветов было необычно много, но от них почему-то не исходил аромат, и они совсем не благоухали.
Весь зал заливался очень ярким светом.
На своих инструментах играли музыканты.
Это были не только даки флейтисты, но и карпские гусляры. Среди них выделялся слепой сказитель Буян. Этот сказитель исполнял сейчас не свою очередную былину о стародавних героях и их подвигах, а что-то другое, скорее что-то торжественное.
Вот появилась Беляна. Она была в праздничном наряде невесты. А ещё девушка одела и подаренные им украшения, перешедшие к нему от мамы. Она уже встала перед ним.
По обычаю, Беляна склоняет голову, и он одевает на её голову венок, и она тоже самое делает, и затем они, с венками на головах и взявшись за руки, поднимаются по ступеням в верхнюю залу, и подходят к его отцу и матери, и те их поздравляют.
Со всех сторон раздаётся:
- Счастья и изобилия молодым!!!
- Достатка и любви!!!
Затем им желают долгой семейной жизни и родители невесты, которые находятся поблизости.
Драговит и Вирута целуют их по очереди, и князь карпов подаёт ему кубок с медовухой и провозглашает тост «за молодых»!
- Во-о-оды… во-о-оды… - захрипел вдруг Скорио.
Он чуть не захлебнулся в кашле и очнулся.
Всё у него перед глазами расплывалось и было словно поддёрнуто пеленой. Но юноша различил очертания сидевшей возле изголовья его ложа девушки.
- Бе-е-еляна… - позвал её обрадованный Скорио. - Э-это ты, любимая?
Но это была не Беляна.
Она заботливо поправила его одеяло и откликнулась:
- Ты обознался, Скорио! Я не Беляна.
- А кто ты?
- Я - Тиссия…
- Ты до-о-очь... дочь царя?!
- Да.
- А где я?
- Ты в Рамизадаве.
- И давно я здесь?
- Тебя вчера привезли.
- А что с моим отцом? Как он?
- Он тоже в Рамизадаве.
- И что у него? Он по-прежнему не встаёт? Ему хуже не стало?
- Отец твой не очень себя хорошо чувствует… Он надолго впадает в бессознательное состояние. Ну хватит говорить, побереги свои силы, Скорио, - и царская дочь ещё раз поправив одеяло у раненного, вышла из его покоев.
Тиссия сразу же прошла к Андраде. Та в это время читала какой-то свиток. Скорее всего очередную историю какого-нибудь грека. Или свою любимую "Одиссею".
- Он пришёл в себя! – произнесла Тиссия, и тут же добавила: - но он звал какую-то Беляну… Ты не знаешь, мама, кто это?
Андрада оторвалась от свитка и произнесла:
- Судя по имени… это не дакийка, а карпка… и-или… склавинка. Может эта девушка, с которой он познакомился у карпов вовремя посещения Тамасидавы? Он же там уже несколько раз побывал. А что он ещё говорил?
- Я не стала его сильно расспрашивать. Скорио ещё слаб.
- Ну ничего, врач мне сказал, что Скорио обязательной пойдёт на поправку, а на счёт какой-то Беляны… не переживай. Она далеко, а ты рядом… - успокоила дочь Андрада.
***
Стояние на перевале Орлином затягивалось, и это обеспокоило Драговита. Князю было известно, что Траян не топтался на месте и вот-вот в Дакии должна была наступить уже развязка, а так необходимая побратиму Децебалу помощь в виде многочисленной армии северных племён всё не могла прийти. У этой армии не получалось преодолеть преграду, вставшую на её пути. Какая-та одна когорта, причём из необычных чернокожих римлян, которую прозвали "чёрными духами", преграждала путь северянам, и пока что эту преграду никак не получалось преодолеть. Римляне оборонялись стойко и по-прежнему удерживали за собой перевал.
Князь Драговит вновь собрал у себя всех предводителей армии, состоявшей из северных племён, чтобы с ними обсудить что же делать дальше.
Помимо Драговита здесь были старейшина рода Бужан Градибор и воевода Ратибор от карпов, от склавинов был князь Божен, ну и от бастарнов пришли вожди Клондик и Делдон.
Обычно добродушный увалень Клондик, после нескольких неудачных штурмов, был не в духе и заговорил первым:
- Клянусь Дагдой-Одином, но мы ещё долго будем здесь разбивать себе лоб, если продолжим штурмовать укрепления римлян. Надо что-то придумать…
Рыжебородого увальня Клондика поддержал костобок Делдон:
- А может выждем благоприятный ветер и подожжём траву? Давайте выкурим этих духов из норы огнём…
- Это опасная затея, - возразил карпский старейшина Градибор.
- Почему же? – не захотел соглашаться с Градибором Делдон.
– Да потому, что огонь неизвестно как себя поведёт. Огонь есть огонь. Он может и на нас перекинуться, и тогда нам тоже будет не сладко, - парировал старейшина рода Бужан.
- А что ты можешь предложить? – не собирался сдаваться костобок и продолжил этот спор.
Градибор немного подумал и высказался:
- А если мы оставим здесь для видимости небольшую часть своих воинов, а с большей частью армии отступим и направимся в Дакию через другой перевал? Перевалов же через этот хребет несколько.
- Да-а-а, но тогда мы потеряем много времени…- вступил в разговор уже воевода Ратибор.
- Сколько времени это займёт? – переспросил его Градибор, и сам же ответил: - Я думаю, что где-то недели две... Не больше.
- Да, не меньше чем пол месяца, - заметил Драговит. – А это непростительно много. Со своей помощью мы тогда можем и запоздать.
Настал черёд что-то сказать старому Божену.
Князь склавинов старчески закряхтел и слабым голосом произнёс:
- А может нам действительно поискать обходные пути?
После ещё довольно-таки продолжительного обсуждения возможных дальнейших действий, большинство присутствовавших здесь предводителей северной армии сошлись на том, что необходимо ещё раз пойти на штурм занятых римлянами позиций и любой ценой прорваться через перевал.
Но уже на следующий день перед изумлённым Драговитом предстал дак, который представился и заявил:
- Князь, пусть хранят тебя твои боги! Приветствую тебя! Я послан от вождя Северных дайесов Пируста, который со своими воинами в ближайшие дни подойдёт с Юга к перевалу.
- А как ты прошёл через римские позиции? – удивился Драговит. – Ты что, перелетел по воздуху через них?
Человек, посланный Пирустом, не сдержавшись, рассмеялся:
- Ну, не-е-ет! Даки пока что летать не умеют. Мы - не птицы!
- Так как же ты в нашем лагере-то очутился?!
- Я до вас добрался по обходной тропе. И она совершенно не охраняется. Я полагаю, что римляне о ней даже и не догадываются…
(Продолжение следует)
