Настя сидела на кухне, аккуратно укладывая в контейнеры остатки ужина. Сегодня они с мужем почти к нему не притронулись.
Им было не до еды. Словно перед ними пробежала какая-то черная кошка.
Именно эта кошка скребла у ней в душе. В жизни творился полный хаос.
Она вспоминала, как она радовалась покупке этой квартиры. Их первой с мужем собственной квартиры.
Да, она была в старенькой хрущевке. Да и квартира была миниатюрная. Но это был их собственный дом. Тем более они с мужем купили его без помощи родителей.
Когда все изменилось? Как то, что казалось ей правильным и надёжным, теперь разрушалось под натиском бесконечных визитов и упрёков?
С мужем они работали днями и ночами. И вот… Годы накоплений, долгих ночей на подработках, отказов от отпусков не прошли даром. Спустя семь лет, они выплатили ипотеку и стали полноценными хозяевами своего жилья.
Эта маленькая квартира на окраине города – их достижение.
Но радость улетучилась, когда в дверной звонок позвонила свекровь Инга Валерьевна.Настя ощущала, что это место ей больше не принадлежит.
Мать Олега (её супруга) умела заполнять собой все пространство. Как только она появлялась, её становилось много. Она словно воздух проникала повсюду и оставляя везде следы своего присутствия.
В дверях кухни появился муж. Но Настя его не заметила.
— Настя, ты меня вообще слушаешь? Мама говорит, что приедет завтра.
У Девушки задергался глаз. Она молча сложила руки на груди. Вздохнула.
Сколько раз они обсуждали это? Сколько раз она пыталась объяснить, что эти внезапные приезды становятся для неё всё более невыносимыми?
Она знала, что нужно было Инге Валерьевне. Уж много месяцев она окучивала «детей» с одной лишь единственной меркантильной целью.
— Опять? Олег, у нас нет времени для этого. Завтра суббота, мы планировали поехать выбирать мебель для детской. Как долго мы будем менять свои планы из-за твоей мамы?
Олег устало потер лицо руками. Да он и сам не был рад визитам женщины, которая его родила.
— Настя, я понимаю, но ты же знаешь её... Она просто так не отстанет.
Настя поднялась, отвела глаза в сторону, и с лёгким раздражением начала перекладывать посуду в раковину.
— Я больше не могу, — наконец тихо, но чётко сказала она. — Я больше не могу подстраиваться. Мы скоро станем родителями. Нам нужно своё пространство. А она всё ещё ведёт себя так, будто мы маленькие дети, которым нужно опекать.
А, затем, Настя добавила:
— И не просто опекать, она хочет жить с нами, Олег. Да еще и не одна. Это безумие.
Она встретилась взглядом с мужем.
В его глазах отражалась та же усталость, что и в её душе, но она знала — за его молчаливым согласием пряталась нерешительность.
Он был слишком мягок с матерью. Вечно боялся обидеть. Настя всегда ценила его доброту, но в последние месяцы эта мягкость оборачивалась против них обоих.
— Может, если бы мы купили дом побольше, — неуверенно начал Олег, но Настя перебила его.
— Нет! — резче, чем она ожидала, выпалила она. — Мы уже обсуждали это. Это не решение проблемы, Олег. Ты думаешь, если у нас будет больше места, она перестанет вмешиваться? Ты сам это знаешь. Она захочет свой угол, своё место, и останется здесь навсегда.
Олег сел за стол и задумчиво посмотрел в пол. Она была права. Мужчина метался между двух огней. Он не мог противоречить жене.
Но и матери не мог и прямо отказать.
Инга Валерьевна вообще не принимала никаких отказов.
Волевая и требовательная. Она жила в селе неподалёку от их города. Но теперь, когда у детей была квартира, ей это надоело. Она решила перебраться к ним жить.
Да так решила, что никаких возражений не хотела принимать. Нет, она не была немощной женщиной, которой требовался уход. Сына она родила довольно рано, как только стала совершеннолетней. Еще у нее была дочь.
И именно с дочерью она собиралась поселиться у сына. Все аргументы, что места на всех у них просто нет, она пропускала мимо ушей.
И каждый раз, когда сын пытался заговорить о том, что им нужно больше пространства для будущего ребёнка, она просто игнорировала его.
Она считала, просьбы оставить их в покое – капризами невестки. А еще думала, что если будет осаждать этим вопросом детей из раза в раз, то они сдадутся. И их воля падет, как стены крепости при осаде.
— Она твоя мама, но это не даёт ей права разрушать нашу жизнь.
— Ты думаешь, что она хочет нас разрушить? Она просто хочет быть ближе к нам.
— Нет, Олег, она не просто хочет быть ближе. Она хочет быть в центре. И это становится невыносимо.
Затем женщина добавила:
— Она хочет решить свои хотелки за наш счет. И её не волнует, что нашей семье пора расти. И мы планируем ребенка, которому нужен свой угол и пространство.
Настя была права, Инга Валерьевна могла быть неистовой, когда чувствовала, что теряет контроль.
С первого дня их брака свекровь звонила по три раза в день, давала советы по всем мелочам. Её волновало все: готовка, уборка, семейный бюджет. Деньги она хотела контролировать втройне.
Раньше Олег отдавал свою зарплату матери. И её не устраивало, что заветные финансы теперь утекают в руки какой-то там жены.
Раньше Настя еще пыталась это терпеть. Но когда начались разговоры о переезде, о продаже их квартиры, она поняла, что это уже не просто тревога.
Девушка понимала, что если сдаст этот рубеж, то всё закончится разводом.
На следующий день, как и ожидалось, Инга Валерьевна появилась на пороге. Настя едва успела убраться в комнате, когда дверь открылась, и свекровь, не дожидаясь приглашения, шагнула внутрь.
— Дети! — громко произнесла она, проходя прямо в гостиную. В руках у неё были пакеты с покупками. — Я тут к вам с гостинцами. Купила немного продуктов, а то была уверена, что у нас закончились.
Настя сжала зубы. Она обратила на это «у нас».
— Спасибо, но мы вроде всё купили, — сухо ответила она, и тут же почувствовала, как за её спиной подошёл Олег.
— Мама, мы же договаривались звонить заранее, — произнёс он, стараясь смягчить тон.
— Да какие могут быть звонки, сынок? — отмахнулась Инга Валерьевна. — Я же к вам, не к чужим людям. И потом, мне до вас доехать два часа. Что ж, не пустите свою мать?
Настя молча посмотрела на мужа, надеясь, что он найдёт в себе силы поговорить с матерью. Но вместо этого он снова промолчал, только кивнул, предлагая ей сесть.
На кухне было напряжение, словно воздух стал тяжёлым.
Инга Валерьевна всегда вела себя так, как будто её присутствие было благом для всех. И каждый раз начинала с одного и того же.
— Олег, — начала она, когда все сели за стол. — Я говорила тебе, что моя жизнь в деревне — это сплошное мучение? Одинокая женщина, которая всё тянет на себе. Скотина, огород... А тут ещё эта дочка от второго брака — совсем по рукам пошла. Я одна во всём этом, и нет от вас никакой помощи. А ведь могла бы жить с вами, помогать. И вам проще было бы, и мне.
Настя почувствовала, как у неё напряглись плечи. Это было слишком.
Сколько можно? Она посмотрела на Олега, но тот по-прежнему сидел молча, разглядывая свои руки.
Пришлось брать все в свои руки. Снова:
— Мы ценим вашу помощь, но у нас скоро будет ребёнок. Нам нужно своё пространство, чтобы подготовиться. В нашей квартире нет места еще для двоих.
Инга Валерьевна отмахнулась.
— Пространство? У вас что, ребёнок сразу дом занимать будет? Малышу много места не надо. А я бы вам помогала с ним. Вы оба на работе, а я здесь, под боком.
— Мама, мы с Настей обсуждали это, и мы решили, что...
— Решили что? — свекровь вдруг резко подняла голову, глядя прямо на сына. — Что я вам больше не нужна? Ты забыл, кто тебя вырастил? Это она тебя так настраивает, да? — Она кивнула в сторону Насти. — Сынок, ты стал чужим в своей семье!
А затем добавила:
— Сыночка, твоя жена не пускает нас с дочкой в квартиру, - свекровь манипулировала чувством вины.
Настя не выдержала. Весь этот разговор был повторением бесконечных прошлых споров.
Она встала, положила руки на спинку стула и тихо, но твёрдо сказала:
— Инга Валерьевна, мы взрослые люди. У нас своя семья, и мы сами решаем, как нам жить.
Свекровь взорвалась:
— Значит, вот как ты разговариваешь со старшими? Ты что, думаешь, что одна тут хозяйка? Я не позволю тебе так относиться к моему сыну!
В этот момент Олег вдруг резко поднялся.
— Мама, хватит! — его голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Мы не собираемся обсуждать это снова. Настя права. Это наш дом, и ты не можешь больше вот так приходить и пытаться всё контролировать.
Инга Валерьевна оторопела, глядя на сына с недоумением.
— Олег, что ты говоришь? Ты против своей матери?
— Я не против тебя, мама, — он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать эмоции. — Но ты не понимаешь, что вмешиваешься в нашу жизнь. Если ты продолжишь так, мы будем вынуждены отдалиться.
Наступила тишина. Инга Валерьевна, не привыкшая к таким заявлениям от сына, почувствовала, как у неё подкосились ноги. Она села, словно не веря услышанному.
Её контроль, её власть над сыном ускользали, и она ничего не могла с этим поделать.
— Что ж, — еле слышно произнесла она. — Я думала, ты будешь заботиться о своей матери. А выходит, она тебе не нужна...
Олег молчал, его взгляд был твёрдым. Настя смотрела на него с удивлением и тихим облегчением.
Он наконец сделал шаг вперёд — в их защиту.
Инга Валерьевна вскочила, собрала свои вещи и, не сказав больше ни слова, направилась к выходу.
Прошло несколько недель. Инга Валерьевна больше не появлялась. Олег пару раз получал от неё короткие звонки. Но каждый раз она продолжала давить или манипулировать.
Олегу это надоело. И он перестал реагировать на её охи и вздохи.
Вскоре его порадовала жена чудесной новостью. Они станут родителями.