Пожилой мужчина медленно шёл по извилистой просёлочной дороге. Ноги промокли насквозь, да и верхняя одежда тоже. Небольшая сумка с вещами, казалась неподъёмной, словно бетонная плита. Остановившись на минуту, мужчина огляделся вокруг. Хорошо-то как. Наконец-то он дома, наконец-то он там, где родился и где похоронены его родители и жена. Вспомнив о них, мужчина тяжело вздохнул и продолжил свой путь.
Смеркалось. В домах постепенно зажигался свет, а из печных труб стремясь куда-то ввысь, валил густой дым. Мелкий дождь моросил с самого утра, превратив и без того старую просёлочную дорогу в нечто вязкое, похожее на болотистую топь. Остановившись у своего домика, мужчина перекрестился, будто перед входом в храм. Вот он и дома. Больше никто не будет попрекать его куском хлеба, не будет обижать и называть нахлебником. На глазах у старика показались слёзы, но он тут же смахнул их морщинистой рукой, и открыв калитку, шагнул во двор.
Было видно, что без присмотра двор совсем зарос, а фруктовые деревья без должного ухода стали походить на дикие. Благо ещё забор цел, да и крыша вроде ещё ничего, хотя, что тут увидишь, темнеет же. Нащупав под старым половичком ключ, мужчина долго возился с замком, пытаясь открыть дверь, но у него ничего не получалось. Странно, он всегда кладёт ключ сюда, он не мог перепутать, тогда почему же он не подходит? Неужто Галя поменяла замки, когда сдавала в аренду их домик? А может, это новые жильцы поменяли замок, ведь бывший был совсем старым, и требовалась сноровка, чтобы его отпереть. Степан Андреевич нащупал в кармане промокшей куртки кнопочный телефон и набрал номер дочери.
- Ну, чего тебе?
- Доча, я домой попасть не могу… Не то жильцы замок сменили, не то ты… Ключи-то новые где, или замок ломать?
- Ты чего, совсем из ума вышел? Ничего выламывать не надо! И вообще иди оттуда подобру поздорову, не твой этот дом, слышишь, продали мы его.
- Как продали? Кому? А как же я? Где мне теперь жить? И почему ты раньше мне об этом ничего не сказала?
Степан Андреевич сыпал вопросами, а его дочь, скорчив гримасу, отставив телефон в сторону, продолжила заниматься своими делами.
- Галя, ты меня слышишь? Галя?
- Пап, ну чего ещё? Я занята, скоро Сергей придёт, а у меня ужин ещё не готов.
- Но как же так-то? Куда мне теперь?
- Переночуй у кого-нибудь из соседей, а утром езжай в город, здесь есть парочка домов престарелых, авось и друзьями обзаведёшься, а может ещё и любовь свою встретишь.
Галя едва не прыснула со смеху, произнеся последние слова, а вот Степану Андреевичу было не до смеха. Мало того, что его родная дочь выставила из квартиры, так ещё она за его спиной продала его дом, в котором прошло его детство, юность и вообще самые счастливые годы жизни. От бессилия мужчина опустился на ступеньку крылечка, и обхватив голову руками, горько заплакал. Напрасно говорят, что мужчины не плачут, плачут ещё как плачут, особенно когда самые близкие и родные люди предают таким образом.
Где-то вдали залаяла собака, потом вторая, третья и вскоре все деревенские собаки начали лаять, будто соревнуясь между собой у кого самый громкий лай. Идти никуда не хотелось, да и не к кому было. Откуда он знает, кто жив, а кто помер, может там и вовсе жильцы сменились, а тут он – здрасьте – я ваша тётя, вернее дядя… От последней мысли Степан Андреевич улыбнулся, но это была горькая улыбка, чем-то сродни усмешке. В доме напротив зажёгся свет, и послышались громкие голоса. Откуда-то повеяло чем-то вкусным и у Степана Андреевича от голода заурчало в животе. Вот бы сейчас отварной картошечки, да с маслицем, а ещё помидоры маринованные с огурчиками, сальца…
Мужчина встал с места, но тут же подумав, что автобусы сейчас не ходят, и ему скорее всего и правда придётся переночевать здесь, снова опустился на ступеньки. Холодало. Мокрая одежда давала о себе знать. Степан Андреевич, всё сильнее и сильнее замерзал, как-никак уже не молодой, да и осень на дворе. Может, и правда попроситься к соседям? Нет, нельзя. Какой позор, какой стыд – родная дочь оказалась аферисткой и за его спиной провернула такую аферу. Если бы не родная кровь, он давно бы обратился в полицию, а так… Молодая ещё, глупая…
Галя была поздним и единственным ребёнком Степана Андреевича. Они с супругой уже отчаялись, когда Бог смилостивился над ними и послал им дитя. Степану Андреевичу тогда исполнилось сорок девять, а Светлане – его супруге сорок пять. Подумав немного, супруги решили оставить ребёнка. Ну, и что, что не молоды, дай Бог всё будет хорошо и они смогут поднять на ноги своё дитя. Так и вышло. Не смотря на сильный токсикоз. Светлана выносила и родила здоровую девочку, которая росла будто не по дням, а по часам. Маленькой Гале ни в чём не было отказа: игрушки, обновки, внимание и ласка родителей. Когда Светлана умерла от продолжительной болезни, Степан Андреевич даже не женился, чтобы не травмировать дочь, и всего себя без остатка посвятил ей. Оплачивал ей учёбу, потому что она не смогла поступить на бюджетный, снял квартиру, потому что в общежитии ей жить не хотелось. Со свадьбой опять таки помог, ведь её жених мало зарабатывал. А потом у него внуки родились, а зять бизнесом занялся, да только прогорел. Галя, чтобы мужу помочь, предложила отцу переехать к ним, а его домик сдавать под дачу. Так они прожили несколько лет, бизнес у зятя резко пошёл в гору, а оказывается, это он на деньги от продажи его дома так раскрутился, и как стал он не нужным так его сразу и выставили за дверь. Да ладно зять, он, по сути, чужой человек, но родная дочь… Степан Андреевич всё никак не мог поверить в происходящее. Неужели его горячо любимая доченька, его единственный ребёнок способен на такое. А ведь способна. Уговорила отца отписать дом ей, мол, зачем тратиться по нескольку раз на доверенность и на завещание, напиши на меня дарственную, а я буду с клиентами встречаться, договора с ними заключать, а то ты пожилой, неудобно тебя каждый раз тормошить, вот он и повёлся. Да на его месте любой бы повёлся, дочь же у него одна, в любом случае после его смерти дом ей отошёл бы. Да и если честно не думал он, что Галя способна на такое.
К дому подъехал автомобиль, из которого вышла молодая женщина с ребёнком. Мальчик устал, поэтому хныкал, и просил поесть.
- Сейчас, сынок, зайдём в дом, я что-нибудь тебе приготовлю.
Увидев на крыльце Степана Андреевича, женщина удивилась.
- Вам кого?
- Я к себе приехал, а оказывается уже не к себе…
- Что-то я ничего не понимаю… Поздно уже, давайте зайдём в дом, там и поговорим.
Полина заварила чай, разогрела еду и накрыла на стол. Её сын – Павлик быстро поел и ушёл в свою комнату спать, а Полина со Степаном Андреевичем остались на кухне.
- Так как вы говорите, с вами поступили? Вот нелюди… Хотя что тут говорить, такое сплошь и рядом… Меня после смерти мужа тоже вот… в сылку отправили. Свекровь выставила меня из квартиры, благо у меня были кое-какие накопления, ещё и кредит взяла, купила вот дом этот. До работы, правда, далековато, хорошо хоть машина есть. Жаль только ребёнка приходиться рано поднимать, чтобы успеть доехать до города, ему в школу, мне на работу. Здесь одного я его оставить не могу, да и не с кем.
- А что же ты, деточка, в городе квартиру не купила?
- В городе мне не по карману, да и если честно я всегда мечтала о собственном домике. Ладно, Степан Андреевич, вы оставайтесь, ложитесь в гостиной, а утро вечера мудренее, придумаем что-нибудь.
Наевшись досыта и согревшись, Степан Андреевич быстро уснул, а утром его разбудил умопомрачительный аромат яичницы. Его жена всегда так жарила – на сливочном масле с лучком, а вот в доме дочери яйца были не в почёте, и Степан Андреевич даже забыл их вкус.
- Проснулись? Сегодня выходной, вот я и решила вас не будить. Садитесь, будем завтракать.
- Спасибо тебе, дочка. За еду и за ночлег. Пусть Бог тебя отблагодарит.
- Да, не за что. Сама не понаслышке знаю, что такое, когда нет крыши над головой. В общем… я тут подумала и решила – оставайтесь. Я живу с сыном одна, никого тут не знаю, а вы как-никак свой здесь. И вообще этот дом и ваш тоже и мне даже как-то неудобно, будто этот дом я у вас украла. Так что оставайтесь. Будем считать, что я ваша дочь, а вы мой отец. Ну, как вы, согласны?
- Спасибо тебе дочка. Только как мне отблагодарить-то тебя? Хочешь, я тебе пенсию отдавать буду?
- Вы что? Какая пенсия? Просто о Павлике моём позаботьтесь, я же вижу, как ему тяжело вставать в четыре утра и мотаться со мной взад вперёд.
Глаза Степана Андреевича заблестели и вскоре из них бурным потоком потекли слёзы, но это были уже слёзы радости. Степан Андреевич остался. Вместе с Полиной они довели дом и двор до ума. И пока Полина была на работе. Степан Андреевич отводил Павлика в местную школу, а потом встречал его и они шли домой, разговаривая обо всём на свете. Именно Степан Андреевич научил Павлика мастерить скворечник и делать из веток рогатку, ловить рыбу и копать огород, и именно он заменил Полине отца, а Павлику деда, ведь и они заменили ему семью, которая жестоко с ним поступила и выставила не с чем. Бог им судья.
Вот так родные люди становятся чужими, а чужие родными. Слава Богу мир не без добрых людей, и дай Боже, чтобы этих самых добрых людей было чуточку побольше, тогда может и мир будет во всём мире.
