Несколько времени назад ко мне пришло письмо от одного интересного человека, и он предоставил мне возможность прочитать его книгу, что я сделал с большим удовольствием, признаться, получил много наблюдений. Книга мудрая, добрая, она связана с подсознанием, с интуицией, с пониманием, с некоторыми вопросами, которыми я в целом тоже довольно длительное время занимался, и, конечно, мне это оказалось интересно. Я, безусловно, написал ему свой отзыв на эту книгу, и вскоре с ним лично пообщался, и сегодня имею удовольствие вам его представить.
Это Александр Скалий (Aleks Grand), писатель, человек, имеющий разные ипостаси, с разными сферами он связан, но важно то, что он русскоязычный и важно то, что мы сегодня с вами будем говорить с ним тоже на русском языке и о довольно важных темах. Но, Александр, для начала, наверное, все-таки я бы хотел, чтобы вы чуть-чуть рассказали о себе, как я обычно говорю в таком случае, как вы дошли до такой жизни, а именно как вас осенило постепенно стать творческим человеком, а может быть, не осенило, а это было всегда, - именно, писать. Я знаю, что вы не только пишете, вы рисуете картины, я их видел. Пожалуйста расскажите о себе.
Хорошо. Спасибо, Дмитрий. Всем добрый день. Я родился на Украине, там же прожил основную часть жизни и всегда помню, что я хотел рисовать. Также в детстве слаживал такие смешные стишки, на украинском, естественно, про меня и сестру и так далее. Тренировался, рисовал в блокнотиках, то есть творческая составляющая была со мной всегда. Ну, естественно, тогда я не осознавал, что этим нужно заниматься серьезно. Я считал, что это у всех есть, всем это интересно, все стихи могут складывать, рисовать и так далее. Но потом я понял, что все-таки, у всех есть свои конкретные задачи по жизни. И уже, конечно, где-то после армии я встретил по дороге своего бывшего директора школы. Я знал, что у него есть кружок, там он книги пишет, стихи и так далее. И он как-то связан с книгами. Что-то насчет книги я уже думал. Но энергии еще тогда было мало на то, чтобы взять большую высоту, написать какую-то большую книгу. Я просто с ним пообщался и все, и жизнь пошла своим чередом, ну, как бы в выживании жил, да, пойти на работу, только заработать, чтобы выживать.
Гораздо позже, то есть у меня такими периодами шло, прошло шесть лет и опять набралась энергия, чтобы писать книгу все же. Прошло шесть лет, и я начал писать. Дошёл до сороковой странички где-то и бросил, потому что опять я находился на уровне выживания, как и большинство людей, к сожалению. Потом прошло опять шесть лет, опять у меня набралось энергии, и так три раза. То есть вот это в третий раз, я за третьим заходом, то есть тройка у нас очень такая... Серьезное число, оно очень много где фигурирует, и за третьим разом я смог эту книгу написать, и после этого уже набрался столько вдохновения, что уже написал четыре книги и начал еще семь.
Ну, как бы это что касаемо линии писательской. Рисовал тоже, вот сейчас тоже иногда рисую, но, как мне говорили, лучше, конечно, что-то писать. Ну, если сравнить уровень картин моих, есть. Просто если я рисовал там акрилом, не очень красиво. А я еще рисовал ручками такие графические, очень интересные картины. Те мне нравятся. У меня целая пачка есть.
Я на двух выставках здесь, в Кальяри, был с этими моими картинами. Но как бы здесь закрытая зона, здесь... Это остров Сардиния, Италия... Чтобы было понятно, уехал в Италию, живу в этой стране, на острове Сардиния, город Кальяри. Этот город - столица острова Сардиния, прежнего Сардинского королевства. И здесь 150 тысяч человек населения официально, большой город, интересный, находится на пересечении Балеарского и Тирренского морей.
По выходным езжу на море, естественно. Ну, там недолго нахожусь. Очень ценю время. Я быстренько поплавал, встал, позагорал, стоя вот так, обсох и поехал назад, потому что у меня множество задач. Или что-то пописать, какую-то книгу, или что-то еще поделать. Я еще занимаюсь другими вопросами. Ну, вот так.
Ну, а все-таки в плане содержания книг, так как пока мы о них практически не говорили, можете перечислить те книги, которые уже опубликованы и которые зрители, может быть, как раз заинтересуются посмотреть, почитать вот то, что можно уже непосредственно изучить, может быть, даже заказать, подержать в руках, потому что держать книгу в руках — это особое удовольствие. Правда, электронную версию читать, на мой взгляд, не меньше удовольствия, хотя, конечно, книга, которая материализована, она все-таки обладает несколько большими чарами, потому что здесь ты в некотором плане уже чувствуешь какую-то материальную связь с автором, и вот именно это касается общения. Когда-то Алексей Алексеевич Уктомский написал такую книжку, которая называлась «Заслуженный собеседник», в котором говорилось, что каждый читатель заслуживает тех авторов книг, которых он читает, а каждый писатель заслуживает тех читателей, которые его читают. И в любом случае это чтение — это не односторонний, а обоюдосторонний процесс, и это называется «заслуженное собеседование». Даже если автор, допустим, уже не из нашего века, всё равно этот процесс продолжается, и идёт обмен мыслями. По Ухтомскому это очень важно, что мысль не имеет ограничений во времени. И общение с книгами, я думаю, каждый из вас наверняка обращал внимание на то, что когда мы читаем книги и мысленно общаемся с автором или, допустим, в некотором плане сочувствуем, переживаем героям. А иногда, кстати, бывает и сложнее, когда приходим на какие-то мемориальные места или, допустим, на кладбище, на могилу кому-то из близких, когда мы общаемся мысленно с ними, мы всё равно чувствуем, что идёт контакт. Тут волей-неволей вы понимаете о том, что вот эта связь универсальная. Но всё-таки, на мой взгляд, в книгах, в картинах, в музыке человек имеет гораздо больше возможностей оставить себя настоящим, оставить себя живого.
И это - наша привилегия, неоценимая возможность. Некоторые, кто не умеет, пишут на заборах, но это недолго. Здесь был Вася, к сожалению, подобная писательская активность, она очень недолгая, но каждый заслуживает своего. Кто-то забор, а кто-точто-то существенное. Все-таки, ваши книги посвящены именно интуиции. И, признаться, я очень был очарован тем, что они наполнены глубинными знаниями. Именно глубинными знаниями. То есть получается так, что в них нет морализаторства. В них есть какая-то Суть объяснения процессов, которые не навязываются. Вот это я очень люблю. Я это очень ценю, когда не навязывается. Не хочет, он может его не принимать. Всегда говорю, чем учитель отличается от преподавателя. Учитель обязан научить, преподаватель, допустим, в университете, он дает знания, и студент может их принять, а может их и не принимать. Здесь, в принципе, есть выбор. Просто, на мой взгляд, человек всегда имеет право на выбор, и это одна из его главных привилегий. Вторая — это право на ошибку, но все равно это очень важно.
То, что это право существует, и его нужно уважать. В данном случае в ваших книгах вы это право соблюдаете, и это очень важно. Именно право на выбор. Давайте поговорим о интуиции, о интуитивной связи между людьми, о возможностях понимания людьми друг друга на некотором расстоянии. У Курта Чемпиона Тойча были подобные мысли, что близкие друг другу люди могут чувствовать друг друга на расстоянии, потому что наличествует определенная связь. Многие на это давно обращали внимание. Когда, допустим, в близнецовом методе проводили исследования еще в 30-е и 40-е годы, было известно, что близнецы чувствуют друг друга на расстоянии.
Ну а здесь вы уже непосредственно в своей литературной деятельности. Жанр, насколько я понимаю, это фэнтези?
Мне кажется, это философская фантазия. Да, я нахожусь в постоянном поиске, как мне сформулировать, потому что многие, когда я обращаюсь везде с предложением своей книги, и у меня спрашивают, в каком я жанре, я не могу чётко ответить одним словом. Одним или двумя невозможно пока что. Я у всех своих редакторов, было несколько редакторов, это тоже отдельный сложный путь, но наконец-то мне очень повезло с редактором. Просто это опять же доказывает тот закон, закон притяжения, закон отражения, можно назвать по-разному, когда мы заслуживаем о том, о чём вы говорили выше, на тех читателей и на тех людей, которые к нам приходят в жизнь. Я о редакторе и людях. И ни один редактор, который просто читал и отзывы делал, не смог мне дать какую-то фундаментальный ответ, вот этот стиль, такой-то. Один эксперт написал, что это психологическая проза с элементами мистики. Ну как бы вот очень подходящие, да, есть часть фэнтези, есть немножко на части детективных моментов, да, каких-то исследовательских, ну как бы вот так. Что касаемо вашего предыдущего вопроса, эта книга, вот такой толщины она. Она была написана в два раза больше. То есть я у кого-то из знаменитых писателей прочитал, чтобы стала брендом, хитом, надо 400 страниц. Ну просто у меня, кроме этого, есть еще амбиции. Амбиции очень помогают. Без амбиций я не встану в 5 утра и не начну писать книгу. Вот не встану. Вот. Тот человек, который в принципе мог бы написать, а таких много, он не встанет, потому что вот не хватает вот этого огня. А огонь должен быть. Кстати, кроме этой книги, у меня еще есть две книги. Вы о них не знали.
Вот это сборник стихов. В России тоже выпущен. Вот моя фотография, если видно. Вот сборник стихов приуроченный победе над Германией. И здесь я как бы участвовал. А здесь «Краски жизни» тоже сборник стихов. Два сборника стихов у меня есть. Что касаемо еще других книг... Есть вторая книга, ответвление вот от этой,
Как получилось? Так как я написал много, а потом мы с редактором решили половину убрать. Я говорю, хорошо, убираем все, что не нужно, я не против. То есть у меня в этом жесткости нет такой.
Потому что я пока учусь. Ну, я лояльно, гладко, в общем, мягко к этому. Не борюсь за каждое оставленное мною слово там. Главное, суть чтобы осталась. И вот он поудалял, но у меня-то исходник-то остался. Я сравнил и вижу, там один герой упал. Какие смыслы я оперирую, какими смыслами. То есть есть человек, он делает плохое, если возьмем, негативный герой. И мы в основном привыкли его осуждать, он плохой и он должен как бы туда уйти в Ад и всё, навсегда. Я как бы пытаюсь его спасти. Он имеет шанс на спасение в любом случае, просто это такое божественное, скажем, проявление иметь, ну мы как проводники, иметь понимание, что вот сейчас он ошибся, но это не факт, что он всегда такой плохой должен быть и остаться. Он должен иметь шанс. В общем, он падает, и тут мой редактор дальше все удалила. Я отдельно это взял и написал книгу, называется «Спаси себя сам». Она уже есть на моем сайте alexgrand.com, если я правильно помню его название.
И там этот человек занимается своим самоизлечением. Я читал, как это делают люди, и решил... То есть не все люди читают именно профессиональную литературу, чтобы этим заниматься. Одна из моих целей в этой книге, кстати, тоже — пропустить через художественную литературу кое-какие знания. Чтобы люди ненавязчиво это все воспринимали и потом это все тоже продолжалось в мире, а не погибло вчера, грубо говоря.
То есть у меня две готовые книги. Сейчас отредактирована новая. Я очень уже рад и доволен, но она еще нигде не фигурирует. Ридеро уже ждет, чтобы мы сделали обложку на неё. Мне пишет, но у меня пока времени не хватает. Там надо заполнить большущую анкету по обложке.
Только я это сделаю. И на Riderо.ru. И на других площадках, Ozon, Litres, есть моя книга «Сон наяву». Потом позже будет «Сон наяву 2», и «Спаси себя сам» тоже есть.
Получается так, что вы заговорили о амплуа писателя, амплуа Демиурга. То есть вы пробуете спасти плохого человека, дать ему шанс. Вот это удивительная особенность, мне она очень понравилась и немножко мне это напомнило, помните у Бернарда Вербера есть трилогия, да? “Танатонавты”, “Мы боги”, “Империя ангелов” и там, где “Мы боги”, как раз главный герой, который постепенно уже там, в том пространстве становится богом, ну то есть таким демиургом, низшим богом, он создает свою цивилизацию и управляет этой цивилизацией людей и хочет направить так, чтобы всё было положительно. Просто здесь, мне кажется, очень интересно перекликается вот эта роль сама. То есть, вот смотрите, писатель как некий создатель. Нет, не в том плане, что он бог, божественный или что-то.
Тот, кто Бог, наверное, они на сцене выступают и поют какие-то странные песни. Наверное, они так считают, что это что-то божественное. А вот в данном случае просто именно попытка передать мысли, довольно мудрые, кстати говоря, мысли. Вот в ваших книгах есть очень важные моменты, действительно философские, экзистенциальные моменты, которые действительно очень интересны и важны. Я даже больше могу сказать. Удивительно то, что ваш слог в книгах удивительно чистый, удивительно красивый и интересно вы излагаете мысли. А вот когда я общаюсь с вами непосредственно, здесь перед нами живой человек, который создает. И вот это очень интересно. Я всегда, когда читал курс лекций, кстати, в скором времени буду следующую лекцию читать из этого курса, посвященную Дмитрию Сергеевичу Мережковскому. Курс лекций называется «Психологический анализ биографии и творчества некоторых писателей». Сейчас там порядка 15 или 16 персоналий.
Там я всегда говорю, что когда мы разбираем Личность писателя, мы должны всегда понимать, что здесь мы имеем дело с тремя амплуа, с тремя линиями. Первое — это человек в жизни, второе — это человек в творчестве, и третье — это лирические герои. Почему-то их всегда соединяют вместе, и это не всегда правильно, потому что всё-таки давайте постараемся видеть в писателе человека. Мы слишком часто обожествляем писателя, пытаясь превратить его в икону.
Когда-то очень, ну, я бы так сказал, не потешался и издевался, а, скорее всего, пробовал дать обратную такую вот связь Даниил Хармсу в его анекдотах про писателей. Потому что, писателей в советское время стали обожествлять, что Толстой — это Толстой, Пушкин — это наше всё, Чехов — это классик. И так далее. Получилось так, что мы перестали часто воспринимать этих людей как людей настоящих. Недавно, кстати, я студентам моим ставил записи, остались записи голосов Толстого, допустим, Достоевского. А я бы хотел послушать. Да, Блока, Есенина. И действительно, это абсолютно ломает наше восприятие, потому что это совсем не те голоса, как мы представляли. К сожалению, голоса Чехова не сохранилось.
Хотя известно, что он басил. Но в большинстве случаев считается, что голос у него был такой более высокий. И он был небольшого роста. Он был широкоплечий. Пока чахотка его не стала ломать. И это совсем иное восприятие.
И у вас тоже, безусловно, это присутствует. Да, это и прекрасно. Потому что вы знаете, у Пушкина есть прекрасные строки: “Я памятник себе”. Конец цитаты. Мне кажется, это не стоит. Пушкину, может быть, и позволительно. Ну, потому что все-таки это немножко другая деталь — это другая история, потому что, это вырвано из контекста. Но иногда люди так и называют, “я памятник себе”, и, в принципе, даже ничего особенного. Вот в данном случае очень важно, что вы человек, и это очень ценно. И то, что вы обозначаете, что наличествует рост, вы учитесь. А человек учится всю жизнь, прошу обратить внимание, это очень ценно, очень важно.
Вы знаете, вы можете рассказать немножко все-таки о сути вашей книги «Сон наяву», о чем там идет речь, хотя бы в общих чертах, краткое содержание важных моментов для вас, как вы считаете, о чем это?
Да, я понял. Вот один из важных моментов это развитие, учеба, постоянная учеба. Как я вижу мир сейчас, ну как устроено, это выучиться в школе и закончить институт, техникум или не закончить его. На этом уже просто заканчивается, ну люди как бы считают, что учеба закончилась, можно только там работать, дом, дерево и дети.
Но как я вижу, что учеба должна продолжаться всегда по разных причинам, кстати. Даже та из причин, что напрягая свой мозг умеренно и в 70 лет, то в 80, если человек доживёт, он будет адекватен и будет способен соображать. Но если он уже в 40 забросил это дело, и просто действует и живёт на автомате, просто вот на автомате и не напрягается, не строит создавать новые кнейронные сети, то, скорее всего, в старости он будет как бы более слаб. Мозг атрофируется, так сказать, грубо говоря.
И, естественно, нужно обучаться постоянно. И вот главная героиня, она находится в этом темпе, в режиме цейтнота, даже можно сказать. То есть она и обучается, и создала школу, где передаёт знания. То есть это такой эзотерический момент, где если ты получил знания, несёшь их, обрабатываешь во время своей жизни, и должен отдать, отдать миру, отдать людям то, что ты наработал, то, что ты взял. И получается такая цикличность. Если цикличности нет у человека по жизни, тогда, скорее всего, он не столько приносит пользы этому миру, а мы должны просто приносить пользу, вот моё такое мнение, не быть паразитом.
Знаете, я хочу тут немножко дополнить, что всё-таки эзотерика переводится как «знание не для всех», и, значит, вот эта цикличность означает не передачу знаний всем. Передача знаний всем мне напоминает анекдот про ёжика. Помните, тёмный лес, полночь, мужики вокруг костра, в шорох кустах появляется ёжик. Мужики, у вас проволока есть? Нет. Проходит час, мужики, костёр, тёмный лес, шорох кустах, мужики, вот вам проволока.
Вот в данном случае всё-таки это немножко знание для тех, кто готов принять, для тех, кто уже либо жизнью, либо самостоятельно понял что ему эти знания нужны, что они необходимы. Часто такое приходит само. Часто постепенно жизнь подталкивает людей к этому. Бывают абсолютно разные пути, поэтому это те знания, которые люди готовы принять. А, может быть, постепенно их иногда учит и жизнь. Бывают разные совершенно истории и разные биографии. Вот в вашей героине действительно это то, что связано с осознанными сновидениями. Кстати, интересно, потому что в психологии о этом много было написано.
”Осознанные сновидения” — это ещё одна линия книги, основная, но там их не одна линия заложена. Кстати, вернусь к этому, что люди, те, которые не настроены, даже прочитав эту книгу, они не считают того, что лишнее, они только увидят то, что им нужно, и всё, в этом плане вселенная продумала.
Что касается осознанных сновидений, да, она занимается ими. Я там, естественно, не писал, если тебе приснится петух, то случится то. Этим я не занимаюсь. Это не моя задача, естественно. Тут такого вообще нет.
Тут другое, как бы я еще один из смыслов, который хотел подать, что есть такое бытует мнение, что мы находимся здесь и сейчас во сне. Кто читал, буддизмом занимался и так далее. И я отчасти тоже как бы на это смотрел так, но это же книга художественная, то есть я имею право сказать, а зритель пусть уже сам видит, смотрит по своему восприятию, как. И она, когда во сне, я пытался еще показать, что там, где страна снов, не те слова, конечно, но в общем, где сны у нас, это тоже отдельный мир, и он просто существует. И пытался показать того гиганта-героя, он еще выступает в роли нашего внутреннего «Я». Вот внутреннее «Я» – это как бы отражение, этот герой Антуан.
Ну и его роль непосредственная — показать ей, как там устроен мир. Он это всё там показывает и, естественно, расширяет осознание вот этой главной героини, что вот ещё существует такой мир, а там ещё можно что-то сделать. Во второй книге там уже пошли более глубокие, широкие развития этого всего. Потом, например, на той платформе, где находится Антуан, где сны как бы наши. Там у него есть, не описано прямо, что у него есть целая команда каких-то существ, которые контролируют эти сны в плане землян, чуть-чуть их модерируют, так сказать, сны там потом куда-то еще отправляются. Ну это тоже целая отдельная работа.
Ну и на этой платформе есть дворец для чистых душ. Тоже мне эта тема очень интересна, как бы что во сне человек может очищаться. Ну это когда он готов, когда уже время пришло, когда он прошел вот эту низкую часть, каждый должен пройти через самое тяжелое, плохое там, ночь души, так сказать, и уже что-то ему должно помочь, он сам не всегда может справиться. И Дворец Душ помогает таким людям, которые уже дали посыл во Вселенную, что “да, я хочу, уже мне надоело, не могу я здесь быть внизу на уровне выживания”. И уже тогда, естественно, он, например, попадает, образно говоря, в этот Дворец Душ, и там описано. Например, как я мог бы, допустим, помочь этому человеку с помощью звуковых воздействий. Я как бы пока закончил, потому что можно много говорить.
Вы знаете, у меня вот такой вопрос. Скажите, вот вы вкладывали какой-то особый смысл в имена ваших героев или они были подобраны несколько интуитивно?
Интуитивно и спонтанно. Вот именно так. Хотя, в принципе, самого Антуана имя я искал, но не сразу оно мне далось. И, в общем, так вот как-то писал, пробовал, какое может быть имя вообще. И оно пришло. В итоге оно мне сейчас очень подходит, очень нравится. Тем более, заглавная буква А, что я вижу почему-то у многих героев именно и начинается с буквы А. Это я обратил внимание.
Во-первых, если брать Антуан, Антон все-таки родоначальник монашества, если так брать. И это тоже очень интересно.
А главную героиню зовут у вас?
Анастасия. Да. Это имя просто мне с детства нравится. Просто мне два имени нравятся. Вон там на шкафу сейчас наклеена девушка. Ее зовут Лена. И вот мне только два имени нравятся. Ну как-то я люблю их просто. Это Анастасия и Лена. Анастасия просто нравится имя. А Лена нравится живой человек. Я ее как любил, так и... У меня стих есть, кстати. 30 лет спустя. То есть я её до сих пор люблю и хотел бы с ней, ну, как бы, ну, вот я хотел бы её видеть всегда. Ну, я знаю, она где-то в Крыму живёт, ничего о ней больше не знаю. Вот так.
Несколько времени назад я читал лекцию, которая называлась “Психосемантика преномена. Значение личного имени” и, соответственно, дополнительные слои, которые вкладываются в значение и в целом это не в том плане, что имя говорит о некотором сценарии, если человека им наделяют. Хотя прошу обратить внимание, человека наделяют именем, то есть ему дают название. И это название его идёт с ним через всю жизнь. Мало того, оно остаётся с ним и после смерти. И в данном случае, безусловно, вот это звуковое сочетание, этот звуковой ряд оказывается более серьёзным, нежели чем кажется.
У В. Шалака есть такое интересное исследование. Ну, есть сайт vaal.ru, программа, при помощи которой на уровне семантических связей можно посмотреть значение звуковых сочетаний слов, предложений и именно подтекст, который под ним оказывается. Известно, что многие ругательства, ну, по поводу итальянского сказать не могу, но что-то мне подсказывает тоже похоже, да, ругательства в разных языках связаны с шипящими. Но есть, правда, польский, есть английский, которые шипящие сами по себе, допустим, для нас. Бже, да, вот это бже, которое в польском очень часто используется, или революшен, конститушен там и так далее, да, оно тоже шипящее. Но вот в русском языке ж, ш, щ, это чаще всего ругательство. Это то, что отпугивает, да, это как кошка шипит, приблизительно такое значение. Это всегда несет несколько иной смысл.
Есть некоторые имена, которые сами по себе бывают более жёсткими в стиле порно, а бывает более такими плавными, мягкими, приятными. И часто родители не просто так подбирают эти имена. Вот вы оказались родителем своих героев и наделили их именами. Просто здесь, может быть, даже немножко вы не задумывались над этим, но мне кажется, это очень интересно. Во-первых, я обратил внимание на то, что они начинаются с буквы А. Это раз. Во-вторых, всё-таки это то, что сами по себе значения довольно интересные, потому что Анастасия, помимо всего прочего, имеет еще одно значение. Оно, правда, не основное, слава Богу. Но в английском языке, если девушка представится, русская девушка представится, что ее зовут Настя, обычно англоязычные с удивлением смотрят. Почему? Ну, потому что Настя это гадкий, и как-то вот, если она говорит, что ее гадко зовут, это вызывает какие-то странные удивления. Но если говорить о Настейше, да, безусловно, они вспоминают диснеевский мультик. Здесь вот Настейше, но не Настя. Хотя в русском языке имя интересное, но нет ни одного простого, ни одного непроблемного имени. Ну что, давайте еще, пожалуй, о одной особенности поговорим, наверное, такой, по поводу писательства, вот скажите, пожалуйста, как, каким образом вы начинаете чувствовать, когда вы готовы писать, когда вы можете писать, как появляются идеи книг, когда они приходят в голову. Мне вспоминается Ахматова «Когда вы знали, из какого ссоры растут стихи, не ведая преград».
Вот здесь вот может быть и так. Чаще всего, допустим, мне некоторые идеи, некоторые мысли приходят в голову. Удивительное дело, когда я бреюсь. Наверное, это не очень приятная для меня процедура, как раз заставляет меня немножко сублимировать, и, соответственно, я начинаю включать творческую активность именно здесь. Потом эти идеи немножко реализуются по-своему, как тут у вас это происходит?
Да, у меня, согласен, у кого кто бреется, кто-то в душе, кто-то ещё, знаю за это всё, у меня тоже в каких-то местах вот нет привязки абсолютно, может в любое время возникнуть. У меня такое ещё есть ощущение, ну как бы всё-таки, типа как нас немножечко сверху проверяют, например, что ты готов вот продолжить, например, я кушаю, да, в данный момент я наслаждаюсь пищей, это хорошо, это определенный уровень физический, я нахожусь на этом. И тут с более высокого уровня приходит идея, какая-то идея на книгу. И я стою перед выбором: мне продолжить наслаждаться пищей и просто быть на этой высоте, или всё же бросить и пойти записать идею книги, потому что эти идеи, они такие просто быстротечные, мимолетные. Пришло, если не зафиксировал, улетело, и сколько ни ломай голову, бесполезно.
Естественно, я во всех случаях и ночью, неважно, я встаю, иду и записываю. Это такое моё жесткое правило ко мне. Я могу относиться к другим людям просто по-доброму, по-простому, но к себе в каких-то моментах я отношусь жестко, потому что вот такая у меня задача. Я считаю, не хочется проявлять слабину и остаться на том уровне, как был, потому что уровень меня мой всегда чуть не устраивает. Я хотел бы как-то что-то изменить в себе, что-то сделать больше. Не всегда удается, конечно. Я тоже простой человек. Иногда бывает, лень нападает, и хотелось бы ее побороть. Всегда с ней справиться легко, но не всегда получается.
Как бы вот так. Да, записываю сразу идеи. Это однозначно. Даже ночью бывает как-то там. Или приснится. Или когда засыпаешь, уже так приятно. Хочется уже заснуть. И тут раз и пришла идея. Да, один из этих художников так делал тоже. Ну, не так, но в общем. Добивался вот этого состояния, когда между явью и навью.
Когда уже переходишь в сон, он садился на табуретку, брал ложку и сидел так вечером, ночью, когда уже хотел спать, и засыпал. В момент, когда тело расслаблялось, рука отпускала ложку, она падала, и он практически всегда в этот момент ловил какую-то идею для картины и рисовал. Я сейчас не помню, какой-то один из известных художников.
Но это то, что я называю «вхождение в рабочий транс». В своей книжке про транс я разделил три пространства, в которых человек существует всю жизнь. Первое пространство, в котором существует меньше всего — это зона реальности, то, что я называю, потому что зона реальности всегда отвечает за выбор. И проблема выбора для человека всегда очень сильно травмирующая. Это часто бывает жизнь-смерть, это выбор. Серьезный. Если человек всю жизнь делает такие выборы, надолго его обычно не хватает. Такие люди живут не очень много, совершая определенный выбор. Это слишком героическая жизнь. Или, как я обычно шучу, в советское время было много таких картин, ну не картин, правильнее сказать, плакатов, на которых были изображены героические советские люди, которые шли в коммунизм. Вот с героическими лицами, вот чтобы изобразить такое героическое лицо, элементарно. Дайте человеку одновременно снотворное и слабительное. У него однозначно такое лицо появится сразу. В этом героическом лице есть очень много безумия. Потому что в целом героические вещи, какие-то очень серьезные вещи, подвиги совершаются обыденно.
Они никогда не совершаются так: вот сейчас я пойду и совершу подвиг. Это уже потом начинает несколько идеологически приукрашиваться или там дополнительно как-то обожествляться. Ну, люди всегда любят доводить до абсурда. А в обыденной жизни все происходит обыденно. Просто обычно люди этого не склонны видеть. Это явно наличествует. И вот именно проблема выбора, да, она есть. Это серьезно. Это серьезно слишком. И вот то поколение, которое прошло Вторую мировую войну, им это слишком знакомо, допустим. Но они почему-то очень не любили об этом говорить и вспоминать. Те, которые реально через что-то подобное проходили, обычно об этом не любят вспоминать. Те, которые особо в этом участие не принимали, любят вспоминать, особенно когда ты вспоминаешь то, где тебя не было. Вот сейчас ты такой был, это явный показатель. Но так оно обычно устроено. Но повторюсь, это зона реальности.
«Явь» и «Навь» это немножко другое. «Явь» здесь можно разделить на несколько еще дополнительных участков. У меня сейчас идет серия лекций, посвященных как раз героям русских сказок. Кстати, в скором времени, а именно завтра, я записываю лекцию «Иван Дурак. Похождение и преображение русского трикстера».
Вот там как раз буду объяснять тоже довольно глубинный момент. Уже я прочитал лекцию про Кощея Бессмертного, про Бабу Ягу, про Василису Прекрасную, она же Премудрая. А теперь будет Иван Дурак, и дальше пойдём ещё разбирать. Герои очень глубинные. Я вчера со студентами общался, оказывается, они даже не очень подозревали, что здесь есть большое количество слоёв и уровней, которые довольно любопытно уводят нас в античность, и не только в античность. Там и язычество, и античность, там очень много пересекается, и видно, как эти культуры пересекались порядка тысячи лет назад, может быть, несколько больше, как это пересечение происходило и как оно сохранялось в сказке, которая всё-таки является уникальным передатчиком знаний, глубинным. Поэтому так как оно глубинное, оно не для всех очевидно. Помните, если вы смотрели фильм «ДМБ», там есть такой странный прапорщик, который говорит: “ты видишь суслика? Нет, я тоже не вижу, а он есть”.
Здесь просто глубинные вещи, нужно, я всегда говорю, что нужно уметь видеть то, что ты можешь видеть. И это всегда интересно. Для меня есть правило, истина лежит на поверхности, по которой ходят аскеты. Когда ты готов к восприятию, мира, ты получаешь знания отовсюду. И действительно, это важно, это ценно, это, на мой взгляд, это абсолютно очевидно. Но я все-таки стараюсь учить своих студентов, слушателей, клиентов тому, чтобы тоже по возможности постепенно, если это важно для людей, они старались видеть суть. Не поверхность, но суть. Вот второй мир, в котором люди чаще всего живут, чаще всего живут. Это мир транса. Он — это в целом, с одной стороны, попытка в психике нашей немножко подзарядиться энергией, отключиться, работать на автомате, по привычке. Помните «Жизнь моя или ты приснилась мне»? Приблизь даже саму историю. Или помните анекдот про эстонца, который долго, внимательно изучает свой паспорт, потом говорит: “Надо же, уже женат”.
Получается, что в мире транса человек действительно существует бОльшую часть своей жизни и часто даже не подразумевает, что это транс. Мало того, когда он говорит, что он сознательно что-то делает, все равно это делает в большинстве случаев в трансе. И транс я разделяю на четыре уровня.
Первый транс — это обычный транс. Это состояние, когда просто человеку нужно немножко восстановить силы, энергию. Это бывает в периоды переутомления, усталости, душный воздух, недосыпание. И человек автоматически погружается в некое состояние и может выпадать из времени. Ему могут что-то говорить, он не слышит, или водитель, который за рулем, он всегда в трансе, это неудивительно. В большинстве случаев люди так и живут. И причем, когда спрашивают, что происходило, они могут с трудом эти вещи описывать.
Второй транс называется эмоциональный транс. Эмоциональный транс — это наши воспоминания о каких-то событиях, в положительных или отрицательных переживаниях из прошлого. Как только мы начинаем это вспоминать, как ни странно, мы включаем этот транс в себе и меняем своё эмоциональное состояние. Для кого-то эмоциональный транс — это наслаждение архитектурой, потому что это особый дар, когда ты понимаешь замысел архитектора. А я всегда говорю, что архитектура — это послания из прошлого, это знаки, которые нужно уметь читать. Наверное, я себя немножко отношу к мантикам.
У нас, к сожалению, в русском языке осталось только одно понимание мантика — хиромантия и так далее. Нет, просто поясню, к этому я отношения никакого не имею. Мантик в Средние века — это человек, способный читать символы. Это то, что мы сейчас называем психосемиотикой, психосемантикой. Это как раз сюда. Но это мантика, ключевая мантика, то есть умение читать знаки и символы. Не просто с точки зрения того, что вы сказали, да, если у вас не там что-то приснилось, то это означает то-то и то-то. Это было в психоанализе и по-своему объяснялось. Нет, здесь все-таки некоторые архетипические знаки, архетипические символы, а часто и более простые, потому что в архитектуре часто очень много подсказок даже по тому, кто в этом доме жил, кто владелец этого дома. Там по символике, если в советское время они убрали все эти лишние, на их взгляд, детали из домов, если они, слава богу, остались, по ним можно очень многое прочитать. Поэтому я никогда ни в России, ни в Европе стараюсь не смотреть на первые этажи. Когда я нахожусь в старых частях городов, я всегда смотрю второй, третий этаж и немножко перехожу в другое время, потому что мне там бывает интереснее. Так я бродил по Будапешту, по Праге, по Берлину. То есть для меня вот это более близко, нежели чем, допустим, ну, я не говорю, что именно только по этим городам.
В Москве есть прекрасные места, где можно так же погрузиться в совершенно другое время, и причем очень, кстати, недалеко от Кремля. Но именно там, не слишком близко, это там, где и Покровские ворота находятся и далее, там уникальные места, где сохранилась старая Москва XIX века, нетронутая. Там, кстати, очень мало людей, на удивление. И очень часто бывает просто огромное удовольствие там находиться.
Вроде, да, там мешаются эти машины, но там мало людей. И там иногда сохраняется иное время... Ты чувствуешь то, что осталось оттуда, из прошлого. Это очень ценно. Ну ладно. Вот это вот эмоциональный транс. Потому что это эмоции, состояние. Или когда ты гуляешь, допустим, ночью по Хитровке, ты чувствуешь опасность спиной. Там нет никого. Пустынная абсолютно. Просто этот район когда-то был очень опасным. Он кишил бандитами в 19-м веке, да? И вот...память местности осталась. Или когда ты идешь по Будапешту и вдруг чувствуешь, что здесь должно быть кладбище, и оборачиваешься, и это старое кладбище. Это тоже как бы некое осознание того, что оно старое. То есть это вот та самая история.
Следующий транс это болевой транс. Болевой транс, допустим, девушка, которая не рожала, знает, что рожать это больно. Если она будет рожать, это будет больно.
Индийские женщины не знают, что рожать больно, поэтому они рожают спокойно. Мужчина, который идет сдавать кровь из пальца и сильно переживает, потому что это будет больно, потому что нервные окончания на кончиках пальцев.
Или, допустим, это поход к зубному врачу для большинства людей. Чаще всего они еще не чувствуют боль, но они понимают, что будет больно и неприятно. И, о, удивление, оно случается. А чего вы хотели? По поводу болевого транса у меня дипломники часто говорили так, что вы знаете, как тяжело писать дипломную работу. Я говорю, а вы ее пробуйте писать.
И, наконец, четвертый вид транса — это рабочий транс. Рабочий транс — это искусственное вхождение в транс для достижения определенных результатов. То есть это творчество. И для вхождения в транс у каждого есть несколько своих вариантов. И вот здесь есть разные подходы. Кто-то с ложкой, кто-то еще. У каждого по-своему. Об этом я там довольно подробно писал.
А вот третье пространство, в котором мы живём большую часть своей жизни, называется сон. Потому что спим мы большую часть своей жизни, но почему-то так складывается, что в нашей трансовой жизни мы считаем, что транс — это реальность, ну, транс — обыденный транс. И мы тут полностью осознаны совершенно. Мы так же осознаны, как трамвай, который идёт по прямым рельсам, и убеждён в том, что он всегда готов сделать выбор и повернуть направо или налево, а рельсы только прямо. Вот уверенность есть, всегда право выбора есть у него, он считает. И это бывает очень как-то… Ну, это, безусловно, аберрация, безусловное заблуждение. Ну, человек по своей природе субъективен, это понятно. И мало того, вчера студентам говорил,
Люди никогда не склонны слышать друг друга. Они иногда обучаются слушать друг друга, а слышать друг друга не могут. Каждый говорит на своей волне, вот оно общение происходит в параллели. Я в курсе, да. Каждый слышит и видит в этом мире только то, что созвучно ему в этом мире на данный момент, и не более того. Поэтому говорить о объективности восприятия мира весьма сомнительно. Именно поэтому, когда мы читаем одну и ту же книгу в разные периоды жизни, мы её абсолютно по-разному воспринимаем, мы поменялись, и нам уже немножко другое созвучно.
То есть мы смотрим в этот мир, мы видим только то, что откликается в этом мире нам сейчас. Мы говорим «мир вот такой-то» или «мир такой-то». Мир слишком многогранный, чтобы субъективность человеческая могла его объяснить единственным каким-то словом. Хотя, большинство людей так и объясняют, что мир вот такой или мир вот такой. То есть они дают сразу такую четкую дефиницию, которую, помните, как в замечательной комедии «Дежавю», моей любимой комедии 1990 года: “Тефтели с рисом, котлета с мясом. Менять нельзя”.
То есть, дана дефиниция, менять нельзя. Значит, всё чётко уже определено. И вот по поводу снов здесь, безусловно, я тоже описывал эти варианты, связанные со сновидениями. Чувствую, я всё-таки сегодня вам свою книжку вышлю тоже, чтобы вы изучили её, наверное.
Она написана уже давно, я уже второй том написал на эту тему, у меня сегодня такое продолжение есть. Значит, в данном случае по поводу снов есть особые техники работы со сном, есть техники именно контролируемых снов, осознанных сновидений, потому что сон — это особое пространство, которое в целом большинство людей считает нереальным. Но, к сожалению или к счастью, надо признать, что мы живём во сне большую часть своей жизни. И, может быть, следует признать, что это пространство для нас очень важно. Не в том плане, что нужно гадать, что это означает и к чему, а в том плане, чтобы понять, может быть, те пространства, которые мы постепенно начинаем познавать, видеть, ситуации, которые с нами там происходят, те события, которые там есть. И вот в вашей книге, которая, кстати, и называется «Сон наяву», как раз именно сон занимает тоже немало места. И вот мне бы было интересно ваше мнение для наших зрителей, ваша точка зрения по поводу сна. Ну, я же говорю, что вы уже сказали, что это тоже часть жизни, и люди привыкли думать, что это просто сон, что это не существует. А я считаю, что это всё существует, оно реально.
Просто когда мы знаем больше за физическим воплощением, я так думаю, мы знаем всё объёмно. Когда нас сюда помещают, нам дают только маленькое восприятие. Допустим, наши глаза могут видеть из всего спектра только чуть-чуть. Уши, то же самое, из звукового ряда только чуть-чуть. Ну и все наши органы восприятия имеют только ограниченное количество восприятия, а туда, влево и вправо уходит очень много всего, инфразвук, ультразвук и так далее. И, естественно, мы очень сильно ограничены,
И не можем осознать, что сон — это тоже, такая же реальность, как и здесь, а может, ещё более какая-то развёрнутая, чем здесь. И да, я исследую, и хотелось бы понять больше, как вообще это всё так происходит там. Я вам уже чуть-чуть сказал, что я до сих пор могу летать во сне, что очень несложно, ну не просто сделать уже туда за 40 лет.
Молодёжь летает ещё, дети летают, а потом становится сложнее. Расскажу о себе. Что периодически включается неверие. Я настолько вросся уже в эту жизнь, то есть прилип к физическому телу, что я понимаю, что летать нереально. Как адекватный человек я понимаю, что вот так взлететь — это нереально.
Вот этот образ, это понимание, оно и во сне преследует человека. И там я просто себя переубеждаю, что я могу летать, потому что это совсем другой мир, здесь можно летать, здесь можно делать многие вещи. И я летаю. Вот там, допустим, один из фрагментов книги, когда главная героиня Анастасия с Рианом в таком шаре, они опустились под воду, был такой сюжет. И я там показывал именно этот момент, что, с одной стороны, мы не верим, что сон — это другая реальность. И Анастасия эту руку, палец свой вытянула, а рыба её укусила. И потом она проснулась уже, когда тукус был физически ощутим.
Соответственно, я показывал этим моментом, что этот сон, — это тоже реальность, просто он сконструирован по-другому, и наш мозг здесь, находясь в этом ограниченном понимании мира, не может просто понять и поверить, что это тоже есть другой вид реальности. Да. Вы знаете, вот тут вы немножко подтолкнули меня к такой моей идее, когда-то я думал о том, что сон, ребёнок некоторое время существует в виде плода в материнской утробе. В материнской утробе однажды я водил гипноз одного своего ученика, и он, погрузившись туда, вдруг стал говорить, что он слышит какие-то отдалённые булькания, звуки, приглушённые голоса. Он внимательно прислушивается и не может понять, что, но там хорошо и плавно. Вот сначала я немножко напрягся, потом меня осенило, он погрузился в память плода. То есть он оказался в материнской утробе. И вот наша дневная жизнь — это существование вне утробы, а сон — это продолжение существования в утробе.
С такой концепцией не знаком еще. Вот, и получается так, что именно там мы эту Вселенную в некотором плане пробуем познавать, но именно в том плане идут очень отдаленные, очень приглушенные какие-то звуки отношений, несколько измененные события, несколько, ну что ли, в некотором плане имеющие отношение ко времени, к прошлому или к будущему, все-таки всё, что связано с родовыми процессами, связано с утробой, безусловно, и тут вот какая-то особая связь есть. Получается, наверное, для человека именно вот эти два мира оказываются важны. Вот этот второй мир, да, именно там мы продолжаем так существовать. Почему некоторые люди и говорят, что они уходят в анабиоз, да? Анабиоз, правда, это больше для животных, ну, спячка, да?
Хотя некоторые люди действительно выходят периодически в спячку, они стараются больше спать и меньше бодрствовать. А почему? Да именно потому, что именно там им более удобно и хорошо существовать. С другой стороны, смотрите, дреминг, да, дрема, дреминг, дрема очень похож. Да, вот это вот странное полудрема, полумечтание, некое полупространство тоже немножко напоминает нечто подобное. Если вспомнить, допустим, изумрудную книгу Гермеса Тресмегиста, помните, то, что вверху подобно тому, что внизу, а то, что внизу, подобно тому, что вверху. Получается так, что это практически микрокосмос Вселенной для человека. Ну да, конечно, да-да-да. Получается как-то так.
Постепенно будем, наверное, сейчас уже и какие-то вещи завершать. Вот я бы хотел просто надеяться, что для наших зрителей сегодняшние наши темы оказались созвучны, интересны. Могу сказать одно, что книга ваша написана очень хорошим языком, очень понятно,
Она не заставляет, как я уже говорил, не принуждает принимать какие-то истины, она просто даёт некоторые понимания, некоторые знания, которые оказываются очень важны, что весьма ценны. Книга философская, да, безусловно, она философская. Но всё то, что является, допустим, не научной литературой, оно является литературой. Есть научная, есть литература. В данном случае литература всегда допускает элементы фантастики или элементы какого-то другого пространства. Вот у вас здесь, безусловно, присутствует как раз некоторое понимание другого мира или то, что вы говорите, они нас погружают или нам дают, то есть получается так, что нами кто-то управляет, допустим. Да, ну у вас такое понимание, но человек верующий, наверное, скажет, что это Бог, допустим, да, как один из вариантов. Человек не верующий скажет, что это еще кто-то там, иные цивилизации, иные миры и так далее. Бывает совершенно по-разному.
Важно, что не признавать того, что всё-таки отдельные, другие, дополнительные пространства существуют, так же абсурдно, как говорить, что вот мой сарай, самый мой сарай в мире, и он — это основа Вселенной. И вокруг моего сарая крутится Солнце. И все звери приходят преклоняться моему сараю. Часто люди так и считают.
Ну что, Александр, большое спасибо вам за интересную беседу, и я надеюсь, что наши зрители действительно тоже им было интересно и, безусловно, очень рекомендую ваши книги. Еще раз, пожалуйста, назовите ваш авторский сайт.
Сейчас, секунду я, чтобы быть более точнее, я его назову AlexGrant, ну, английскими, AlexGrant.com. AlexGrant слитно, да, идёт? Да, AlexGrant слитно, всё с маленькой .com. Хорошо.
Ну что, благодарю вас. Да, и я вас, Дмитрий, благодарю. Очень много ценного сегодня узнал. И да, если вам не трудно будет
Да, я кстати хочу сказать, что мы сейчас в таком находимся периоде, в каком-то новом интересном, все очень сильно ускоряется. Сам язык, передает, да, вы говорил,и имя, оно, да, передает, ну, как бы сказать, программирует, да, нашу жизнь, ну, отчасти. Конечно, мы можем ее немножко менять, ну, хотя вы сказали, что трамвай едет все равно прямо, да, а я только надеюсь, что я могу повернуть налево.
И всегда есть возможность остановить трамвай и выйти из него, а не ехать с ним прямо, потому что маршрут трамвая определён. А если человек всё-таки понимает, что он человек, а не трамвай, он всегда может выбрать для себя другой вектор развития, а не идти чётко отведённым сценарным путём, который, к сожалению, часто оказывается заранее предопределён и не слишком уместен, может быть, с точки зрения развития и понимания, потому что очень много людей очень слепо повинуются вот этим сценариям, и в результате их биографии оказываются довольно специфичными. Довольно, я бы сказал, печальной. Я обычно смягчаю. Да, ну я тоже смягчаю, но иногда вот в таких именно случаях важных нужно сказать и именно своим словом.
Я это вижу всегда. Сейчас ещё популярно слово «осознанность». Мы в Инстаграме все осознанные. Оно немножко и раздуто с одной стороны, как бы наперёд это всё, или как через силу. Но, тем не менее, это тоже имеет место быть. Вот это осознанность, выйти из этого трамвая, потому что по большей части общаюсь с людьми, я вижу, да, в трамвае едут и едут, выйти нереально, потому что вот зашоренные, ну вот я в Италии, вот итальянцы просто они повинуются всем законам беспрекословно. И это очень печально, просто живут по инструкции,
У них тысяча разных инструкций на всё, и они сами не осмысливают. И этим народом сейчас руководить очень легко. По телевизору сказал – сделали. А самим подумать, как, что – вот этого нет, к сожалению. Да. Ясно. Ну что, хорошо тогда. Спасибо вам большое за сегодняшнее наше общение. Да, Дмитрий, и вам спасибо.
Я хочу сказать насчёт вот этой борьбы света и тьмы, что раньше вот эти знания все, про Кощея Бессмертного, Бабу-Ягу и всё остальное, они как бы идут-идут, но кое-кто не хочет, чтобы люди знали все вот эти нюансы и сегменты, чтобы они воссоздавали те старые смыслы, которые были раньше.
Кое-какие силы, например, у нас есть мультик-сказка «Маша и Медведь», где очень все как-то просто, и оно сейчас так сильно популяризировалось, что стало популярно, например, на весь мир. Ну а сама подача вот этого всего, мне всегда, конечно, медведя жалко.
Во-первых, я этот мультик не смотрю, в принципе, но я понимаю, в чем суть. И этот момент немножко печален, потому что у людей есть только определенное количество времени за день, у детей, например, воспринять какую-то информацию. И, например, если бы раньше этот ребенок, ему мама или через телевизор, через айпад, не важно, он бы посмотрел мультик про того же Кощея или прочитала мама ему и он бы чем-то напитался тем, что раньше было, какими-то нашими фундаментальными моментами. Возможно он бы не осознал сразу, но потом постепенно он бы понял. То есть все равно мы же это род, наш род он длится многие века, столетия, и мы связаны с душами тех людей, которые жили раньше. Они нам передают через вот эти все сказки какую-то информацию закодированную. А сейчас, например, «Маша и Медведь» — это вот новое, его распопуляризировали. И оно перекрывает, то есть дети уже не будут читать про Кощея. Ну, не все, но тем не менее. Я в этом вижу вот такую борьбу, что как бы зло не хочет, чтобы мы знали, чтобы у нас связь с родом прекратилась. Вот такой момент. Что скажете, Дмитрий?
То есть ускорение времени, ускорение жизни приводит к тому, что необходимо отдельные вещи утрировать, делать их более клиповыми, уменьшать их информационную ценность, целостность и, самое главное, не показывать вот этой связи, глубинной связи. Ну вот почему я вчера, когда студентам рассказывал, допустим, частично про сказочных героев, они были удивлены тем, что там довольно много пластов в каждом сказочном герое наличии, что он оказывается не столь прост, как довольно примитивно и линейно принято его читать. И если брать, допустим, именно русскую сказку, русскую волшебную сказку, безусловно, там очень много противоречивого, очень много специфического, но по большей части вот я к лекциям по сказкам А.Н.Афанасьева готовлюсь. У него две книги было по русским сказкам. Первые сказки, они, как бы сказать, литературные, а вторые так себе. И вторые, конечно, - либидо всегда присутствовало, и как это проявлялось, да, вот эта вот народная специфика, наверное, все-таки немножко проявлялась.. и стыдиться или ханжествовать. Нет, но все-таки вторые сказки я как-то сильно анализировать не хочу, потому что мне это напоминало, если помните, в фильме «Двенадцать стульев», в одной из версий, там, где Киса Воробьянинов пришел в театр смотреть спектакль «Ревизор», вдруг увидел на сцене лисковый стул, В конечном итоге не выдержал и ринулся за стулом, но не заметил, что между ним и сцена и оркестровая яма, поэтому упал в оркестровую яму и порвал барабан.
В это время два критика театральных сидят и говорят, надо же, какая символика! Интеллигенция отрывается от народа и падает в пропасть. Вот здесь как раз очень гениально совершенно рассмотрено, потому что вот видеть такие глубинные аналогии в таких вот моментах пубертатных, да, это, конечно, очень забавно. Но вообще, если все-таки возвращаться к русским волшебным сказкам, да, они очень глубоки.
Безусловно, потому что это прямая связь с другими, утерянными ныне, поколениями. Мы с этими поколениями связаны либо через историков и музеи, либо через некоторые стереотипы. Мы не имеем, ну или через артефакты, которые сохранились в каких-то периодах, мы особо не имеем с этими поколениями глубинной связи. И сказка — это один из вариантов, один из путей, общение, понимание именно того народа, тех людей, которые проживали когда-то здесь и говорили на очень похожем на наш язык. И вот в этом-то как раз есть глубинные вещи очень важные, и сами герои, да, отношусь я к ним безусловно с большим вниманием, с уважением, безусловно, но как можно относиться к тем, кому много веков без уважения, да, имеется в виду с точки зрения того, что персонажи-то не удасться утрировать. В наших мультфильмах периодически, конечно, эти персонажи всплывают, да, ну, всплывают разные, за разные периоды разные совершенно мультфильмы были, и из русских волшебных сказок есть там, да, безусловно, все эти персонажи, особенно маргинального типа, то есть Баба-Яга. Безусловно, Кощей, Змей Горыныч и так далее. Но их тоже очень сильно делают примитивными. А есть более глубинные, более важные моменты. Даже Колобок не так прост. Хотя, конечно, я в шутку, я не буду о нем читать лекцию, но я хотел назвать как-то раз, что Колобок – история падения истероидного психопата.
Вот такая вот была бы история, но понимаете, колобок-то это солнце, безусловно. И съедает его не леса, а съедает его ночь. И соответственно, леса и ночь имеют очень интересную связь. Кстати говоря, так же, как, допустим, темный лес, в котором живет нечисть. Обычно люди живут за пределами леса, а лес это то пространство, где находится другой измеритель. Вот там темный лес. И вот с этим тоже очень много интересного.
Поэтому здесь много символик, они очень любопытны. И, конечно, я люблю читать эти символы, мне, безусловно, доставляет это огромное удовольствие. Ну и надеюсь, что те, кто это слушает, тоже немножко погружаются. Просто мне многие говорили, что они не ожидали, что здесь столько глубины. Ну, простите, вот как-то оно так. Я помню, когда я в Риме у моста Умберто остановился. Закрыл глаза и вдруг почувствовал эти слои, которые потом, они все гомонят, их такое количество, и меня стало погружать вниз, и я стал чувствовать то, что их бесконечно много, и я не могу остановиться, я чувствую, что я проваливаюсь вот в эти времена.
Я остановил себя и вышел из этого состояния. Говорю, всё, хватит. Это слишком. Потому что там слишком глубоко можно погрузиться. Вот. И вот эти посты, да, они важны. Они значимы. Их много. Их слишком много. И особенно, может быть, я выбрал то самое место, где слишком, может быть, это и происходило. Вот этот мост, я потом на фотографиях его часто вижу. Вот. Но Рим — это отдельная история, конечно.
Хорошие времена создают сильные правители, но когда наступают хорошие времена, то люди становятся слабыми. Если взять Рим 2000 лет назад, как бы он там побеждал секты, воины были сильные духом и так далее. А сейчас я же живу в Италии и мне очень печально, что мужчины здесь абсолютно слабые сейчас. Потому что здесь жизнь довольно такая, спокойненькая, все хорошо. зарплаты, чтобы жить, чувствовать себя нормально. Нет борьбы. Вот нет борьбы тоже как бы в моих книгах чуть-чуть проскакивает. Я хочу показать людям, что бороться все же нам придется в любом случае. И я просто сравнил. У меня был случай такой. Пошел дождь.
И мы не могли выйти из клиники. Ну, я по своих причинах, потому что я был еще с одним человеком, за которого я отвечал. Ну, его мочить нельзя. А если бы я просто вот так был, я бы вышел, пошел куда надо. Дождя не боюсь, дождь пошел. Ну, то есть вы работаете в клинике, имеется в виду? Не-не, я в клинике не работаю. Просто я был с одним человеком, с которым я туда пришел. А взрослый мужчина, 50 лет, такой здоровый, с дочкой. Ей лет 20, и они стоят и ждут, когда же он, а ему очень надо куда-то, спешит, он говорит, что же делать? Я слышу, он говорит, 20 метров до машины и никак не выйти. И я ему рассказал эту историю, просто сначала его поднял, а потом бросил, образно имеется ввиду, о землю. Я ему рассказал, что говорю, вы громаднейшая, сильная нация 2000 лет назад, вы столько всего добились, конечно, победили много стран, вы, в общем, крутые. Он, да, да, да. Я говорю, и что я вижу по прошествии 2000 лет? Вы, внук, правнук этой сильнейшей нации, вы боитесь дождя пробежаться 20 метров?
Вот я такой задал вопрос. Ему стало неудобно перед дочерью, тут люди стояли еще, и он вышел и пошел под дождем, пришел с зонтиками, все, улыбался и все нормально. Мне просто было интересно узнать менталитет народа. Я не знаю, это спонтанно, возможно, это мне пригодится, потому что, возможно, я напишу еще книгу о жизни наших людей здесь, то есть о труде, что здесь они делают, потому что это отдельная очень сложная тема, ведь здесь славянских людей около полумиллиона, ну где-то так, на таких работах. Определённых. И они мне все жалуются, как сложно, что происходит. И это очень важно. Просто это выбивается из направления моего, вот этих книг, куда я иду.
Это чуть будет другой стиль уже, конечно, просто описание жизни. Но это в планах. Ну когда-то позже я этим займусь. Я когда читал лекцию несколько времени назад, В январе это было, сего года, посвященную Маккиавелли. Как раз тоже говорил про Италию и также упоминал, кстати говоря, Флоренцию. А с Флоренцией там у меня очень интересные были ощущения, интересное восприятие этого собора. Собор называется Де Фьори. Это огромнейшее совершенно здание, потрясающее. Он потрясает в том плане,что это Вселенная среди плебеев. Вот эти плебейские домики какие-то ровные, ноубогие, и вдруг вот этот Собор, который сам по себе — это Космос, это действительно нечто. Это то, что, ну, в принципе, там, где творил Данте, да, вот это его город. И, безусловно, это было удивительно. Я понял, откуда он взял вот эту идею, как раз в своей «Божественной комедии». Я понял это пространство, откуда он его описывает. Потому что в целом это то самое. То есть, судя по всему, именно там это можно прочувствовать более ярко, более сильно. Получилось именно так. Но у Даниила Андреева тоже в его «Розе мира» описываются некоторые пространства, некоторые слои. И я люблю всегда находить некоторые аналогии, кто откуда берет эти идеи, как они получаются, пытается находить вот эти взаимосвязи, поэтому тут вот тоже с ним. Ну вот об Андрееве, ладно, мне даже кто-то написал в комментариях «Данила Андреев». То есть вот люди настолько умеют читать, что они имя «Даниил» от «Данила» отличить не могут. «Данила Андреев» написал. То есть они считают, что это некий современный такой породатый мужик, Данила Андреев, сидит и пишет какие-то мутные книги в стиле “Роза Миры”. К сожалению, сейчас привычно совершенно это варварство.
И это не импонирует. Абсолютно. Ну, что делать? Спорить с такими людьми бессмысленно. В споре истина не рождается. В споре есть только два дурака. А истина всегда в стороне.
Александр. Благодарю вас за эфир, за интересную беседу. Желаю всего хорошего. Всего доброго, до свидания.