Мой путь начинался так. Я был молод, глуп. Не думала о последствиях, которые могут быть впереди меня. Я всё думал то, что меня постоянно будут ублажать, защищать мама, папа. Дедушки и бабушки. Ну, получилась такая беда то, что я не задумываюсь об этом. Сел в тюрьму. Сначала меня возили на эвс и на СИЗО. Но в 1 прекрасный момент, когда? Я опустил руки. Я понял, что руки опускать всё равно нельзя, всё, что не делается, делается всегда к лучшему. Худших моментов в нашей жизни никогда нету и никогда не будет. В каждом моменте, который проходил бы плохо или хорошо, ты должен находить только самое лучшее. Самая красивая. И не задумываться о том, что будет впереди. То, что будет впереди, то тебя и встретит. Но у меня получилось так, что. Я в итоге. Просидел 3-4 месяца. ИВС СИЗО суды. Потом прошло время. Когда меня назначили на этап? Потом меня увезли на пфрс. Пфрси находилось в городе Армавире фку ик-4. Это колония опасного рецидива. То есть там находились люди не такие, как я из такого общества, как 1 раз сел по случайности или ещё что-то там находились люди, которые садились уже неоднократно по 20 раз за одни и те же. Грабежи, мошенничество разбоя нападения, Угоны машин. Кражи. В итоге в тот момент, когда я жил ещё с девушкой, думал, что моя будущая жена, да? Ну, получается так, что. Мы не сошлись характерами. И как раз в эти моменты, когда группа Вагнер. Находилась на сво. Я услышал, что они набирают бойцов с тюрьмы. С колонией СИЗО.и тогда я решил, что кроме войны, но мне ничего более не поможет, так как я осознал все свои ошибки, ошибки прошлого и нынешнего в итоге я в связи с этим ушёл в Вагнер. Там нас привезли просто напросто в молькино, нас тренировали в течение 10 суток. Эти 10 суток показались как малый промежуток времени, в общем. Я даже не заметил, как они прошли и пролетели, нас научили всего лишь стрелять, прятаться в окопах не более чего. В итоге мы понимали, на что мы идём, либо мы будем живы, либо мы будем мертвы. Ну, оставался лишь только 1 шанс. Выжить и вернуться домой. Каждый об этом думал, но не многие вернулись домой. С каждым днём у нас оставалось всё меньше и меньше многие пребывали. Больше убивала. Оставались секунды, дни шли. День за днём, когда мы бахнут забирали. Когда я в 1 раз пошёл в шторм? Мы брали дк Артёмовск. В дк мы поднимались очень медленно и долго в течение 2 упорных недель. Этаж за этажом. И я помню момент. Когда пуля попала впереди идущего пулемётчика? Прям в голову. И когда я увидел его мозги у себя на лице, я почувствовал эту кровь у себя на губах. Меня уже ничто не могло остановить. Я взял пулемёт в руки. Начал стрелять, кричал: очень громко кричал и не понимал вообще, что со мной происходит. В тот момент мне казалось то, что секунда. Проходящая мимо меня. Проходящие годы в моей жизни. Я понимал, осознавал, что в любую секунду так же в меня может попасть пуля, но. Я не думал о том, что она будет именно моя. Я думал, что пуля будет лишь только врага. И всё, и. В эти моменты. Я в течение. 45 минут зачистил этаж. С 40ьмя бойцами. 1 из них был командир нашего отделения. Так как наше отделение из 22 состоящих человек. Была разбита. 2 этажами ранее. Нам оставались секунды добить 5 этаж. Но меня как будто контузило, и ребята начали меня связывать ремнями от автомата. После того как меня связали. Меня вынесли издание и новая группа зашла зачищать 5 этаж. Меня оттаскивали, я помню моменты, как я сидел. В яме меня бросили в яму. Я сидел, не понимал, что со мной, когда у меня спрашивали, всё прошло меня, просто вытащили развязали руки, я бросился на командира, схватил его за горло и чуть ли не убил. Меня опять связали, бросили обратно в яму, я в яме пробыл неделю. 9 дней, насколько я помню и примерно 16 часов. После этого всего. Меня вытащили с ямы. Назначили командиром отделения. Я стал отвечать за каждого бойца, за каждую голову своего бойца. Это ещё страшнее. Чем быть просто в отделении у тебя есть командир, потому что ты несёшь? Федеральная уголовная ответственность за каждого бойца из-за каждой потерянный автомат. Который потеряет твой боец? Это всё очень наказуемое, очень страшно, а страшнее всего, когда ты звонишь его маме и говоришь: простите, а Алёша нет, простите, а Саши нет, они погибли, и когда ты слышишь в голосе их матерей. Просто спасибо, хорошо, резко падает трубка и начинаются слёзы, ты осознаёшь, что и тебе больно, потому что ты сам звонишь. Говоришь? Я просто представлял на своей шкуре, а если бы моей матери так позвонили? А кого было бы ей? Ну так как я прошёл войну? Я вернулся домой. Об этом я напишу позже.