Когда произносят название итальянского города Пиза, на ум сразу приходят падающая башня и не совсем пристойный анекдот про гонца.
Среднерусская возвышенность ничем не хуже Итальянского сапога, про Саратов и анекдоты рассказывают, и песни поют, и падающая башня у нас есть. Только история нашей башни гораздо драматичнее и интереснее, чем простая ошибка архитектора в средневековой Пизе.
Итак, рассказ про Саратовскую падающую башню.
В 1682 году вспыхнул стрелецкий бунт, во время которого 18-летний Лев Кириллович Нарышкин спас своего 10-летнего племянника Петра 1 от от растерзания разьяренными стрельцами.
Мальчики спрятались под перинами и молили Пресвятую Троицу о спасении, пока озверевшие стрельцы громили дворец.
Сторонники Петра 1 победили, царь сохранил своё право на престол, а любимый дядя получил невообразимо высокое положение в обществе. В благодарность за чудесное спасение Нарышкин начинает строить Троицкие соборы во всех своих имениях, щедро жалованных любящим племянником.
Спонсировал Лев Кириллович строительство Храма и на саратовской земле - точную копию Троицкого собора из своего московского владения. Вернее не строительство, а воссоздание уже имеющегося в Саратове Троицкого собора, построенного в 1674 году и полностью сгоревшего в 1685. Строительство нового Храма шло ни шатко ни валко 10 лет, пока дядя царя не помог материально.
Денег нарышкинских потратили много, а ещё больше украли. Как говорится, Бог высоко, Нарышкин далеко, а свой карман завсегда ближе к телу. Видимо тогда и появилась поговорка, актуальная и в наши времена :" Саратов - кругом горы, а под горами - воры".
Экономия на фундаменте привела к тому, что колокольня покосилась, а сам Храм пошел трещинами. Кто знает, может быть и рухнул совсем, если бы в 1722 году сам царь не собрался остановиться в Саратове по дороге в каспийские степи. Надо было обсудить с калмыкским ханом вопрос о спорных территориях.
Засуетились градоустроители, поняли, что не сносить им головушек. Тут же нашлись деньги и закипело строительство. Чтобы спасти распадающееся здание, его стянули по периметру балконом, и подперли толстенными каменными подпорками. Как смогли, укрепили фундамент падающей колокольни, и со страхом стали ждать визита грозного царя.
Петр 1 ступил на саратовскую землю 13 июня 1722 года. Путь от пристани до Собора был устлан лепестками роз. Увидев Храм с дополнениями и нововведениями, не похожий на все виденные Троицкие соборы стиля нарышкинское барокко, царь очень удивился и спросил, а что это, собственно, и кто это так делает?
Встречающие царя первые лица города упали ниц и стали лепетать что-то вроде этого:
- Мы радость хотели доставить Вам! Посмели балкончиком обнести, чтобы вид Ноева ковчега придать! Чтобы показать, что царская семья Ваша есть Ноев ковчег, спасение для всего рода человеческого!
- А башня почему падает?
- Так Волга рядом, царь-батюшка, подземные воды! Но мы укрепляем, укрепляем!
Царь для порядка дважды треснул по лбу тростью встречающих, но ответом удовлетворился, никого не казнил, а отстоял службу в Храме, поднялся на наклоненную колокольню и самолично позвонил в колокол.
Прошло 302 года. Во дворе Троицкого собора Емельян Пугачев казнил отказавшихся принести ему присягу. Екатерина ll отдала половину всех денег, отобранных у пугачевских бунтовщиков на " исправление погоревшего в Саратове собора"
В 1809 года Императором Александром I в Саратовский Троицкий собор была «всемилостивейше пожалована» новая «крещатая» ризница, состоявшая из нескольких дорогих облачений и наделавшая «много шуму в городе, ибо столь счастливого происшествия он от бытия своего не видел!».
Посещали наш Собор Александр ll, Николай l, другие члены царской семьи.
20 февраля 1936 года было принято решение о закрытии Собора. Здание передали Краеведческому музею, здесь устроили хранилище фондов.
В трудные для страны годы, в 1942 году, Храм снова отдали верующим, здесь проводились службы и был пункт сбора посылок на фронт.
В настоящее время Храм отреставрирован, росписи обновлены, а вокруг разбит чудесный сад с прудами, мостиком и дивным розарием.
Но до сих пор держится Храм на страхе перед царским гневом, на подпорках, стянувших здание три века назад.
