✔ Официальный сайт издательского фонда Генри Т. Лоренси
Книги, опубликованные на канале
✔ Генри Т. Лоренси. Знание реальности, часть 5: Взгляд одного эзотерика на историю европейской философии. Введение и базовые проблемы философии 1/23. Ссылки на предыдущие статьи части 5 в конце данного поста.
Продолжение Философия романтизма. Фихте. Шеллинг. Гегель 15/23
5.29 Фихте
1 Фихте исходил из Канта, и его заслуга состояла в том, что, преувеличивая причуды Канта, он делал абсурды еще более очевидными. Его остроумные тонкости романтического фикционализма не имеют ничего общего ни со здравым смыслом, ни с реальностью.
Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель глубоко презирали здравый смысл, который, тем не менее, является предпосылкой для приобретения высших видов ментального сознания.
2 И Фихте, и Канту было трудно объяснить, как они пришли к своим категориям. Кант сконструировал «чистую апперцепцию», которая вызывала их в воображении.
Фихте эта конструкция показалась довольно подозрительной, и вместо ее он изобрел другой способ демонстрации непостижимого, а именно «умственное воззрение» как первоисточник знания.
3Фихте взял исходным пунктом то, что кантовская «вещь в себе» совершенно излишня. Если мы ничего не знаем о ней, то, конечно, она и не существует – так что: долой ее! Это уничтожило последний кусочек материальной реальности.
Поскольку реальность подчиняется нашим представлениям, поскольку все может существовать только в сознании, именно я создает все. И поэтому он декретировал: «Я противопоставляет себе не-я», и из себя оно вызывает всю вселенную.
4 Субъективисты, которые вопреки здравому смыслу сумели вообразить, что материального внешнего мира нет, тщетно пытаются объяснить общезначимое и неизбежное восприятие реальности.
5 Здравый смысл, который при всей скромности является наивысшей инстанцией человека, возражает против того, что если отрицается объективное существование предметов, то все знание сводится к сплошному фантазерству.
Предметы – это объективность сознания и корректив субъективности.
6 Фихте переименовал категорический императив Канта («ты должен» моисеева диктата), назвав его «нравственным законом».
Историки философии и теологии провозгласили это изобретение великим интеллектуальным открытием. С помощью подобного они всегда умели парализовать мышление и произвести впечатление на невежество и нерассудительность.
7 Фихте своим отрицанием материальной реальности, объективности и неизбежности существования, своим гротескным вымыслом, что я творит все существование из самого себя, заложил основы немецкого романтизма и националистической истерии.
8 Именно это подходило фантазерам, не знающим жизни, воображающим себя богами-творцами, достаточно могущественными, чтобы переделать реальность.
Этот безграничный индивидуализм верил, что может диктовать жизни произвольные законы. Эти беспомощные, бессильные попытки романтиков уйти от реальности в конце концов привели к поклонению иррациональному, нереальному, ложному, фальсифицирующему жизнь и последовательно к полной капитуляции разума «в верности вере».
Ницше можно назвать ответвлением романтизма, все его творчество – это яростные построения иллюзий и фикций XIX века, лишенных содержания реальности. Вслед за ним пришли все эти высокомерные обезьяны-сверхлюди. Можно было подумать, что это был низший предел. Но, кажется, низшего предела нет.
9 Фихте был тем «философом», который считал, что выбор философии индивидом определяется его этическим взглядом на существование, а не его знанием или способностью воспринимать реальность. Вот что происходит, когда человек лишает себя объективного критерия. Все становится «фиктивным».
10 В своих «Речах к немецкой нации» Фихте утверждает, что противоположность между немецким и иностранным – то же самое, что противоположность между добром и злом.
Немецкий (недавно построенный) – единственно подлинный язык, а немцы – единственно реальная нация.
Иметь характер и быть немцем – это одно и то же. Только немцы способны к самостоятельному мышлению. Они одни принимают жизнь всерьез. Только у немцев можно образовывать массы. Только немец «способен на истинную, разумную любовь к своей нации».
11 Это значит быть последовательным субъективистом.
5.30 Шеллинг
1 Шеллинг – типичный эклектик, охотящийся за идеями и подхватывающий все, что ему попадается. Ему всегда приходилось делать из них что-то новое, так что это никогда не должно было быть этим, но всегда должно было быть переделано в что-то другое.
Идеи были переработаны, чтобы они соответствовали жаргону, а затем запущены в виде новых гениальных идей. Он жонглировал естественнонаучными, логическими, телеологическими, метафизическими, мистическими и эстетическими понятиями. Все эстетизировалось и испарялось.
Он мог бы опубликовать статью под названием «Мировые эпохи», в которой ни слова не было сказано о мировых эпохах.
Кьеркегор, посещавший его лекции, называл его «грозным болтуном». Это естественно напоминает об излияниях «оратора»: «Мы ищем тень, и когда мы нашли эту тень, мы стоим с пеплом в пустых руках.»
Может быть, именно при чтении чего-то подобного Гете нашел меткую сатиру: «Обыкновенно человек верит, что если только он слышит слова, то при этом должно быть что-то мыслимое».
Лихтенберг мог бы добавить, что люди считают блестящим то, что находится за пределами их постижения. Или, как кто-то сказал: «Не то чтобы я это понимаю, но звучит неплохо.»
Те, кто способен возмущаться этой шуткой за счет разрекламированных «великих», конечно, никогда не были среди тех воинствующих душ, для которых было жизненно важно найти реальность и которые в этой легкомысленной игре со священными истинами находили только пустые слова, фразы, абсурды.
2 Шеллинг пытался создать систему из своих идей. Однако все это казалось весьма туманным и слабо мотивированными причудами. Конечно, она была произнесена со всей самоуверенностью прирожденной напыщенности, так что произвела впечатление на нерассудительность.
Но те, кто отказывается позволить себя обмануть, вместо этого поражаются всей этой софистике. Можно словно видеть, как эти фикционалисты сплетаются в коконы своих собственных понятий, пока не окуклятся ментально. Они сидят внутри со своей вселенной.
3 Это не значит отрицать, что многое из этого может звучать довольно разумно. И ему хватало умения формулировать. Было много метких афоризмов, таких как: «Природа – это бессознательный дух, дух – сознательная природа». Под влиянием идеальной эстетики Шиллера Шеллинг придумал фразу: «Красота есть бесконечное, конечно представленное.»
4 Несмотря на все свои попытки систематизировать существование, и Фихте, и Шеллинг в конце концов, по крайней мере в завуалированных терминах, вынуждены были признать поражение и то, что они действительно ничего не постигли. Человечество постепенно начинает понимать, что прежде, чем что-либо может быть сделано из духа или природы, требуемы факты.
Таким образом, Фихте капитулировал, заявив, что теоретическая философия не может решить свои проблемы, но ведет к этике. Затем Шеллинг, в свою очередь, позволяет этике вести к эстетике. По правде говоря, жалкий результат после стольких шумих.
5.31 Гегель
1 Философов следует изучать в их собственных трудах, а не в какой-либо истории философии.
Чтобы узнать Гегеля, нужно прежде всего прочесть его «Феноменологию духа». Тот, кто при этом не считает себя будто помещенным в приют для пустословящих, вполне подойдет для того, чтобы «пасти свиней у гегельянцев», как гласило крылатое выражение. Он нашел свое призвание. «На непроторенных тропах будущего он может видеть следы упорядочивающей руки.» Заинтересованные могут ознакомиться с докторской диссертацией Фалена.
2 Гегель был очень начитан и хорошо знаком с современной ему ученостью, трудами философов и историей. Он знал, как все это использовать.
Историческое невежество признало за Гегелем бóльшую часть усвоенных им идей, например, что какой-то разум проявляется в истории, что противоположность есть рычаг развития, что прошлое существует в настоящем, что идеи составляют систему, являются частями целого, что в системе они имеют относительную значимость, даже если как новые они кажутся абсолютными, что они обнаруживаются в ходе развития.; что идеи могут быть отрицаемы и что их противоположность также содержит идею, так как идеи включают в себя, а не исключают, как понятия; что той цели единства, к которой философия стремится через разумное постижение реальности, религиозный человек пытается достичь через эмоции и проблески, а художник – через открытие красоты.
Все эти идеи, простые и ясные, существовали задолго до того, как их усложнил Гегель, самый крайний из всех субъективистов.
3 Идея эволюции витала в воздухе. Она появилась у Гердера, Гете, Ламарка и других. На это часто намекали древние: Гераклит, Аристотель, Плотин и другие.
Гегель решил сделать из этих идей систему, процесс откровения духа, процесс, который породил вселенную и особенно проявился в истории философии, которая была «самой сокровенной частью мировой истории».
Идея Гегеля состояла в том, что мировой процесс есть логический или диалектический процесс и что его действительной движущей силой является противоречие.
4 Уже во времена Канта осознали, что те двенадцать категорий, на которых он основывал свое восприятие реальности, несостоятельны.
Однако они, в отличие от Шопенгауэра, не осознали, насколько абсурдна вся эта процедура: думать, что можно втиснуть реальность в искусственные ящики. Вместо этого они продолжали фабриковать новые категории.
5 Гегель создал категории реальности, истории философии, всемирной истории, которую он превратил в «философию истории».
Если исторический ход событий не укладывался в его категории, он просто переделывал историю. Такие пустяки не беспокоят великий ум.
Как и реальность, история обязана была сообразовываться с путями, намеченными разумом Гегеля. Если реальность не согласуется с его построениями, тем хуже для реальности. Если вы знаете, как должна выглядеть реальность, не нужно спрашивать, какова она есть.
Две рациональные нормы: «пусть это будет этим» и «не принимайте ничего без достаточного основания» («есть ли для этого факты»), очевидно, неприменимы к «гениям».
В гегелевском разуме проявилась феноменология духа. В истории философии мы можем проследить эволюционный процесс духа или то, как диалектическая самодеятельность понятий порождает вселенную, государство, религию и, наконец, абсолютный разум Гегеля; все это чисто субъективные явления, поскольку «объективность» есть иллюзия. Читатели Гегеля пренебрегли его абсолютным субъективизмом, но, надо признать, он хорошо замаскирован.
6 Диалектический мировой процесс работал в соответствии с определенным методом, открытым Гегелем: методом тезиса, антитезиса, синтеза. Гегель открыл то, что говорит известный трюизм, что культурное развитие, по-видимому, идет путем противоречий.
Это связано со сменой поколений. Новое поколение, всегда недовольное условиями, находит большинство вещей неправильными, каковыми они и являются на самом деле, и, делая поспешные выводы, предполагает, что обратное будет правильным.
Это вековое понимание того, что во всем есть зерно истины; что значимость и применимость новых (вновь открытых) идей часто переоцениваются. Идея обсуждается со всех возможных сторон, снова и снова до тошноты. Она помещается во все возможные контексты, применяется к похожему и непохожему. Это приводит в конечном счете к реакции против преувеличений, причем сама реакция преувеличивается.
Требуется время, чтобы сделать идею относительной, помещая ее в правильный контекст. То, что так должно всегда происходить, было патентом Гегеля, и это было так, потому что таков метод работы мирового духа, но не Наполеона, которого он считал мировым духом, сидящим верхом на коне.
Согласно Гегелю, любое изменение означает воплощенное противоречие. В своем суверенном произволе он сделал субъективное объективным, а объективное – субъективным.
7 Гегелевская диалектика тезиса-антитезиса-синтеза зависит либо от объективного незнания и, следовательно, от возможных противоречивых гипотез, либо от смешения абсолютного и относительного, либо от смешения логического и языкового способов выражения.
Мы выражаем себя в абсолютных, а не относительных утверждениях. Если бы язык содержал ряд удобных релятивизмов, то отсутствие релятивизации оказалось вызванным объективным невежеством.
По-видимому, логический формализм затормозил понимание общей значимости теории относительности.
Критерием разума является реальность.
Противоречие подразумевает непонимание, невежество. Разум полон противоречий из-за своей неправильной обработки содержания ума. Если субъективность и объективность противоречат друг другу, то вина лежит на субъективности. Наша субъективность в сочетании с нашим объективным невежеством заставляет реальность казаться нам нелогичной, так же, как логика более глубокого понимания часто кажется нелогичной для более простой логики невежества.
8 Во второй половине XVIII века естественные исследования определенно начались в большинстве отраслей науки. Одно открытие быстро следовало за другим. Шеллинг и Гегель внимательно следили за исследованиями своего времени. Нужно было собрать воедино материал для систем. Они взяли все, что могли достать. Не предполагая, что исследования все еще находятся в зачаточном состоянии, они думали, что они уже достигли своих крайних пределов. Таким образом, они могли взять их материал таким, каким он был, и сделать из него абсолютную систему знания. Гегель зашел дальше всех в своей суверенной предприимчивости. Он не только построил систему, но и думал, что сможет доказать, что так должно быть, а не иначе.
Результат, конечно, был гротескным. Например, он пытался доказать, что в Солнечной системе не может быть больше семи планет, что железо становится тяжелее при намагничивании, что закон тяготения противоречит закону инерции и другие безумства. Когда позже были сделаны новые открытия, которые выявили его нерассудительность, его система рухнула с треском.
9 И какой это был крах! После 1830-х годов того, который среди естественников упоминал слово «философия», высмеивали и считали слабоумным. К сожалению, теперь они тоже стали философами и начали спекулировать.
10 То, что философскую часть системы Гегеля не поразила эта участь, зависит от того, что философы стараются сохранить как можно больше фикционализма. Философия из первоначального стремления разрешить загадку существования именно выродилась в самоцель. Она стала изучением истории философии, и тогда, конечно, они стремятся придать ей видимость разумности и замазать фикции.
Пытаясь «объяснить» все нелепости, они увеличивают смешение понятий. Эзотерик может позволить себе быть более безжалостно откровенным и признать, что вся философия – это спекуляция воображения невежеством, и как таковая вводит в заблуждение.
Уппсальские философы Хедвалль, Хегерстрем и Фален, особенно Хедвалль (о котором Гедениус пишет: гениальная работа Карла Хедвалля о теории познания Юма – одна из самых оригинальных и остроумных диссертаций, когда-либо обсуждавшихся в шведском университете»), показали, что все философские системы, построенные до сих пор, логически несостоятельны. Они не одобряли попыток историков философии устранить принципиальные ошибки путем психологизирования и тем самым сделать историю философии историей, а не философией. Но даже они не понимали, что ментальное сознание не может решить проблему реальности. Продолжение Реакция против фикционализма. Шопенгауэр 16/23
✔ Официальный сайт издательского фонда Генри Т. Лоренси
Книги, опубликованные на канале
✔ Генри Т. Лоренси. Знание реальности, часть 5: Взгляд одного эзотерика на историю европейской философии. Введение и базовые проблемы философии 1/23
Продолжение Гилозоический период. Пифагор. Другие эзотерики 2/23
Продолжение Первый субъективистский период 3/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Сократ 4/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Платон 5/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Аристотель 6/23
Продолжение Физикализм. Эпикур. Хрисипп 7/23
Продолжение Гностика. Плотин 8/23
Продолжение Схоластика. Разрыв со схоластикой 9/23
Продолжение Разрыв со схоластикой. Бекон. Декарт. Гобсс. Спиноза. Лейбниц 10/23
Продолжение Второй субъективистский период. Локк. Беркли. Юм 11/23
Продолжение Философия революции 12/23
