Ангелина Павловна высокомерно посмотрела на Елену.
— Ко мне какие претензии? — спросила женщина. — Вы сами прекрасно слышали, как ваша сестра отвечает на уроке.
— Скажу вам как человек, который прекрасно может общаться по-английски, и которого прекрасно понимают носители этого языка, у Юлии вполне сносное произношение, — сказала Алина. — И, кстати, вам тоже не помешало бы подтянуть произношение.
— Что? — возмутилась Ангелина Павловна. — Да как вы смеете?
— Смею, — заверила Алина. — Я достаточно долгое время жила в Европе, чтобы так говорить. Кстати, а вы где проходили практику произношения?
— Мне было достаточно института, — гордо произнесла учительница. — Между прочим, я была самой лучшей на курсе.
— Тогда мне жаль нашего будущего поколения, которому вы будете преподавать английский язык, — вздохнула Алина. — Потому что произношение у вас хромает. Слава богу, что у Юли был другой педагог до 9 класса, который дал девочке очень хорошие знания.
— И вы называете это хорошими знаниями? — возмутилась Ангелина Павловна.
— Да, — кивнула головой молодая женщина. — Ольга Игоревна, у вас в школе есть еще один педагог английского?
— К сожалению, нет, — развела руками директриса. — А что?
— Да просто я хотела бы, чтобы независимый человек проверил знания Юли, — пояснила Алина. — Вы же понимаете, что ваш педагог некомпетентен во многих вопросах. Вследствие чего его нельзя допускать до детей.
— Да что вы себе позволяете! — Ангелина Павловна покраснела от злости. — Да я буду жаловаться на вас.
— Удачи, — сказал Василий. — Надеюсь, вы не думаете, что после такого вы останетесь работать в данной школе.
— Это почему еще? — молодая женщина возмущенно смотрела на Василия. Но ему было все равно на чувства педагога. Самое главное было защитить Юлю от нападок такого человека. И, как выяснилось в этом разговоре, не только Юлю. А всех учеников, у которых преподавала Ангелина Павловна. Судя по всему, она прошлась не только по Юле.
— Я думаю, что после нашего разговора, Ольга Игоревна пообщается с каждым классом и выявит тех учеников, которые не угодили Ангелине Павловне, — твердым тоном произнес Василий.
— Даже не сомневайтесь, — заверила директриса.
— А я не сомневаюсь, — сказал мужчина. — Тем более что сегодня же жалоба уйдет в отдел образования нашего города, чтобы они проверили ваши действия, Ольга Игоревна.
— Мои? — опешила женщина. — А мои-то причем?
— Вы больше 8 месяцев бездействовали, пока ваш учитель измывался над детьми, — пояснил Василий. — Или вы все знали и просто бездействовали?
— Я ничего не знала, — заверила Ольга Игоревна.
— А жаль, — вздохнул Василий. — Именно вы в ответе за тех, кого берете на работу. И то, что просмотрели данного преподавателя, очень плохо.
— А вы думаете, что сейчас легко найти хорошего педагога в наше время? — возмутилась директриса. — Никто не хочет идти на работу в школу.
— Только не нужно говорить про маленькие зарплаты, — сказала Алина.
— Дело не только в зарплатах, — сказала Ольга Игоревна. — В последнее время она у учителей не хуже других. Дело не в этом. Вы когда-нибудь работали с подростками? Это просто ужас. Они не видят границ абсолютно. Им без разницы, кто перед ними стоит: директор, учитель и просто взрослый человек.
— Ольга Игоревна, подростки всегда были трудными во все времена, — пожал плечами Василий. — Думаете, что мы в свое время были идеальными?
— Идеальными не были, но в вас было заложено уважение к взрослым, и к учителю в первую очередь, — пояснила Ольга Игоревна. — Помните, когда учитель входил в класс, то вы вставали. И сейчас подростки решили, что этого делать не обязательно. Ведь им дали кучу прав. А про обязанности им никто не сказал.
— Допустим, — согласился мужчина. — Но все дети такие.
— Не все, — согласилась Ольга Игоревна.
— Меня волнует другой момент, — задумчиво произнесла Елена. — Ангелина Павловна, с чего вы вдруг взъелись на мою сестру?
— Я не взъелась, а пыталась научить английскому языку, — высокомерно ответила женщина. — Но она не поддается обучению.
— Поддаются дрессировке, — поправила учителя Елена. — А знания можно дать. И все же вы не ответили на мой вопрос.
— Не считаю нужным, — пожала плечами Ангелина Павловна.
— То есть у вас к Юле личная неприязнь, — уточнила молодая женщина.
— Ну почему только к Юле, — Ангелина Павловна посмотрела в глаза Елене, полными ненависти. — Ко всей вашей семье.
— О как, — Елена была обескуражена. — И что же мы такого сделали, что вы нас ненавидите?
— А то, что вы росли в любви и заботе с двумя родными родителями, где вас и пальцем не трогали, — прошипела женщина. — В то время как я была вынуждена приспосабливаться к вечно пьяному отчиму, который меня воспитывал в таком состоянии. И если что-то ему не нравилось, а это происходило очень часто, то меня били ремнем, пока на коже не проступала кровь.
— А мы здесь причем? — Елена во все глаза смотрела на Ангелину Павловну.
— Притом, — буркнула молодая женщина. — Если бы не ваша мать, то у меня никогда бы не было такого ужасного детства.
— Я ничего не понимаю, — покачала головой Елена. Голова шла кругом: сестры, мать, отец. Что происходит?
— А тут нечего понимать, — прошипела Ангелина Павловна. — Просто теперь вы будете отвечать за мое искалеченное детство.
— Попахивает клиникой, — прошептала Юля на ухо сестре. — Причем, психиатрической.
— Ой, а у кого же это у нас голосок прорезался? — усмехнулась Ангелина Павловна. — Ты бы на уроках так отвечала. Хотя смысл в этом какой? Все равно ты останешься на второй год. И это твое наказание.
— Хватит говорить загадками, — твердым тоном произнесла Елена. — Говорите, в чем виноваты перед вами. Как мы могли испортить вам детство.
— А тем, что родились, — сказала молодая женщина.
— Серьезно? — усмехнулась Елена. — Ну тогда в вашем искалеченном детстве виновато все человечество.
— Нет, только вы и ваша мать, — возразила учитель английского языка.
— Ангелина Павловна, слушайте, ну правда, это уже не смешно, — произнесла Ольга Игоревна.
— Не смешно говорите, — усмехнулась женщина. — Не смешно, это когда тебя поднимают в 5 утра зимой, и ты должна к соседке за бутылкой только потому, что папочке очень плохо. Или когда приходят его пьяные дружки, и ты должна стоять на табуретке и петь им песни, потому что у нас сломался телевизор. Вот это не смешно.
— Я понимаю, что у вас было трудное детство, — сказала Елена. — Только мы здесь причем?
— А при том, что ваша семейка забрала моего настоящего отца, — прищурив глаза, Ангелина Павловна посмотрела на Елену.
В кабинете воцарилась тишина. Присутствующие обдумывали услышанное.