20 августа исполнилось бы 92 года писателю Василию Аксенову. О нем вспоминает фотограф Валерий Плотников.
- С Василием Аксеновым мы познакомились в начале 1970-х, когда я еще учился во ВГИКе, - рассказывает автор этого снимка фотограф Валерий Плотников. - Несмотря на разницу в возрасте, все-таки Василий был меня старше на одиннадцать лет, мы сдружились. Конечно, за всю жизнь я снимал Аксенова много раз и повсюду. Помню, как в 1990 году впервые приехал в Америку и поселился в Вашингтоне, как мы его называли - Нашингтон, поскольку там уже проживало много русских эмигрантов. И вот мы с супругой идем по городу, чуть притормаживаем у пешеходного перехода, и я замечаю, как на светофоре останавливается «Мерседес». На пассажирском месте восседает красивая спаниель, положив лапы на «торпеду», как будто она за рулем. Перевожу взгляд, рядом на водительском сиденье - Аксенов. Так вот случайно мы увиделись вдали от нашей родины. И в Америке я Василия много снимал.
Этот же кадр был сделан в моей московской студии-мастерской в июле 1998 года. Тогда Аксенов уже вернулся из эмиграции, активно работал в России. И я решил в кадре использовать свою личную ковбойскую шляпу, некий привет Америке. А этот бюст (как мне однажды дочка - искусствовед подсказала) Цицерона просто оказался рядом, безо всякой глубокой философской подоплеки. Как говорится, для поддержания кадра. Кстати, его, бюст Цицерона, можно увидеть на многих моих фотографиях, например, в фотосессии с музыкантами группы «Машина времени».
Я не считаю, что Аксенов был диссидентом, мне кажется, его просто загоняли в это стойло. А сам Вася был лучезарным человеком, который умел радоваться жизни, несмотря на некоторые трагические события в его творческой и личной биографии. Очень любил свою маму (писательница, журналист Евгения Гинзбург - прим. ред.), которая восемнадцать лет провела в сталинских тюрьмах и ссылках. И радовался, что успел при ее жизни свозить маму в Европу, показать, как там живут люди. А как он любил свою жену Майю! Ей посвятил свой роман «Ожог», где так откровенно показал их романтические и интимные отношения, что это шокировало всю литературную Москву. Люди судачили: как такое возможно?!
Аксенов умел хорошо говорить, грамотно и точно выстраивать фразы, излагать мысли. Вспомните, как прекрасно он написал в повести «Затоваренная бочкотара»: «Где любовь, там и человек, а где нелюбовь, там эта самая химия-химия – вся мордеха синяя...»
А в книге «Скажи изюм» он упомянул и меня: «У стенки кафе «Фукьец» группа каких-то бородатых-волосатых улыбалась и аплодировала, напоминая московский групповой снимок в стиле Плотникова». Это он к тому, что я возродил в фотографии групповые снимки, ведь порой в кадре я умудрялся поместить до сорока человек.
Когда в июле 2009 года я приехал на панихиду в Дом литераторов и прочитал на белой бумаге три слова: «Умер Василий Аксенов», то меня взяла оторопь. Ну, не мог умереть этот человек, который так любил жизнь. Спортивный, всегда в движении, ратующий в последние десятилетия за здоровый образ жизни. Признаться, мне в это не верится до сих пор.
Подписывайтесь на канал "Пераново перо", ставьте лайки и оставляйте комментарии, потому что любое мнение интересно для нас.
Олег Перанов
