Вспоминает профессор Кафедры теории и методики неолимпийских видов спорта Национального государственного университета физической культуры, спорта и здоровья имени П. Ф. Лесгафта доктор педагогических наук Сергей Максимович АШКИНАЗИ.
В моей жизни Анатолий Александрович Рощин сыграл очень важную роль. И первая же встреча с ним была судьбоносная.
Я закончил Военно-космическую академию имени А.Ф. Можайского с красным дипломом и уехал в Казахстан на космодром. Уже был мастер спорта по гимнастике, работал, было интересно. Но через какое-то время работы на космодроме занялся карате, и меня начала затягивать тема спорта. Я стал даже меньше читать инженерную литературу, а больше о карате, о единоборствах. И вскоре узнал, что есть спортивный вуз, куда берут только офицеров – Военный институт физкультуры, ВИФК.
Был 1982 г. Я узнал, что ВИФК набирает группу карате. А я уже полностью переключился на карате, стал чемпионом Архангельской области. И поехал...
Я был мастером спорта по гимнастике, соответственно, меня звали на гимнастику. А на карате, как выяснилось, было только одно моё заявление, и руководство вуза решило, видимо, это направление пока не набирать. Или же были друге причины. Так или иначе, но моё поступление оказалось под угрозой.
У меня диплом с отличием академии Можайского, мне нужно сдать только один экзамен – физкультуру. Но на пятёрку! Если на четвёрку или ниже, то придётся идти общим потоком, то есть, сдавать все экзамены. А комиссии по другим предметам уже прекратили работу.
И начались проблемы. Сначала потребовали, чтобы вместо копии диплома я предоставил подлинник. Я звоню друзьям на космодром, чтобы мне срочно выслали диплом. Они присылают с проводником.
Начались экзамены. Первый экзамен – подтягивание на перекладине. Я подпрыгиваю и начинаю подтягиваться. Вдруг председатель комиссии говорит:
- Не считать!
Я удивился, но продолжаю подтягиваться. И слышу, как он три раза подряд говорит:
- Не считать!
Я удивился. Я знаю, что с подтягиванием у меня всё в порядке, что я делаю не так? Я медленно 18 раз подтянулся четвёртый раз… И председатель уже опять говорит – «не считать!» И вдруг я вижу: из-за стола, где сидит комиссия, очень медленно встаёт огромный человек в полковничьей форме, кладёт председателю руку на плечо и говорит громко:
- Нормально! Всё у него нормально!
Председатель комиссии как-то сразу сник, я спокойно подтянулся и пятерку заработал.
Чуть позже я узнал, что этот великан и есть Олимпийский чемпион Анатолий Александрович Рощин. И я на всю жизнь запомнил, как этот богатырь, этот великий человек за меня вступился! Хотя он не знал меня, а я не знал его.
Потом был бег на 100 метров и на километр. Мне занизили результаты. Но оказалось, что один из членов комиссии Борис Павлович Кашеваров меня хорошо знал, так как он гимнаст, и знал меня по соревнованиям. Он мне сказал:
- Серёжа, зачем тебе этот мордобой (карате), иди к нам на гимнастику!
А я стою весь бледный, в ужасе от происходящего. У меня рушится судьба! Всё удачно складывалось на космодроме, но я всё бросил и примчался сюда за своей мечтой, и теперь и туда вернуться стыдно, и здесь ничего не выйдет! Я Кашеварову так и сказал:
- Какая гимнастика! Какое карате! Меня просто сливают.
Он ушёл в комнату, где заседала комиссия, и оттуда долго никто не выходил. Только был слышен шум – разговор шёл на повышенных тонах. Потом вышел председатель комиссии и сказал мне, что я могу вообще не плыть, так как это уже не имеет значения. Плаванье – это четвёртый экзамен. Если первый – подтягивание – я сдал на пятёрку, а второй и третий мне занизили и поставили четвёрки, то третий – плаванье- точно занизят… Но я сказал:
- Я проплыву. А там – будь что будет!
И проплыл на пятерку. В результате я поступил. И все оценки мне выставили правильные. Потом, уже только через десять лет, узнал правду. Оказывается, Кашеваров и Рощин сказали председателю комиссии, что если мне не поставят пятёрки за бег, то они не подпишут протокол. Это были мужественные поступки! Но Борис Павлович Кашеваров меня хотя бы знал, а вот для Анатолия Александровича я был просто лейтенант, каких много каждый год приезжает поступать. И тем не менее он сказал:
- Если ты этому парня поставишь четверку, я протокол не подпишу!
И это - характер Рощина. Это его чувство справедливости. Подумайте только: масштаб человека, который Олимпийский чемпион, и я – всего лишь один из многих молодых офицеров, приехавший поступать. Кто я для него? Да никто! Обычный лейтенант – абитуриент. Но несправедливости он стерпеть не смог! Этот большой сильный человек сам прошёл очень сложную жизнь и столько раз сталкивался с несправедливостью! Когда он на Олимпийских играх явно шёл на золотую медаль, но при определении оценок ему вместо золотой давали серебряную… И вот он вступился за какого-то «детёныша»!
И никогда он не хвалился этим, не выпячивал свою роль в моей судьбе. Прошло много лет, но ни Кашеваров, ни Рощин мне не сказали об этом! А ведь если бы не они, то, может, моя жизнь была бы сломана… И только благодаря их честности я поступил, закончил ВИФК, стал кандидатом наук, потом доктором, профессором, успешным человеком. А этого всего могло бы не быть!
В общем, мою судьбу определил этот великан, Олимпийский чемпион. Он за меня вступился, потому что у него обострённое чувство справедливости. И эту его честность я наблюдал потом во многих ситуациях.
Потом, когда я учился, мы очень сблизились с Анатолием Александровичем. Хотя я не учился в его группе, но мы дружили. И семьями дружили. Позже я защитил по рукопашному бою кандидатскую и докторскую диссертации, стал заведующим кафедрой, а он ушёл на пенсию. Мы общались, он приходил в университет, на все просьбы отзывался, помогал советами. Как ветеран Анатолий Александрович посещал все наши посиделки, соревнования. Я собирал ветеранов на 23 февраля, на 9 мая, дни рождения, мы всегда проводили турниры. Он мне помогал по-отечески. Разные моменты в офицерской жизни бывают, и он всегда приходил на помощь.
Я считаю, что он оказал мне высочайшую честь своей дружбой!
Позже мы с ним организовали федерацию панкратиона. И он был на всех турнирах. Не помню случая, чтобы отказал!
Потом я ушёл из ВИФКа в институт Лесгафта, стал деканом факультета, потом проректором, но с ним продолжали встречаться. И всегда мы его приглашали на соревнования.
Это был большой скоромный человек. Ему было чуждо выпячивание своей персоны. Но от него веяло энергетикой мощи, справедливости, силы – это такая харизма, что даже трудно сравнивать с кем-то! Вообще олимпийские чемпионы – это не простые персоны, это избранные во многом люди. Помню, много лет назад на совете ректоров вузов был разговор: нас, физкультурные вузы, стали упрекать, мол, чем вы гордитесь, физкультура это не наука. А ректор Лесгафта Владимир Александрович Таймазов сказал: «Коллеги, много ли в ваших вузах нобелевских лауреатов? А у нас 182 олимпийских чемпиона за всю историю!»
Судьба Рощина в спорте уникальна! Две серебряные медали на Олимпиадах, а на третьей Олимпиаде - золото! Такого в истории не случалось!
Были, когда золото, потом серебро… А так – серебро, серебро и потом золото, да ещё в таком возрасте, конечно, не было. И не будет.
Конечно, большую роль в его судьбе сыграла генетика. Ведь что такое олимпиада? Это каждые четыре года борьба за медаль. Это двадцать лет пахать и не знать, что потом будет! Это лучшие годы жизни на спорт. Это стресс, соревнования, чемпионаты. Это не каждый выдержит. Он очень волновался! Хотя я не видел его перед олимпийскими играми. Но вот его знаменитое фото перед поединком в Мюнхене в 1972 году. Он сидит и смотрит. Вот в этом взгляде – очень и очень много! Посмотрите на эту заряженность на победу! Посмотрите на эту психологию победителя! Он победил в первую очередь психологически. Он боролся с противником на 50 кг тяжелее себя. Тогда была абсолютная весовая категория, не было предела веса. Массой мог противник задавить!
Рощин черпал духовные и физические силы в помощи людям, в общении. Он был очень общительный человек. Это вулкан положительной энергии! Его все обожали, Он – легенда невероятная! И при этом – никакой гордыни.
От него шла мощная позитивная энергетика. Ведь не так-то просто по жизни высказывать свою точку зрения, которая шла в разрез с мнением большинства. И это для меня огромнейший пример - оставаться самим собой. Он никогда ни к кому не пристраивался и ни под кого не подстраивался. Он оставался самим собой. И я старался делать как он - идти по жизни, куда зовёт внутреннее чутьё, сердце, а не где выгоднее.
Наталья ИЛЬЮШЕНКОВА