Во дворе фонарь освещает тропинку. Бобка, молодой человек лет восемнадцати, стоит в темноте, за кустами. В одной руке у Бобки пакет с продуктами, в другой в скрюченных пальцах зажата записка:
Батон – 1.
Молоко – 2.
Яйцо – 1 дес.
Грузному Бобке стоять тяжело. Он давно хочет в туалет. Одну ногу свело, и он опирается на другую, здоровую. Временами он топчется на месте, переносит тяжесть с ноги на ногу. И снова замирает.
Бобкины пальцы замёрзли. И те, в которых пакет, и на другой руке, тонкие и сухие, с запиской. Бобка не надел перчатки – много возни, попробуй попади каждым пальчиков в «домик! – и ушёл без них.
Бобка умеет ходить в магазин. Это несложно. Надо лишь протянуть продавщице карточку и записку от мамы или Риты и подождать, пока сумку нагрузят продуктами.
По тропинке идут люди. Они обходят Бобку, торопятся. Дверь подъезда верещит старыми петлями, с грохотом ударяется о стену. Вот проходит женщина, потом мужчина с ребёнком, пробегает сосед Никита с незнакомым мальчиком. Всех их облаивает собачка по кличке Муся. У Мусиной хозяйки, бабы Туси, болят ноги. Туся выпускает собаку одну. Собачка целыми днями визжит на прохожих с крыльца. Пока кто-нибудь не запустит Мусю в подъезд.
Бобка стоит за кустами и, не отрываясь, глядит на Мусю. От холода ему кажется, что руки у него одеревенели и оттянулись до тропинки, как лыжные палки. А от резкого лая прыгает в голове тяжёлый мяч. Бобке хочется заткнуть уши, но руки заняты. Он бы заплакал, но помнит, что говорила ему сестра: «Дурка! Здоровый шлепок, а плачешь, как маленький». Бобка терпит.
Проходит женщина в большом и тёмном пальто. В руках у неё большие сумки. Сумки задевают Бобкин пакет.
– Напугал, – ругается женщина сердито, а потом непонятно: – Чего встал? Бу-бу-бу!
Боба моргает и молчит. Женщина уходит. Муся облаивает женщину, её тёмное пальто и большие сумки.
– Ты что тут? – подходит папа Лёша. – Давно стоишь? Идём домой.
Когда они идут мимо Муси, Бобка хватается за папин рукав.
– Рита! – дома отец кричит в дальнюю комнату. – Ты же знаешь, там собака!
– Бу-бу-бу, – отвечает Рита за закрытой дверью, а Бобка уходит к себе за шкаф.
Шкаф перегораживает большую комнату. За ним, на диване, живёт Бобка, а на подушке живёт лягушонок. Лягушонка зовут Ва. У него длинные лапы, нет одного глаза, на боку из дырки высовывается серая набивка. Лягушонок улыбается большим ртом.
Бобка запихивает пальцем набивку в лягушонка. Серая вата вылезает снова.
За шкафом надрывается телевизор:
– Ля-ля-ля! Плати три рубля!
Бобка знает: это реклама. Ненастоящие зверушки танцуют и едят конфеты. Уставившись, на прыгающие по потолку пятна, Бобка растирает замёршие пальцы. Цветные пятна резвятся, лезут в глаза, от них Бобкины глаза тяжелеют.
– Ля-ля-ля, – надрываюся зверушки, а Бобка вдруг видит себя на детской площадке. Он висит на турнике.
– Сделаю из тебя мужчину! – говорит ему папа. Бобка ещё маленький. Висит он неудобно, на одной руке. Вторая, слабая и короткая, зацепилась только кончиками пальцев, и Бобку перекосило. Вскоре он падает.
– Бу-бу-бу! – ругается папа и отходит к знакомому мужчине. Они разговаривают.
Бобка сидит под турником и трёт глаза. Неожиданно появилась чужая незнакомая собака. Папа разговаривает со знакомым и не видит, как собака запрыгнула на Бобку и принялась облизывать его лицо. Бобка отмахнулся, и собака залаяла. И вот уже нет ничего в мире, только резкий лай, от которого голову царапает изнутри, и острые собачьи зубы, зубы, зубы….
Бобка хочет кричать, но не может. Он как будто одеревенел….
– Ужинать! – будит Бобку мамин голос.
За ужином Бобка подавился. Картошка, кусок котлеты и жёваный хлеб из Бобкиного рта шмякнулись обратно в тарелку.
– Дурка! – шипит ему Рита. — Почему вы не оставили ушлёпка в роддоме?
– Ритусечка, ну что ты такое говоришь! Не ругайся, детка… – привычно причитает мама и елозит полотенцем по Бобкиному рту. – За Бобочкой скоро приедет бабушка….
– Баба! – говорит Бобка и снова давится.
– Конечно, бабушка приедет к нему! – продолжает злиться Рита. – Бобочка, Бобочка! Всегда везде Бобочка! – Рита уже кричит. – Почему он?! А я для вас пустое место?
– Ритуся, ты внучка, – успокаивающе причитает мать. – Любименькая...
— Из-за него ко мне не приходят ребята, – не успокаивается Рита. – Меня дразнят «сестрой того жирного ушлёпка!
– Я с работы! – громко говорит папа. – Дайте спокойно поесть!
Рита роняет ложку. Она вскакивает и убегает в свою комнату. Мама бежит следом, роняет полотенце.
Бобка не понимает, почему кричит сестра. Он заискивающе улыбается, поднимает упавшее полотенце, но снова кашляет. Слюни и остатки еды разлетаются по столу.
На другой день Бобку с занятий забирает Рита. Она идёт быстро и не оглядывается. Бобка ковыляет следом, но, как только он догоняет сестру, она быстро оглядывается по сторонам.
– Держись от меня подальше! – Не оборачиваясь, одёргивает она руку.
Когда они подходят к подъезду, Бобка цепляется за сёстрин рукав. И, хотя Муси нет, Бобка держится так крепко, что невозможно разжать его толстые пальцы.
Они так и поднимаются на свой этаж – паровозиком. Бобка неловко спотыкается об ноги впереди идущей сестры, но не разжимает пальцы.
Отцепляется он только в прихожей.
Рита скидывает шубку и ботинки, сразу убегает в свою комнату. Бобка ещё долго возится в темноте коридора с курткой. Сначала молния не открывалась, затем в рукаве застряла левая рука. Бобка пошёл в комнату сестры. Он открыл дверь и стал на пороге. Рита смеялась в телефон.
– Ма! Скажи ему! – Рита при виде Бобки прикрывает телефон и кричит: – Тебе сюда нельзя!
– Да, да, Ритусенька, детка, – отзывается с кухни мама. – Ужин почти готов.
Дверь захлопывается у Бобки перед носом.
Бобка наконец избавляется от куртки, но тут резко запиликала музыка. Это мамин телефон. Мама берёт трубку.
Бобка встаёт рядом и протягивает руку.
– Баба дай, – просит он, но мама отворачивается. Сначала она алёкает, потом говорит. Она говорит и говорит, а потом хлюпает:
– Что сказали врачи? Что? Было уже поздно?
Бобка ушёл к себе за шкаф. Он сел на кровать и закрыл уши ладонями. Но и сквозь пальцы Бобка слышит, как хлюпает мама, как гремит папа, как поют синие зверушки.
– Бу-бу-бу, – хлюпает мама, будто подавилась супом.
– Ра-ра-ру! – отвечает папа Лёша. – Чёрт знает что!
– Ля-ля-ля! – поёт телевизор. Боба зажимает уши длинными мягкими лапками лягушонка. Лягушонок обнимает Бобкину голову и улыбается.
Тут за шкафом появляется Рита. Садится на постель, рядом. Бобка протягивает ей лягушонка, но Рита неожиданно обнимает его за плечи. Он замирает. Рита такая маленькая, почти вся уместилась под его рукой.
– Бобка, – слышит он шепот сестры. – Ночью бабушку увезли в больницу. Бабушка, она… не приедет. Никогда….
Боба улыбается в темноте.
– Ты меня понимаешь? – Рита утыкается носом в Бобкин бок. – Бабушка, она....
– Баба, – твердит Боба. – Баба! Баба!
– Дурка ты глупая, – сдавленно бормочет Рита. – Бабушка... уже никогда...
Рита хлюпает там, в Бобкином боку.
Бобка улыбается, глядя на шкаф.
– Воды! Скорее! – кричит из комнаты папа. – Рита? Где мамины таблетки? Неси!
Рита вскакивает и убегает.
Пятна от телевизора прыгают по потолку. Бобке кажется, что они злые и смеются.
Бобка выходит из-за шкафа. Проходит мимо сидящей на диване мамы. У мамы на голове полотенце. Папа машет рукой: не мешай! В темноте коридора Бобка сунул ноги в ботинки, а куртку оставил на вешалке. Затем открыл входную дверь. Бобка спускается по лестнице на цыпочках, и большая тень в форме Бобки крадётся вместе с ним.
На крыльце никого. Только Муся. Увидев его, собака заливается лаем. У Бобки звенит в ушах, внутри головы прыгает тяжёлый мяч.
Он замирает на крыльце. Не дышит, только смотрит, как подкатывается к его ногам пушистый ком с налипшим снегом на спинке.
Бобка наклоняется, протягивает руку. Муся на секунду затихает и снова лает. Бобка поднимает собачку и прижимает к себе левой, скрюченной рукой, а правой берёт под мордой. Здоровая рука у Бобки крепкая, не зря он втихаря таскает папину гирю.
Муся визжит. Визг закладывает уши. Бобка глохнет.
Он сглатывает и сжимает пальцы сильно-сильно, будто открывает крышку на банке с огурцами.
Муся взвизгивает и, наконец, затихает. Лапки обвисают.
Тишина.
Бобка кладёт уже не страшную Мусю на скамейку и садится рядом, прямо в налипший на сиденье снег.
– Баба, – Бобка гладит Мусю по пушистому боку, – Боба и баба!
Он улыбается. Теперь бабушка придёт. Никто ей не помешает. Бобка будет сидеть тут, ждать бабушку. Ждать, сколько позволят.