В историческом пространстве отеля Marco Polo сейчас проходит персональная выставка Алисы Гореловой «Тени времени». Проект художницы посвящен человеческой хрупкости, поддержке и поиску внутренней свободы. Специально для Time Out Алиса рассказала о новом прочтении живописи прошлого и красоте «ложного ощущения невесомости» человеческого тела под водой.
Алиса Горелова работает с монументальными форматами и создает живопись, стремящуюся преодолеть границы картины. Выставку «Тени времени» представляет одна из самых концептуальных галерей московской арт-сцены PA Gallery (совместно с Reloft ART).
У вас очень узнаваемый визуальный стиль, как вы к нему пришли? Что помогло ему сформироваться?
Поиск стиля — это интуитивный процесс. Мне изначально было важно почувствовать себя внутри искусства, затем понять это с рациональной точки зрения и в конце концов признаться самой себе, что я действительно люблю. А я несомненно люблю то, что принято называть классикой: искусство эпохи Ренессанса, маньеризма и барокко. Получаю подлинное удовольствие, когда исследую коллекции Эрмитажа, Лувра или Национального музея Прадо, — это те места, где перейдя в другой зал, ты можешь «перешагнуть» во времени на 500 лет.
Мне нравится разглядывать картины старых мастеров, замечать необычные детали, забавные позы или непонятные вещи, которые через оптику XXI века прочитываются не так, как они были задуманы в свою эпоху. Все наблюдения я позже использую в своих работах.
Увлеченность классикой никак не противоречит моей любви к современному искусству: я всегда считала, что задача художника — говорить об актуальных проблемах на языке, понятном его современникам.
У вас за плечами академическое художественное образование. Какое влияние оказал на вас этот опыт?
Я очень рада, что у меня есть классическое художественное образование. Когда я ехала из Челябинска в Петербург поступать в Академию художеств, то не знала, что такое современное искусство, но понимала, что хочу быть художником, который говорит о современном мире — и для современного мира. Я поставила перед собой цель овладеть пластическим языком максимально хорошо, чтобы в будущем не задумываться о технической стороне процесса, а работать только над развитием идей и смыслов. Это не только о рисовании, а, скорее, об уверенности, что у меня есть навыки, которые я могу свободно использовать. Когда в 2021 году я захотела шить, то просто начала создавать скульптуру из текстиля, не волнуясь о том, что никогда прежде я не работала с такими материалами.
Благодаря академии я стала стрессоустойчивее, перестала бояться дедлайнов. Сначала вас учат перфекционизму: ни перед одним открытием выставки я так не волновалась, как перед первыми семестровыми смотрами. Уже потом вы учитесь говорить себе: «Сейчас ты сделала все, что могла. Если что-то не получилось, в следующий раз ты сделаешь лучше — значит, есть куда расти».
Нужно ли академическое образование современным художникам?
Конечно нет. Есть много прекрасных современных авторов, которые не проходили через эту школу. Но и с академическим образованием тоже можно быть современным художником — нужно только немного «поменять настройки».
Основная тема вашего искусства — исследование телесности. Образ тела всегда был важен для художников, и в каждую эпоху он интерпретировался по-разному. Почему сегодня это все еще актуально?
Я не вижу большой разницы между тем, как трактовалось тело, например, у Тинторетто или Алессандро Маньяско и тем, как это происходит сейчас. Даже не говорю об экспрессионистах или, например, о Фрэнсисе Бэконе или Люсьене Фрейде: здесь все понятно — это точно очень современно.
Сейчас, когда я смотрю работы художников-маньеристов XVI века, мне кажется, их трактовка телесности предельно актуальна — напряженная, непонятная, искаженная и прекрасная. Все чаще кажется, будто человечество ходит по кругу: острые гуманистические или эстетические проблемы XVI века актуальны и сегодня. Конечно, мир меняется, но то, что действительно заставляет людей волноваться и сопереживать, остается неизменным.
Трактовка телесности всегда связана с тем, как человек воспринимает себя, свои физические границы. При этом важен общий контекст. На первый взгляд может казаться, что в изображении тела нет ничего политического и социального, но если мы знаем историю, то через картину можем увидеть, как художник относился к миру и его проблемам. Человеческое тело, на мой взгляд, самый выразительный способ говорить об универсальных вневременных гуманистических проблемах.
Какие еще темы и образы для вас важны? Что вы хотите выразить как художник?
Мое искусство — это искусство о человеке, о его внутренних и внешних границах, о взаимодействии людей друг с другом и с миром, о чувствах от самого себя и от происходящего вокруг. Я использую изображение человеческого тела как язык для рассказа обо всем этом и, возможно, еще о нечто более невыразимом.
Расскажите подробнее о вашем проекте Ех-voto, который сейчас представлен на выставке «Тени времени».
Проект Ех-voto я создала в 2021 году. Впервые показала его в петербургской лютеранской церкви Петрикирхе — в чаше бассейна, оставшейся с советских времен в здании храма. Это место хранит память о времени, когда из самой большой кирхи России сделали самый большой бассейн Ленинграда.
Меня всегда завораживало, как искусство работает в сакральных пространствах. Хотелось поразмышлять над тем, как современная живопись может взаимодействовать с таким непростым местом и какой она должна быть. Я решила, что здесь нужна работа, выполненная довольно плоско, где-то напоминающая облупившуюся фреску, с колоритом, вдохновленными латино-американским религиозным творчеством и пограничными практиками, объединяющими техники рукоделия и религиозные сюжеты. Традицию приносить вотивные дары я сделала ключевой: все холсты пронизаны парящими кистями, стопами, пламенеющими сердцами и коронами с нимбами. В центре чаши бассейна мы выстроили из полотен круговую инсталляцию, прожекторами подсветили ее изнутри — и синхронистки, изображенные на холстах, «поплыли» под звуки органа.
Какое новое звучание этот проект приобретает в пространстве отеля Marco Polo? Как ваши работы перекликаются с историей места?
Московский отель Marco Polo заинтересовал меня сложностью и эклектичностью пространства. Здание с интересной историей: оно было построено по заказу уроженки Шотландии как пансион для английских гувернанток, затем стало гостиницей для партийных элит, а сейчас это оригинальный и нетипичный отель. Мне показалось, это хорошее место, чтобы органично соединить две серии моих работ и выкристаллизовать новый смысл — в пространстве Marco Polo соединяется и взаимодействует живопись из проекта Ex-voto и текстильные скульптуры из серии «Бархат».
Учитывая историю здания, акцент хотелось сделать на теме пансиона для гувернанток и поговорить о хрупкости, зыбкости и поддержке, которые заложены в Ex-voto. Когда я создавала живописную серию, то отталкивалась от «фигур поддержки», которые совершают синхронистки под водой при выталкивании одной из пловчих наверх. Это сложная конструкция, требующая участия всей команды. И все в совокупности — пловчихи и гувернантки, поддержка физическая и эмоциональная, вода (в христианской традиции ее всегда наделяют сакральным смыслом) — задают особый тон и атмосферу.
В этом здании пласты времени наслаиваются друг на друга, соединяются и создают некую темпоральную петлю. Поэтому и текстильные скульптуры в холле под потолком, изображающие антропоморфных существ и соединяющие в себе человеческие, растительные и животные черты, органично вписались в пространство. В них тоже есть что-то эклектичное: немного барокко, немного маньеризма. Будто проплывающие над головами посетителей, они устремляются в свободную и дикую воду, расширяют границы существ, нуждающихся в поддержке.
А возможно, все совсем не так. Я не очень люблю рассказывать о проекте: мне важно, чтобы зритель сам решил, что перед ним. Очень интересно слушать разные интерпретации — тогда у работы появляется еще больше граней и глубины.
Какие образы легли в основу ваших текстильных скульптур? Как они перекликаются с живописными работами?
На их создание меня вдохновили гротески, которые художники эпохи Возрождения активно использовали в орнаментах. Если живописные полотна на выставке стремятся стать фресками, то скульптуры — это оживший узор, приобретающий субъектность и преодолевающий изначальные границы орнаментальной формы.
Почему в этом проекте так важен образ ныряльщиц и тема воды?
Во-первых, вода всегда имеет сакральный смысл, а во-вторых, образы ныряльщиц стали поводом поработать с формами тела в контексте непривычных условий. Под водой тела двигаются иначе, чем на земле, пластика меняется, она непривычна для восприятия. Когда смотришь на движения тел под водой, возникает диссонанс и непонимание, что происходит: тела то ли летят, то ли плывут, то ли просто застывают. Я всегда ищу какую-то двойственность, пограничное состояние. Здесь это выразилось в ложном ощущении невесомости.
Посетить персональную выставку Алисы Гореловой «Тени времени» можно в отеле Marco Polo (пер. Спиридоньевский, 9) до 31 июля.