После окончания Второй мировой войны Япония была оккупирована американскими войсками. Согласно достигнутому в декабре 1945 года в Лондоне соглашению контролировать выполнение Японией условий капитуляции до вывода оккупационных войск должны были Союзнический совет и Дальневосточная комиссия. Но фактически власть в стране принадлежала командующему оккупационным корпусом американскому генералу Макартуру.
ГОСПОДИН И ГОСПОЖА САДЫК
Начавшееся в 1946 году противостояние СССР и Запада привело к тому, что в создавшихся условиях советская разведка не могла действовать в Японии легально, под прикрытием лишь формально сохранившегося со времени капитуляции Представительства СССР в Токио. Прибывший в Японию в 1949 году резидент внешней разведки Григорий Каспаров и сменивший его в 1952 году Александр Носенко оказались под жестким прессингом как японской, так и американской контрразведок. В результате связь с большей частью агентуры была утеряна, и руководством внешней разведки было принято решение о работе в Японии с нелегальных позиций.
Одними из первых нелегалов, направленных после войны в Японию, были Шамиль Абдуллазянович Хамзин и Ирина Каримовна Алимова. Профессиональный разведчик, татарин по национальности, Хамзин с начала 50-х годов работал на Ближнем Востоке, а в 1952 году по указанию Центра обосновался в Китае, в Тяньцзине. Будучи по легенде уйгуром Энвером Садыком, он быстро вошел в местную мусульманскую общину, стал одним из ее руководителей и даже выполнял при ней почетную роль муллы. Переезд Хамзина, работавшего под псевдонимом «Халеф», в портовый город Тяньцзинь, который являлся последним перевалочным пунктом для китайских эмигрантов, был связан с тем, что ему предстояло стать нелегальным резидентом в Японии. А задержался он в Тяньцзине потому, что должен был ехать в Японию не один, а с «женой», Ириной Алимовой. Узбечка по национальности, она начала работать в нелегальной разведке с 1947 года. После соответствующей подготовки в 1953 году была направлена в Урумчи, где компактно проживали китай-ские мусульмане. Там «Бир» (псевдоним Алимовой в Центре) окончательно изучила свою легенду, по которой она, дочь богатого торговца-уйгура, в скором времени собиралась выехать в Тяньцзинь к своему жениху Энверу Садыку, уроженцу соседнего города Кульча. Так Ирина Алимова превратилась в Хатычу Садык.
Встретившись в Тяньцзине, Энвер и Хатыча вскоре сыграли свадьбу. Надо заметить, что хотя это была «свадьба по приказу», их брак оказался удачным и крепким – они прожили вместе счастливую и долгую жизнь. Новоиспеченная супружеская пара показала себя радушными и гостеприимными хозяевами, не чурающимися благотворительности. Их большой дом на голландской территории Тяньц-зиня всегда был полон нуждающимися эмигрантами-мусульманами. Все это создало им прекрасную репутацию. Более того, одна их знакомая, которая владела землей в Японии, испытывая нужду в деньгах, продала свой участок супругам Садык. Это обстоятельство значительно облегчило их переезд в Японию.
Вскоре супруги переехали в Гонконг и там обратились в американскую миссию Красного Креста с просьбой помочь перебраться в Японию, где у них был участок земли. Сотрудники миссии, учитывая их общественное положение и связи, помогли Садыкам получить въездную визу. Перед отъездом «Халеф» и «Бир» встретились со связником из Центра Борисом Лавровым, который дал им по-следние инструкции.
Оказавшись в японском городе Кобо, Садыки продали свой участок земли и на вырученные деньги купили двухэтажный дом, часть комнат которого сдали внаем американцам. Это обстоятельство вскоре оказалось очень кстати. Дело в том, что некий русский эмигрант Старков написал на них донос в японскую полицию, в котором утверждал, что Энвер и Хатыча Садык являются русскими шпионами. Но так как поселившиеся в доме американцы были сотрудниками ЦРУ, то донос остался без последствий.
В Кобо Энвер занялся бизнесом, начав с мелкой торговли подержанными вещами. А перебравшись в Токио, он нашел компаньона, с которым основал импортно-экспортную фирму «Мухит и Садык компани» и открыл двухэтажный магазин. Магазин этот оказался не только отличным прикрытием, но и стал местом получения важной информации. Его часто посещали турецкие офицеры, служившие в войсках ООН, которые находились в Корее в по-следний период войны. Энвер всегда приглашал их в свой офис, щедро угощал спиртным и за разговором узнавал о военных планах войск ООН на Корейском перешейке, которые тут же передавал в Центр.
Энвер и Хатыча Садык вели светский образ жизни, их дом часто посещали высокопоставленные гости, в том числе и аккредитованные в Токио иностранные дипломаты. Среди них часто бывали турки: военно-морской атташе, инженеры, принимавшие с заводов Иокогамы заказанные Турцией в Японии военные суда и другие осведомленные лица. От них нашим разведчикам удалось, например, узнать, что Япония приступила к строительству собственных подводных лодок.
ИКЕБАНА С ИМПЕРАТРИЦЕЙ
О том, какие задания получали нелегалы в Японии, можно судить по следующей радиограмме из Москвы: «После того, как мы убедились, что дела у вас идут неплохо, просим внимательно следить за внутренними событиями в Японии, попытайтесь определить расстановку внутриполитических сил через агента «Комацу». Кроме того, необходимо приобрести источники в наиболее влиятельных организациях или в государственных политических ведомствах. Предметом особой заинтересованности на ближайшее время должны стать следующие вопросы:
1) Взаимоотношения Японии с США, насколько они тесны, в каком русле будут впредь развиваться.
2) Политика Японии в отношении СССР.
3) Насколько сильны тенденции милитаризации экономики и воссоздания армии – ее структура, финансирование, вооружение, возможные планы совместных учений и боевых действий с США. Для получения информации по этому разделу используйте турецких офицеров, посещающих ваш офис.
Сообщаемую вами информацию необходимо переносить на микроточки и, закамуфлировав ее, закладывать в тайник
№ 6. Кольцов».
А о том, какая информация уходила в Центр, говорит такое донесение: «Георгу. Хорошо информированный источник сообщает о планах создания новой замкнутой военно-политической группировки, в которую могут войти Южная Корея, Южный Вьетнам, Тайвань, Япония, Таиланд, Филиппины, Новая Зеландия, Австралия, Малайзия. Переговоры, возможно, состоятся в Сеуле или Бангкоке. Это явится серьезным дестабилизирующим фактором в Юго-Восточной Азии. Бир».
Это сообщение полностью подтвердилось. 14 -16 июля 1966 года в Сеуле министры иностранных дел названных стран на конференции подписали договор о создании Азиатско-Тихоокеанского совета (АЗПАК).
Благодаря безупречной репутации и блестящему положению в обществе, супруги Садык могли чувствовать себя в безопасности. Они стали гражданами Японии, а Хатыча на одной из выставок икебаны даже сфотографировалась рядом с женой императора. Этот снимок обошел все японские газеты, после чего перед ней открылись двери престижного Американского женского клуба. Но в начале 1967 года она неожиданно обнаружила за собой слежку. Получив сообщение об этом, в Цент-ре решили не рисковать. Летом 1967 года Энвер Садык сообщил своему компаньону, что собирается провести отпуск в Турции. После этого он вместе с женой вылетел в Париж, отку-да по маршруту Италия – Швеция – Швейцария – Болгария направился в Москву. В Москве полковника Хамзина и майора Алимову тепло встретили коллеги из управления «С» ПГУ КГБ. На этом их японская одиссея окончилась.
ЛИНИЯ «Х»
К началу 1956 года отношения между СССР и Японией стали нормализовываться, и 19 октября 1956 года была подписана советско-японская совместная декларация, после ратификации которой обе страны восстановили нормальные дипломатические отношения. А уже 12 декабря в Токио было открыто посольство СССР. Благодаря этому ПГУ КГБ могло действовать в Японии легально. Резиденты в Токио Анатолий Розанов (с 1957 по 1960 год) и Петр Выгонный (с 1960 по 1963 год) приложили немало сил для того, чтобы наладить работу в новых условиях. Основными направлениями деятельности токий-ской резидентуры с начала 60-х годов стали политическая и научно-техническая разведки, а также работа по Китаю и США с территории Японии.
Наибольших успехов добилась научно-техническая разведка, которой занимались сотрудники линии «Х» токийской резидентуры. Так, в начале 60-х годов от японского бизнесмена, проходившего под псевдонимом «Молчун», были получены материалы по производству каучуков для сверхнизких температур. А с помощью молодого ученого, который работал в лаборатории одного из японских университетов (псевдоним «Яги»), было получено большое число научных работ, касающихся исследований в области высокоимпульсного горения синтетических веществ, в том числе и пороха, а также производства твердого ракетного топлива. Причем работы эти были не только японские, но и американские.
Порой сотрудникам линии «Х» приходилось полагаться только на собственную интуицию. Однажды осенью 1963 года в советское торгпредство в Токио пришел пожилой японец и попросил о беседе с кем-нибудь, кто разбирается в нефтепереработке. Его принял сотрудник резидентуры Анатолий Максимов. Японец предложил купить за две тысячи долларов ноу-хау одного из современных процессов переработки нефти – платформингу– и передал для ознакомления часть соответствующей документации, предупредив, что сделка разовая. Изучив ее, Максимов пришел к выводу, что материалы подлинные и заслуживают самого серьезного внимания, о чем и рассказал резиденту и его заместителю по НТР. Была послана срочная шифровка в Центр, но ответ получили уклончивый – решайте сами. В конце концов решили рискнуть. Максимов встретился с японцем, получившим псевдоним «Посетитель», передал ему деньги и получил материалы. Более того, ему удалось уговорить «Посетителя» встретиться еще раз. А из Моск-вы, изучив документы, направили в Токио следующую телеграмму: «Полученные материалы внесли вклад в нефтяную промышленность своей новизной и экономией средств при создании аналогичного отечественного процесса платформинга».
Помогали сотрудники линии «Х» токийской резидентуры и разобраться с такими ноу-хау, внедрение которых в нашей стране принесли бы только вред. Например, на запрос из Центра узнать о возможности производства автопокрышек из полиуретана с целью внедрения этой технологии в промышленное производство была собрана соответствующая информация. На ее основе в Москву было направлено сообщение, суть которого сводилась к следующему: японская фирма «Исибаси» в качестве эксперимента «одела» одну из машин такими покрышками. Но результаты полевых испытаний оказались неутешительными. Усовершенствование автошины займет не менее пяти лет. Что же касается американцев, то они относятся к созданию подобных автошин весьма скептически. В результате в Советском Союзе отказались от работы над этой проблемой.
АГЕНТЫ ЦРУ ОКАЗАЛИСЬ В ПОЛИЦИИ
Активно действовала в Токио и так называемая американская линия. Уже упоминавшемуся Максимову вместе с другим сотрудником резидентуры удалось сфотографировать спутник, на котором американцы впервые отправили человека в космос. В конце 1964 года был установлен контакт с лейтенантом военно-воздушных сил США, служившим на авиабазе Тачикава. Вскоре от него получили информацию о подготовке США к войне с Вьетнамом и о конкретных сроках ее начала. Позднее лейтенант передавал сведения о создании в Южном Вьетнаме базы для стратегиче-ских бомбардировщиков и о методах их использования в боевых действиях.
Американцы тоже не сидели сложа руки и активно пытались противодействовать работе советских разведчиков в Японии. Примером может служить случай, имевший место с Георгием Покровским, который был резидентом в Токио в 1963-1969 годах.
Покровский много внимания уделял работе с американцами. Однажды ему удалось установить контакт с шифровальщиком американской военной базы. Но на одну из встреч с ним в гостинице «Нью-Отани» к Покровскому подошел незнакомый американец. Он показал удостоверение сотрудника военной контрразведки и предложил побеседовать. В ходе беседы американец сделал Покровскому вербовочное предложение, которое Георгий Петрович, естественно, отверг.
Через некоторое время после этого в доме, где проживал Покровский, поселился американский коммерсант Калдерон и стал проявлять к нему повышенное внимание. Покровский понял, что ЦРУ готовит против него провокацию, и не ошибся. Однажды Калдерон стал настойчиво приглашать Покров-ского зайти к нему в квартиру. Тот отказался, но на него неожиданно напали трое американцев. Вырвавшись, Покровский бросился в посольство и через несколько минут вернулся с двумя сотрудниками резидентуры. Американцы еще не успели уйти и были задержаны до приезда японской полиции. В результате сотрудники ЦРУ оказались в полицейском участ-ке, а сам инцидент получил широкую огласку в прессе.
В 1970-1980-х годах токийская резидентура становится одной из наиболее важных зарубежных точек советской внешней разведки. В это время ее возглавляли Юрий Попов (с 1969 по 1973 год), Дмитрий Ерохин (с 1973 по 1975 год), Олег Гурьянов (с 1975 по 1979 год), Анатолий Бабкин (с 1980 по 1983год), Александр Шапошников (с 1983 по 1985 год). Благодаря их усилиям и слаженой работе сотрудников резидентуры удалось добыть большое количество важных материалов. В мае 1978 года был получен совершенно секретный документ «Проект предложений, формулируемых премьер-министром Фукудой на предстоящих переговорах с президентом Картером». А несколько раньше, в конце 1976 года, добыт статистический отчет о количестве, национальности и месте жительства всех иностранцев, прибывающих в Японию. Здесь надо отметить, что этот отчет был крайне необходим Управлению «С» ПГУ для определения пунктов, в которые следует внедрять разведчиков-нелегалов.
КИТАЙСКИЙ «ХАН»
Однако наибольшим успехом токийской резидентуры следует считать вербовку в 1975 году одного из руководителей разведотдела Управления национальной обороны (УНО) генерал-майора Киити Миенаги. Он был подпольным членом Коммунистической партии Японии, но при этом входил во фракцию «Сига», которая в противовес другой группе – «Миятото», поддерживаемой Москвой, считалась «предателем» интересов рабочего класса. Впрочем, данное обстоятельство не помешало Миенаге согласиться с предложением сотрудника линии «Х» токийской резидентуры начать работать на советскую разведку.
В разведуправлении УНО Миенага специализировался на работе по Китаю, и поэтому он передавал своему оператору материалы не только по Японии. Более того, будучи «сэмпаем» (учителем), он привлек к сбору интересующей совет-скую разведку информации своих учеников («кохай»). Однако вскоре после вербовки по указанию ЦК КПСС Миенага был передан на связь сотруднику ГРУ полковнику Козлову, который работал с ним до самого провала. Арестовали Миенагу в 1979 году. Почему произошел провал, доподлинно неизвестно. Но так как в Японии нет закона о шпионаже, генерала осудили на один год тюрьмы за служебные нарушения.
Значительных успехов достигла токийская резидентура и по так называемой китайской линии. Например, в начале февраля 1979 года от агента-японца наши разведчики получили документальные сведения о том, что 17 февраля китайские войска планируют начать агрессию против Вьетнама. В документе указывались три участка границы, на которых произойдет нападение, силы, стянутые для атаки, и ее тактические цели. В конце 1979 года от агента «Васина» был получен 100-страничный документ под грифом «совершенно секретно», который содержал боевое расписание вооруженных сил Китая. В этом документе указывались численность военных подразделений китайской армии, их дислокация, вооружение и т.д. А в приложении была дана оценка боеспособности армейских соединений и качества командного состава на основе опыта недавнего столкновения с Вьетнамом. По отзыву Центра полученный документ представлял исключительную ценность.
Надо отметить, что токийская резидентура занималась вербовкой и китайцев, которые проживали или обучались в Японии. Это было связано с тем, что в Китае оперативная агентурная работа была практически невозможна. К сожалению, особых успехов на этом направлении достигнуто не было. Более того, попытки вербовать китайцев приводили к досадным провалам. Сотрудник линии «Х» Константин Преображенский в 1985 году, следуя указаниям Москвы наращивать усилия по вербовке китайцев, начал осторожно заводить контакты в Токийском университете. Его интересовали проходившие там стажировку китайцы. Через некоторое время удалось познакомиться с ученым-химиком. Знакомство это продолжилось под предлогом обучения Преображенского китайскому языку и вскоре закончилось вербовкой. «Хан» (такой псевдоним получил новый агент) даже написал обязательство сотрудичать с совет-ской разведкой.
За недолгий период работы «Хан» передал Преображенскому материалы, касающиеся кадровой политики посольства КНР в Японии применительно к китайским стажерам, написал доклад о конфликтах между коренными китайцами и монголами и о фактах идейного брожения среди китайских студентов. Позднее он представил справку о своих научных исследованиях и даже достал образец химиче-ского вещества, намного увеличивающего скорость химических реакций.
Однако работа с «Ханом» продолжалась всего несколько месяцев и виной тому были бюрократы из Центра. Зачем-то они потребовали от Преображенского, чтобы тот научил «Хана» принимать радиопередачи из Москвы. Приказ был выполнен, но японская контрразведка сразу установила, что Москва ведет передачи для своего агента в Японии. Вечером 15 июля 1985 года Преображенский был задержан японской полицией в момент ожидания своего агента в токийском парке Сэндзоку. После непродолжительного допроса в полицейском участке он был отпущен и в скором времени был вынужден покинуть Японию. Что же касается «Хана», то его дальнейшая судьба неизвестна.
Советская внешняя разведка в Японии в послевоенный период действовала в сложных условиях. Но несмотря на это смогла обеспечить руководство страны информацией, необходимой для выработки правильной внешней политики на Дальнем Востоке.
Дмитрий Покровский
«Секретные материалы 20 века» №7(51). 2001