— Пирожки! Горячие пирожки!
— Медовая пахлава!
— Прогулка на банане, отплываем через пять минут, осталось два свободных места! Поторопитесь!
— Гарачая кукуррудза! Налэтай, пака не разабраллли!
— Девушка, а вы за лежак платили? У нас лежаки платные!
Вы уже почувствовали себя на пляже крымского побережья? Я бы почувствовала... даже если бы жила за чертой вечной мерзлоты. Потому как «Гарачая кукуррудза!» сидит у меня на неубиваемой подкорке самых счастливых детских воспоминаний.
Вот и в эту субботу на учкуевском пляже могли бы раздаваться те же самые зазывные приглашения купить, попробовать, поторопиться, но... не раздавались.
После печальных событий 23 июля 2024 года пляж Учкуевка, открытый после мероприятий по разминированию, опустел. Конечно, это временное явление, сегодня пока 14 июля. Люди сюда придут, беда забудется, страх отступит. Так бывает всегда.
Но в прошлую субботу на пляже было немноголюдно и, конечно, никакой медовой пахлавы и никаких прогулок на «банане» никто не предлагал.
Нелли и Саша, приехавшие из Питера навестить родителей в родном Севастополе, были одними из малочисленных отдыхающих на учкуевском пляже в тот день. Наподалёку от питерской пары на пляжных покрывалах разместилась семья с четырьмя детьми, остальные загорающие тела были разбросаны по пляжу редкими кучками.
Море было спокойное, голубое (хотя оно Чёрное), ничто в этом покое не напоминало о трагедии трёхнедельной давности. Ничто, кроме отсутствия отдыхающих и продавцов пляжных деликатесов.
— Домой вернёмся, надо будет на массаж пойти, — закапывался в горячий пляжный песок Саша, — Поясницу, кажется, сорвал.
— А я тебе говорила, не надо было тяжести поднимать, — добавила Нелли мужу песочка на тощий хребет, — Здоровье прежде всего, можно было вызвать грузчиков. А ты всё «я сам, я сам».
— Вот я вам подскажу, как здоровичко сохранить и поправить...
Бурановская бабушка, та, что запевала в знаменитом проекте возникла рядом с супругами совершенно из ниоткуда. Только что рядом с ними кроме многодетного семейства никого не было, и вот она — сморщенная, как сухое яблочко, стоит в своём деревенском сарафане и машет им перед лицом какими-то тряпочными ароматными узелками.
— Вот я вам открою секрет, как до ста лет дожить...
Лет бабушке было и правда лет сто, не меньше. Ветхая, но излучающая сильную и красивую доброту, она стала разворачивать пахнущие лавандой тряпочные узелки.
— Будете это хранить по всем уголкам своего дома, а если придёт беда, или со здоровьем что случится, то сделаете вот так, — и она замахала над головой узелком: — Ой, беда-беда, перейди на ворога, с ворога на супостата, с супостата в окиян-море великое, Богородицыными слезами пролитое, а нас от хвори спаси и сохрани, да к Богу приведи!
— Ами-и-инь! — раздался протяжный вой из-под подола странной бабушки.
Нелли и Саша, изумлённые всей этой ситуацией, синхронно посмотрели на песок под ногами бурановской бабушки. Там, выглядывая из складок длинного сарафана, сидела небольшая мохнатая собачка с большими ушами и выжидающе смотрела на бабушкиных клиентов.
То, что странная бабушка свои узелки продавала, Нелли поняла не сразу. Когда та протянула ей несколько разноцветных тряпиц, Нелли хотела вежливо отказаться. Зачем им эти непонятные заговоры и сухие травы, когда они в своём Питере живут в двадцати минутах от крутой медицинской клиники и, в случае непорядка со здоровьем, бегут к доказательной медицине, а не к знахарям.
Но что-то Нелли остановило... Вернее, не что-то, а кто-то. Слишком уж многозначительно смотрела на неё маленькая собачка.
— Это Фимка, она не кусается, — задвинула бабушка собачку обратно себе под подол, — Она думает, что она мой торговый представитель, везде за мной ходит. Купите оберег, не пожалеете. Главное, верьте!
— Аф! — подтвердила Фимка, высовываясь на свет божий.
Купила Нелли у бабушки несколько узелков не потому, что ей для счастья не хватало тряпиц с сухой травой, а потому что старость жалела. Пока деньги искали, бабушка всё им про травы рассказывала, от какой хвори какая трава помогает, а какую траву надо стороной обходить.
— А извините, а это у вас что тут продают?
Соседнее семейство, гонимое любопытством, подошло в полном составе к единственному (кроме моря) источнику пляжного развлечения. Они давно наблюдали за странной бабушкой и за тем интересом, которая она вызвала у соседней пары.
Бабушка обрадовалась новым покупателям и стала показывать свой ароматный товар... Люди, подгоняемые детьми и скукой, тоже купили у неё по оберегу, внимательно слушая инструкцию по применению.
И тут...
— Внимание всем! Баллистика! Срочно проследуйте в укрытие или капитальное! Отойдите от окон!
Пляжные громкоговорители взвыли сиреной и тревожным мужским голосом. Все отдыхающие, как один, сорвались на ровные ноги и, не толкаясь, поспешили к недавно установленным на пляже бетонным укрытиям. Бабушка семенила рядом с Нелли и Сашей, держа на руках свою помощницу Фимку.
— Охти, грехи наши тяжкие... — причитала она, — Ну ничего, потерпим, недолго осталось...
В бетонном укрытии, коих на пляже организовали несколько штук, разместилось человек пятьдесят, и ещё оставалось место. Люди расселись по лавочкам и приготовились терпеливо ждать отбоя тревоги. Но просто так сидеть и ждать не вышло.
Наверное, кто-то начал первым. Иначе как объяснить, что полсотни человек, не сговариваясь, в один голос затянули главную песню Города-Героя?
Ты лети, крылатый ветер, над морями, над землёй,
Расскажи ты всем на свете про любимый город мой.
Всем на свете ты поведай, как на крымских берегах
Воевали наши деды и прославили в боях.
Легендарный Севастополь, неприступный для врагов,
Севастополь, Севастополь – гордость русских моряков.
Здесь на бой, святой и правый, шли за Родину свою,
И твою былую славу мы умножили в бою.
Скинув чёрные бушлаты, черноморцы в дни войны
Здесь на танки шли с гранатой, шли на смерть твои сыны.
Если из-за океана к нам враги придут с мечом,
Встретим мы гостей незваных истребительным огнём.
Знает вся страна родная, что не дремлют корабли
И надежно охраняют берега родной земли.
— Легенда-а-арный Севасто-о-о-ополь... непристу-у-упный для враго-о-ов... — глотала слёзы Нелли.
— Гордость ру-у-усских моряко-о-ов, — тянули рядом люди кто уверенным басом, кто хлюпающим сопрано.
— Ами-и-инь! — подвывала на руках у бабушки торговый представитель Фимка.
Крылатый ветер легендарного Севастополя, насыщенный запахом лаванды и крымских трав из бабушкиных узелков, и вправду летел над полями и над землёй. Он летел и рассказывал всем на свете, что Севастополь всегда будет тем, кем был всегда — городом русской славы и отваги её детей. И не важно, что сейчас в этом бомбоубежище дети Севастополя сидят с полотенцами, в мокрых трусах и купальниках. Если надо, они наденут камуфляж, положат в карман бабушкин оберег с сухой лавандой и пойдут туда, куда им прикажет Родина.
Отбой тревоги прозвучал быстрее, чем ожидали. Не успели люди спеть гимн Севастополя, как надо было выходить и продолжать свой отдых у самого синего Чёрного моря.
— Прям жалко было покидать бомбоубежище, — рассказывала потом Нелли, — Все люди, как один... все пели! Даже кто слов не знал, тот хотя бы подвывал, как Фимка.
Кажется, бабушке с её торговым представителем Фимкой в тот день повезло. Много людей купили у неё пахучие узелки с травами. От которых всякая хворь пройдёт и всякая беда улетит туда, откуда пришла.
Главное — верить.
Вы ещё не читаете наш канал в Телеграме? Заходите в гости, у нас уютно.
На картинке к рассказу — бабушка и её «торговый представитель» Фимка, что помогает своей старенькой хозяйке обеспечивать людей крымскими оберегами.