Глава 1
«Пленный»
Над развалинами домов шел дым. Куски бетона и покореженного метала лежали повсюду. Стены, с многочисленными следами от осколков и пуль — оставались всем, что еще недавно было жилыми домами. Подбитая техника обоих сторон покрылась окалиной. Местами продолжали слышаться выстрелы . Это был трудный бой- последний бой, долгой войны , что шла четыре года … Над куполом рейхстага развивалось алое знамя .
По одной из множества улиц Берлина , проходил строем взвод красноармейцев. Гордым шагом, поднимая клубы пыли, они шли по берлинскому асфальту. Вслед им смотрел , покачивая головой, пожилой немец. В его взгляде читалось все то , как он жил последние 11 лет , и к чему он пришел, к чему шла вся Германия. Взвод красноармейцев же, остановился напротив относительно целого , небольшого двухэтажного домика , и построился. Старшина Григорьев , что командовал взводом , дал команду - « Разойдись по двое , осмотреть местность. Если все чисто — то ждем саперов». Красноармейцы разошлись , держа свои винтовки наготове. Рядовые Тополев и Церитидзе осторожно завернули за угол дома , прикрывая друг друга. Они цепляли взглядами каждую подозрительную щель, угол, подвал , окно. Много где находили стреляные гильзы или фаустпатрон. Но немцев они нигде не находили. Сами же бойцы были молоды, и их призвали только в самом конце войны. Пройдя через несколько дворов, бойцы вышли к одному из многочисленных , берлинских каналов, заточенных в бетон. На другом берегу шли в одном направлении советские солдаты, в противоположном-колонны немецких военнопленных. И руины , что простирались на многие километры . Бойцы пошли патрулировать дальше, и вошли в один из домов, что вот-вот мог рухнуть. Разбитая лестница, выбитые окна , посеченые коридоры и сырость — все что они там встретили, осторожно перебираясь от этажа к этажу. Оказавшись на темном , пустом чердаке , бойцы разделились и каждый осторожно оглядываясь , пошел , держа готовую к бою винтовку. Тополев пошел на право , а Церитидзе — налево. И так прошло минут пять , пока не раздался выстрел . Тополев бросился туда бежать , откуда донесся звук. Его боевой товарищ с кем-то боролся, и эту схватку явно проигрывал. Высокий немец , в серой шинели , навалился на молодого грузина , и давил обоими руками его горло . Церитидзе сопротивлялся как мог , но он не мог дотянуться до своего ножа , а винтовку он выронил в первые секунды схватки. В пылу боя , немец не заметил как к нему подбежал Тополев, который со всего маху одарил немца по каске прикладом. Фашист тут-же потерял сознание и рухнул. Церитидзе смог встать , и придерживая себя за горло сильно откашливался , и не в силах что-либо сказать просто кивнул в благодарность своему спасителю. Тополев же сказал — «надо его обыскать, забрать оружие и документы , и вести , точней нести , его в штаб». Было изъято следующее : Винтовка маузер к98- она лежала неподалеку от того места , где фашист бросился из засады, нож армейский - « Странно , что он его не выхватил , проговорил Церитидзе» , две ручные гранаты - «наши «лимонки», «колотушки» у него кончились видать»-проговорил Тополев, медаль «За зимнюю кампанию 1941/42». Под полой его шинели , бойцы нащупали что-то твердое , и достав , обнаружили книгу. «Интересно,что здесь?Жаль,темно и ничего не видно , надо выйти поближе к свету»-сказал Тополев. Цертилидзе обнаружил , присмотревшись внимательнее две вещи: первое — это то что напавший немец был не простым солдатом, а штурмшарфюррером СС, а вторая- это то что немец , не был немцем, ведь на его руке оказался шеврон с тремя вертикальными сине-бело-красными полосками и надписью «FRANCE”.
Закончив патрулирование , советские солдаты, отвели в штаб своего полка пленного фашиста. Пленного, командир, сразу же отправил в особый отдел СМЕРШ, которым руководил майор Долманов.
Француза усадили в деревянном блиндаже, напротив него сурово сидел и курил трубку майор. Керосиновая лампа освещала документы на столе и плакаты на стенах, один из которых был « Боец, оказавшись в окружении — борись до последней капли крови».В руках майор держал найденный у француза его дневник и его документы. Рядом стоял переводчик. «Фамилия, звание, должность, как оказались на Восточном фронте?»-произнес майор СМЕРШа Долманов. Пленный начал свой рассказ.
Глава 2
«Марш на Восток»
Адриан Лерой, шел проваливаясь сапогами в густую серую жижу грязи, которая местами начинала подмерзать. Но он не обращал внимания на это, и долгий путь пешком по Смоленской дороге был весел, когда рядом шли боевые товарищи, и напевали строевые песни, пуская пар изо рта на холодном ноябрьском воздухе . Через плечо , на кожаном оружейном ремне болталась винтовка «Маузера», на рукаве шинели мышиного цвета был над галуном шеврон с национальным флагом, и по совместительству символом Легиона Французских Добровольцев. Полы шинели закрывали ноги до колен. Заниженные височные и затылочная часть , а также длинный металлический козырек «штальхельма» помогали от ветра, и голову не продувало, хотя сталь холодила голову. На груди у Адриана был шеврон в виде орла со свастикой. Ему было обидно, но не из-за того странного обстоятельства, что он потомок офицера, участника Первой Мировой , оказался на войне, в рядах вражеской армии, с которой год назад «воевал» просиживая казенные армейские брюки, в районе «линии Мажино», а из-за того , что их Легион Добровольцев катастрофически отставал от авангарда группы армий «Центр», рвавшейся в те дни 1941 года, всеми своими силами к Москве.
Адриан был семьи , державшей винодельню на юге Франции, оказавшейся в зоне Правительства Виши, маршала Петена, чье благосостояние значительно оправилось от заказов вермахта, на фоне стагнации при правительстве Республики. Когда в обоих частях Франции , и в «независимой»Виши , и в оккупированой, объявили о наборе в Легион Французских Добровольцев для Борьбы с Большевизмом , он и его брат- Жерар, сразу же записались в первых рядах, получив благословение отца. Жерар даже оставил свою беременную жену, пообещав в присутствии всех родственников за пышным семейным столом, что обеспечит им счастливую безбедную жизнь, на долгие годы вперед. Добровольцы отправлялись на войну огромными составами, расписанными боевыми кличами. Спустя два месяца прохождения обучения в военном лагере в Польше. Пройдя очередную волну «отсеивания» кадров, в ЛФД, осталось около 2,5 тысяч человек, которых объединили в один стрелковый полк , и закрепили за 7-й пехотной дивизией Вермахта.
Полк шел. Мимо него проплывали деревни и леса, брошенные колхозы, покосившиеся телеграфные столбы, окопы с покосившимися стенками, разбитые блиндажи, подбитые танки , опять деревни , опять окопы , разбитые колонны грузовиков на марше , остовы орудий , снова деревни , и снова окопы и блиндажи...
Подобная картина была для французских солдат диковинкой. Что-то подобное Адриан представлял, когда ему отец рассказывал о Великой войне, о Марне и Ипре, Сомме и Реймсе, Вими и Вердене . Полк шел. Командир батальона , в которой служил Адриан , капитан Антуан Реферан, дал резкую команду всем остановиться. Перед взводом встал указатель, занесенный снегом. Адьютант капитана Реферана , старший капрал Моррис Вентьен, спешно смел снег с указателя , и перевел что там было написано на русском: « Здесь , по старой Смоленской дороге , в 1812 году , отступали от Москвы войска Великой Армии Наполеона». Капитан произнес - «Мы сделаем все, чтобы наш поход, обрел ту славу, которую обрела армия Бонапарта, но окончился с другим успехом». И взвод двинулся дальше, оставляя следы на не успевшей замерзнуть грязи. Мерзлая трава, почерневшие деревья, местами нанесенный снег, хмурые провожающие взгляды местных-встречали легионеров на каждом километре их дороги.
Еще несколько дней оставалось до финала их многонедельного перехода от самой польской границы . Вдалеке слышались раскаты артиллерийской канонады. Параллельно французам , ехали в сторону Москвы колонны немцев на грузовиках укрытых брезентом, тягачах, волочащих пушки и гаубицы, на полугусеничных «Ханомагах», ощетинившихся пулеметами , на танках, с черными крестами на броне , и флагами над моторной решеткой. На встречу же едва плелись, с трудом переставляя ноги и костыли , перетаскивая носилки , потрепанные в боях немецкие части. Где-то офицер , подбадривал подразделение , явно больше своих полномочий, где-то шли в черной форме танкисты , без танка , и далеко не всегда всем экипажем , где-то , шедшее отделение, гордо называло себя взводом.
Полк шел в направлении, где окопалась и держала оборону дивизия РККА, под командованием полковника Полосухина. Это было неподалеку от Кубинки ... Все ждали боя....
Глава 3
« Первый бой французов»
Декабрь 1941 года. В одном из Подмосковных сел стоял гомон и крик. Прибывшие туда французы изымали лошадей и гужевую упряжь. Адриан Лерой вел под уздцы гнедую кобылу, которая фырчала, и всячески пыталась вырваться. Деревянные сани оставляли длинные две параллельные полосы на снежной дороге. Позади же двое французских легионеров держали под руки, в амбарных воротах предыдущего владельца лошади и саней — старого мужчину лет 70, которого разбивало чувство несправедливости и физического бессилия перед толпой вооруженных мародеров.
Изъяв гужевой транспорт, французы двинулись к фронту. 21 декабря, все четыре батальона ЛФД встали на боевых позициях, занятых ими за лесополосой. Деревья были укутаны толстым слоем снега. Ледяная корка хрустела под ногами солдат, которые уже приготовили оружие к бою. Командир батальона — капитан капитан Реферан, с оборудоного в снегу НП, наблюдал за той стороной фронта — через заснеженное поле, на небольшой возвышенности расположились зигзаги траншей, несколько выступов над землей- пулеметные ДЗОТы. Капитан Антуан Реферан, недолго думая принял решение — атаковать , здесь и сейчас. Вскоре, раздался свист офицерского свистка — и в бой был отправлена объединенная колониальная рота, состоящая из арабов:марроканцев ,алжирцев и сирийцев, африканцев:конголезцев, камерунцев, нигерийцев, азиатов : жители французского Индокитая- вьетнамцы, лаосцы, кхмеры. Они бежали по колено в снегу, держа винтовки наперевес. В траншеях напротив атакующих началось движение , и был открыт винтовочно-пулеметный огонь. После первого же залпа, половина колониального взвода полегла замертво. Те же кто уцелел, ползал по снегу, пытаясь отыскать какое-либо укрытие, пытался отстреливаться, но тут же попадая под шквальный огонь обороняющихся русских солдат.
Каптиан Реферан, вышедший из своего блиндажа, одетый во французский парадный бежевый мундир и сине-ченое офицерское кепи, оглянув в бинокль обстановку на поле боя был сильно раздосадован, и тут же приказал, вводить в бой силы 2-й и 4-й рот . Получив приказ, Адриан Лерой лег, приготовившись к атаке. Его командир роты — сержант-шеф Эжен Лафоньи, пригнувшись , собрав солдат в круг мотивировал их говоря : « Перед нами лежит долг перед нашими предками, и нашими потомками, именно мы , должны взять Москву, во что бы то ни стало». И с этими словами, он встал на бруствер, достал и взвел револьвер «Лебель» и получив команду в виде свиста от капитана, и с криком «Монжуа!» повел роту в атаку цепью. На несколько сотен метров , растянулась на белом , хрустящем снегу цепь из серых силуэтов, испускающих пар. Адриан Лерой шел в цепи, проваливаясь по колено в снег, и держа руками в перчатках винтовку , со зловеще сверкающим штык-ножом на конце. Сзади при ходьбе болтался цилиндр для противогаза. Лицо защищала от мороза черная повязка, закрывающая рот и нос. Адриан видел , как впереди всех, с особым рвением бежит его брат Жерар. С каждым шагом, легионеры были все ближе и ближе к русским окопам, но стоило подойти на пол сотни метров, как вновь раздался огонь десятков винтовок. Заговорили ручные «Дегтяревы» и станковые «Максимы». Сотни пуль , засвистели над головами, мигом рухнувших в снег фашистов. Адриан наводил свою винтовку в сторону противника, стрелял, и тут-же прятался как можно глубже в снег, когда в ответ говорил ДЗОТ, или несколько бойцов из траншеи разом. Сержант-шеф Эжен Лафоньи, попытался приподнять голову , но тут же словил свинец, и снег под ним стал багряным. У второй роты тоже были плохи дела. На фланге они были так же прижаты плотным стрелковым огнем. Капитан Реферан понял, что необходимо задействовать резерв , и в бой была отправлена третья рота, которая с винтовками наперевес выбежала из заснеженной лесополосы, и в сверкании льда и инея, блескала своими штыками. На это в ответ в лесопосадке позади советских окопов , раздалось пять оглушительных залпов, которые всколыхнули деревья. Это вступила в бой батарея 122-мм гаубиц. Снаряды с ревом обрушились на фашистов, и содрогнули землю от своих разрывов, подымая на несколько метров промерзший грунт. Мигом силы «наступающих» порядели. Солдаты 3-й роты бросились бежать наутек. На местах разрывов появились глубокие воронки, в котрых стали прятаться французы.
Спустя несколько часов наступило затишье. Капитан Реферан решил,что наступило время для новой атаки. Раздался свист офицерского свистка. Жерар Лерой, младший брат Адриана , встал в полный рост, когда открылся шквальный огонь, сопряженный с артиллерийскими залпами. С ним встало в атаку еще несколько солдат. Когда тот, пригибаясь, пробежал до ближайшей земляной кучи , поверх которой рос одинокий кустарник, то мигом использовал ее как укрытие. Братья с улыбкой друг на друга переглянулись, как вдруг что-то с гулким грохотом обрушилось над головой Жерара. В то же мгновенье произошел сильный взрыв, от которого в ушах Адриана все стало звенеть, несмотря на то , что он находился в нескольких десятках метров. Столб земли, льда и снега быстро развеялся, оставив лишь глубокую воронку от снаряда из советской гаубицы, на том месте, где мгновенье назад был Жерар. Адриан пополз на четвереьках к месту, что-то непонятное шепча. Он осматривал взглядом , что был словно стекло , стенки воронки , ее дно , но ничего , кроме рыхлой густой, черной и очень плодородной земли там так и не обнаружил.
К вечеру того дня, поле боя было усеяно десятками тел убитых французов, что полегли от артиллерии и стрелкового огня. Но капитан Реферан посчитал, что продивижение на четверть сотни метров за сутки, с потерями в треть личного состава, не считая от обморожения, подходящим условием, чтобы начать третью атаку.
Смеркалось. Французы лежали в снегу, готовясь к бою. В окопах сидели русские, и также готовились. Солнце почти скрылось за вершинами елей и сосен, и косыми лучами освещало местность, добавляя алого цвета, на и так алый от крови снег.
Вновь раздался противный свист откуда-то с командирского НП. Французы, изнеможденные долгим боем, рванулись вперед. Они достигли зигзагообразной траншеи, и сходу впрыгнули в нее. И началась долгая, ожесточенная рукопашная схватка. После первых же стычек в сторону полетели винтовки с их штыками, и бойцы с обоих сторон перешли на ножи и подручные средства. Трещали очереди пистолет-пулеметов. Кто-то бился голыми руками. Советские солдаты рубили фашистов саперными лопатками. Адриан Лерой несмотря на контузию, показывал в бою свои навыки французского бокса, пока не встретил на пути в лабиринте окопов советского солдата , который к несчастью для Адриана владел самбо. Отведя удар, красноармеец, моментально заломил руку противника, и схватив его под колено, поднял над головой, раскрутил, и бросил в сугроб. Но горячий пыл француза было не остановить, и он достал из-за пояса гранату, на длинной деревянной рукояти. Немецкая граната оказалась эффективной не только в прямом назначении, но и в качестве импровизированной булавы,которой Адриан размахивал в окопных схватках на право и налево.
Бой шел до утра. Советские солдаты понесли потери, но удержались на своем рубеже. Французы же , под покровом темноты отступили. На телегах и санях ехали тяжело раненные. Остальные плелись длинной серой вереницей по Старой Смоленской дороге. Им в лицо мела метель , заметая их следы на снегу. На отдельных повозках не было ничего кроме длинных двухметровых ящиков, покрытых трехцветным французским флагом. Но смотря на эти обозы , Адриан вспоминая своего брата, понимал, что это лишь те, кого возможно было достать, или от кого что-либо сохранилось.
Навстречу отходящему французскому полку двигались колонны немцев. Сквозь туман пробивались огни фар танков, САУ, бронемашин, грузовиков. Вид немцев был бравый. Те напевали походные марши, несмотря на холодный воздух, ехали верхом на броне, или шли пешком. Кто-то шел с пулеметом через плечо,с лентами на груди от него , поверх серого мундира. Параллельно основной колонне лихо шли колонны мотоциклистов, пробивавшихся сквозь пургу и туман.
Потрепанные в первом же бою французские легионеры смотрели как Федор фон Бок ,бросал в свое последнее наступление на Москву последние резервы Группы Армий «Центр».К началу декабря, сил для продолжения наступления не останется. Фланги будут растянуты дугой от Тулы до Волоколамска, а сил для продолжения не останется, ибо будут остановлены под Тулой, под Бородино, под Можайском, Истрой, на Волоколамском шоссе,героическими бойцами Западного фронта- дивизии Панфилова, Полосухина, Белобородова, Катукова, Доватора, 16-й армии Рокоссовского, героическими Подольскими курсантами. 5 декабря 1941 года, в наступление перейдет уже Красная армия, нанеся первое наземное стратегическое поражение гитлеровским войскам, ударив подошедшими с Сибири,Дальнего Востока и Средней Азии дивизиями, по растянутым коммуникациям фашистов. Отбросив врага на 150-200 км от столицы России, были освобождены рад городов : Клин,Калуга,Можайск,Солнечногорск и другие. Легион Французских
Добровольцев был навсегда убран с фронта, и отправлен в Беларусь, для войны с партизанами.