Почтение умерших предков было частью жизни древних славян, они, безусловно, верили в существование жизни после смерти. Считалось, что душа покойного может решить все проблемы живущих на земле, и они пытались с этими душами договориться. Славянским язычникам так хотелось получить милость богов, что они отправляли на тот свет каждого, у кого в волосах начинала пробиваться седина. Так, сын сажал старого отца на сани, увозил его далеко в лес и оставлял под дубом.
У Нестора в «Повести Временных Лет» читаем, что сначала над умершим совершали тризну («тризна»-синоним обряда «поминок» у восточных славян, прим. автора), потом его клали в предварительно приготовленный костёр и сжигали (своего рода кремация). После этого уцелевшие кости собирали, складывали в сосуд небольшого размера и ставили сосуд у столба на дороге. Нестор пишет, что такой ритуал идёт с глубокой древности и используются вятичами, кривичами и другими язычниками «и по сей день» - т. е. вплоть до 11-12 веков.
Костёр выкладывался в виде высокого прямоугольника, доходящего до плеч людей. На одну домовину, напоминающую по виду ладью или лодку, брали дубовые или берёзовые дрова, превосходящие весом её вес в десять раз. Обязательным условием обряда было поставить ладью носом на закат, а покойника положить головой на запад.
Чтобы похоронить человека в Древней Руси, обычно дожидались пятницы – дня Мокоши, который считался наиболее подходящим для похорон. Тело умершего окутывали в белые одежды и закрывали покрывалом, в домовину обычно клали дары и поминальную еду, горшок с которой ставили к ногам покойного. Поджигать покойника мог только жрец или старейшина. Он вставал спиной к краде, предварительно раздевшись по пояс. Всё это происходило исключительно днём перед закатом, чтобы душа умершего видела солнечный свет и могла идти вслед за уходящим солнцем. После того как огонь разгорался, старейшина читал погребальную молитву.
Когда молитва была прочитана, наступала тишина – все ждали, когда пламя достигнет неба. Это означало, что Сварга (часто переводится как «небеса») забрала душу умершего. После этого собирали кости и насыпали сверху небольшой холм для тризны. Участники ритуала кидали оружие на холмик, а потом расходились, чтобы набрать в свои шлемы земли для создания могильного холма. Далее кости складывались в глиняный горшок, который ставился «на столпе»: у дороги по направлению к закату солнца.
Интересен способ захоронения на столбе или «на столпе».
Для праха покойного в горшке сооружали некое подобие маленькой избушки – с крышей или выемкой сверху для удобства души, которая рядом с ней обитает. Такие захоронения на столбиках считались проводником между миром живых и миром мёртвых.
Все ведь помнят избушку на курьих ножках? Так вот, эта избушка в сказках- отсылка к такому «гробу» у древних славян. А вот «курьи ножки» – значит обкуренные специальными смолами от гниения деревянные столбы, а вовсе не куриные ноги.
Позже, с приходом христианства, такие избушки заменят кресты, но отголоски языческого обряда можно увидеть и в наши дни – в крестах-домовинах на крайнем Севере, например, в Якутии, откуда я родом. В детстве рассказы о таких «домах» для покойников пугали гораздо сильнее, чем сказки про бабу Ягу, но фактически, оказалось, что это одни и те же вещи.
Обращаясь к летописному рассказу о том, как Ольга хоронила князя Игоря, можно почерпнуть много информации о погребальном обряде. Ольга послала древлянам просьбу наварить медов, распитие которых совершалось во время тризны. Над могилой устраивали курганы, величина которых говорила о положении усопшего в обществе. Также до нас дошли сведения о такой части обряда, как бдение, когда на протяжении ночи принято было бодрствовать рядом с могилой, причитать и петь поминальные песни. Позже, с принятием христианства, большинство обрядов утратило смысл и видоизменилось.