Американский летчик Чарлз Линдберг первым в мире перелетел в мае 1927 года Атлантический океан на одномоторном самолете Ryan NYP “Spirit of St.Louis”. Беспримерный по сложности перелет был мировой сенсацией, Линдбергу присвоили почетное звание полковника ВВС, он стал национальным героем США, его имя не сходило с первых полос газет всего мира, его с почетом принимали во многих странах.
Страшная ночь в загородном доме
В тот роковой день супруги Линдберги, внезапно изменив планы, решили не возвращаться в городскую квартиру и остались ночевать в своем загородном доме в окрестностях Хоупвелла, штат Нью-Джерси. Чарлз и Анна сидели вечером в гостиной у камина, наслаждаясь тишиной и покоем, когда к ним неожиданно ворвалась взволнованная няня их сына Бетти Грау.
Прерывающимся от волнения голосом она сказала, что, заглянув в детскую комнату, с ужасом обнаружила пустую кроватку малыша. Не поверив ей, Линдберги бросились наверх. Но это было первое марта, а не первое апреля, и исчезновение сына оказалось правдой, а не глупой и жестокой шуткой. У Анны от волнения подкосились ноги, и она рухнула на пол у пустой кроватки. Оставив ее на попечение Бетти, Чарлз бросился к телефону.
На место происшествия моментально прибыли офицеры полиции штата во главе с инспектором Норманом Шварцкопфом. Тщательно осмотрев дом и сад, они обнаружили под окном детской комнаты стамеску, следы ног и две глубокие вмятины в земле, по-видимому, от приставной лестницы. Это предположение подтвердилось: лестница, разобранная на три части, была спрятана в кустах в сотне метров от дома. Ее ножки были испачканы в земле, а нижняя ступенька сломана. На проходившей рядом грунтовой дороге детективы обнаружили свежие следы автомобильных покрышек.
Главная улика была обнаружена в доме. На подоконнике детcкой комнаты нашли заклеенный почтовый конверт. С него тут же сняли отпечатки пальцев, после чего один из детективов осторожно вскрыл его и извлек лист бумаги с текстом. Он был коряво написан синими чернилами, крайне неумелой рукой.
«Уважаемый сэр, — гласило письмо, — приготовьте 50 тысяч долларов. 25 000 — в двадцатидолларовых, 15 000 — в десятидолларовых и 10 000 – в пятидолларовых купюрах. Через 2 — 4 дня мы вам сообщим, куда привезти деньги. Не болтайте лишнего и не сообщайте в полицию. Ребенок в надежных руках». В правом нижнем углу был непонятный рисунок — две небольшие окружности, наложенные одна на другую, а образованный их пересечением овал был замазан красными чернилами. На конверте обнаружили один смазанный отпечаток пальца, на письме — ни одного.
Первые шаги
Полковник Линдберг, сохранивший присутствие духа, сразу решил, что надо выполнить все требования похитителей, и взял дело освобождения сына в свои руки, оставив полиции вспомогательную роль. Он считал, что его сына похитили профессионалы, Шварцкопф придерживался противоположного мнения, хотя бы потому, что они запросили слишком маленький выкуп. А заместитель Шварцкопфа, старший следователь лейтенант Китон справедливо полагал, что в похищении замешана домашняя прислуга. Ведь кто-то должен был сообщить похитителям, что семья Линдбергов вдруг останется ночевать в Хоупвелле.
Через три дня Линдберг получил второе письмо с требованием уплаты выкупа. В нем его сурово отчитывали за обращение в полицию и сообщали, что за это выкуп увеличился с 50 до 70 тысяч долларов. Но убитый горем отец был готов уплатить и эту сумму.
Спустя неделю после похищения Линдбергу предложил свои услуги в качестве посредника для переговоров с похитителями некто Джон Кондон. Откуда он взялся, было неясно, но Линдберг сразу согласился. Кондон поместил в газете «Нью-Йорк Америкэн» объявление о том, что деньги готовы. 12 марта, получив инструкции от похитителей, он отправился, пока без денег, на встречу с ними на кладбище «Лесная поляна» в Бронксе.
Топтание на месте
Посланец похитителей, говоривший с явным немецким акцентом, потребовал деньги, но Кондон заявил, что сначала должен увидеть ребенка живым и здоровым. «Джон из Скандинавии», как назвался человек с кладбища, ответил, что это невозможно. «Номер первый будет в ярости», — сказал он и пообещал прислать Линдбергу мрачный «подарок» — ночную рубашку малыша.
Через несколько дней Линдберги получили обещанную посылку, после чего возобновился обмен письмами и газетными объявлениями. Был быстро выработан порядок передачи выкупа — назначены место и время. Линдберг подготовил две коробки с деньгами. В одной коробке 50 тысяч, а в другой — еще 20 тысяч долларов. Номера всех сертификатов были заранее переписаны полицией.
Вечером 2 апреля Линдберг и Кондон поехали на встречу с представителем похитителей на кладбище Сент-Рэймонд. Прибыв на место точно в назначенное время, Кондон стал прохаживаться среди могил, а Линдберг, вооруженный армейским «Кольтом» 45-го калибра, остался в автомобиле. Через полчаса Кондон вернулся и сообщил, что похитители не явились. В этот момент раздался крик: «Эй, доктор! Иди сюда!» Кондон вбежал на кладбище и увидел темный силуэт «Джона». В ходе переговоров Кондон попытался выяснить, где находится мальчик, но разговора не получилось. «Скандинав» требовал деньги, и он был вынужден вернуться к автомобилю. Кондон сказал «Джону», что у него с собой только 50 тысяч, и отдал ему одну коробку в обмен на записку, которую надо было прочесть через шесть часов. На словах «Джон» передал, что мальчик жив и здоров и находится на борту яхты. Забрав коробку, он исчез в темноте.
Едва отъехав от кладбища, Линдберг нарушил условия похитителей и вскрыл конверт с запиской. В ней было написано: «Мальчик на лодке «Нелли» с двумя людьми, которые невиновны. Вы ее найдете возле острова Елизаветы между Хоснек-Бич и Гей-Хэд». Линдберг, Кондон и присоединившийся к ним адвокат Линдберга Генри Брекенридж помчались в указанное место, но никакой яхты там не обнаружили…
Из-за того, что Линдберги практически отстранили полицию от участия в деле, ей не удалось добиться ощутимых результатов в поисках. Набор вещественных доказательств исчерпывался лестницей, стамеской и несколькими письмами. Тем не менее расследование продолжалось. Детектив Уолш из полиции штата Нью-Джерси разделял убеждение лейтенанта Китона, что похитители связаны с прислугой Линдбергов. Подозрение пало на 28-летнюю горничную Вайолет Шарп. На допросах она изображала из себя оскорбленную невинность, но постоянно путалась в показаниях и не смогла вразумительно объяснить, где была и что делала вечером 1 марта. Следствие зашло в тупик. Картина резко изменилась 12 мая 1932 года.
Кошмарная находка
Водитель грузовика, проезжавший по проселочной дороге неподалеку от загородного дома Линдбергов, остановился, чтобы облегчиться. Он отошел в кусты и вдруг споткнулся о трупик ребенка, присыпанный гнилыми листьями. От маленького тельца мало что осталось: оно уже начало разлагаться, было жутко изуродовано и изъедено собаками и насекомыми. Левая ножка была отрублена или откушена возле колена. Правой ручки не было, кисть левой также отсутствовала. Детский труп пролежал в кустах не менее двух месяцев и был так обезображен, что сначала криминалисты затруднялись даже определить пол ребенка. Зато причину смерти они определили сразу: у малыша был раскроен череп. Через некоторое время удалось опознать труп. Эксперты пришли к заключению, что это похищенный Чарлз Линдберг-младший. Останки отдали убитым горем родителями, которые сразу кремировали их.
Потерянные нити
После обнаружения трупа похищенного ребенка местная полиция рьяно взялась за дело. Ее шеф Шварцкопф наконец согласился с мнением лейтенанта Китона и решил взять в оборот горничную Вайолет Шарп. И тут он совершил роковую ошибку. Позвонив в поместье Линдбергов, Шварцкопф и Уолш сообщили, что собираются приехать и вновь допросить горничную. По стечению обстоятельств трубку сняла сама Вайолет. Видимо, она была как-то связана с похищением, так как заявила полицейским: «Я больше не вынесу этой пытки». Бросив трубку, она ушла к себе в комнату и приняла цианистый калий. Когда прибыла полиция, ее труп уже остыл.
Тогда Норман Шварцкопф взялся за человека, который с самого начала вызывал у него самые большие подозрения. Он приказал арестовать Джона Кондона, добровольного посредника в переговорах Линдберга с похитителями. Его подвергли многочасовым допросам, но Кондон ни разу не сбился и не запутался в своих показаниях. Он утверждал, что предложил свои услуги Линдбергу исключительно из чувства уважения и восхищения национальным героем Америки. В конце концов, его пришлось отпустить, но еще два месяца полиция вела за Кондоном тайное наблюдение: прослушивала телефон, вскрывала почту, фиксировала его передвижения, но все безрезультатно. В течение полутора лет Кондон, не подозревавший о слежке, сотрудничал с полицией: он просмотрел несколько тысяч фотографий преступников, но ни на одной так и не опознал «Джона из Скандинавии». Наконец Шварцкопф убедился, что Кондон не причастен к похищению и оставил его в покое, а детектив Уолш вернулся к исполнению своих служебных обязанностей в полицию Джерси-сити. Следствие топталось на месте.
Бдительный заправщик
Примерно через год золотые сертификаты из выкупа начали в небольших количествах появляться то тут, то там. Однажды полиции сообщили о поступлении в Резервный банк Нью-Йорка сертификатов на сумму 2 980 долларов. Лейтенант Финн быстро установил, что их сдал в банк некто Джон Фолкнер, но этот человек бесследно исчез. Все резко изменилось 15 сентября 1934 года.
Заправщик с бензоколонки Уотер Лайл записал номер автомобиля, водитель которого расплатился за бензин десятидолларовым золотым сертификатом. Лайл сильно удивился и хорошо запомнил того человека, говорившего с сильным немецким акцентом. Поразмыслив, Лайл почуял неладное и позвонил в полицию. Детективы быстро установили, что владельцем этого автомобиля является 35-летний плотник, уроженец Германии, Бруно Гауптман. Он проживал в Нью-Йорке в доме1979 по 222-й улице .
Серьезные улики
Удалось выяснить, что Гауптман нелегально въехал в США в 1923 году. Интересные данные на запрос пришли из Германии. Оказывается, Гауптман имел криминальное прошлое: в 17 лет он пошел добровольцем на фронт, а потом попал в тюрьму за грабеж, но бежал и до сих пор находился в розыске у себя на родине. Приехав в Америку, он устроился на работу и обзавелся семьей. А поздней весной 1932 года внезапно бросил плотничать и стал играть на бирже.
Квартиру Гауптмана взяли под наблюдение, и вскоре он был арестован. В его бумажнике лейтенант Китон обнаружил золотой сертификат достоинством 20 долларов, принадлежавший Линдбергу. После обыска в гараже Гауптмана между двойными стенками полицейские нашли 14 600 долларов в золотых сертификатах, номера которых полностью совпали с номерами, переписанными полицией.
На допросах Гауптман утверждал, что получил деньги от своего делового партнера Изадора Фишера, уехавшего в Германию в декабре 1933 года. Тем временем, при более тщательном обыске, на чердаке дома, где проживал Гауптман, нью-йоркские полицейские отыскали деревянный обломок, в точности подходивший к сломанной ступеньке лестницы, которая использовалась при похищении Линдберга-младшего.
У Гауптмана взяли образец почерка и заставили в присутствии Линдберга несколько раз повторить слова «Джона из Скандинавии», которые Чарлз слышал на кладбище. Линдберг опознал голос, слышанный им во время передачи выкупа за уже убитого в то время сына. Тогда же сосед Линдберга в Хоупвелле сообщил, что видел Гауптмана возле дома Линдбергов за несколько дней до похищения. Все эти улики решили участь Гауптмана: нью-йоркский судья Хаммер постановил выдать его штату Нью-Джерси для привлечения к уголовной ответственности.
Приговор
Заседание суда присяжных проходило во Флемингтоне, население которого в те дни утроилось из-за наплыва репортеров и любопытных. Хотя обвинение строилось на косвенных уликах, их было более чем достаточно. Кроме найденных у Гауптмана золотых сертификатов из выкупа, обломка ступеньки и показаний графологов, решающим доказательством стали показания Кондома, опознавшего в Гауптмане «Джона из Скандинавии» и самого Линдберга, который заявил, что слышал голос Гауптмана ночью при передаче выкупа.
Адвокат Гауптмана не сумел воспользоваться неуверенностью медицинских экспертов, производивших вскрытие трупа ребенка, чтобы попытаться доказать, что это останки другого ребенка, а не Линдберга-младшего. Ведь некоторые приметы убитого мальчика, в частности, рост и возраст, давали основания усомниться в точности опознания.
13 февраля присяжные единогласно признали Бруно Гауптмана виновным и судья Тренчард приговорил его к смертной казни. После отклонения всех апелляций и прошений о помиловании 3 апреля 1936 года Гауптмана посадили на электрический стул. Как и в суде, до последних мгновений жизни Гауптман твердил о своей невиновности, но его никто не слушал.
А уже через год после казни появились серьезные основания полагать, что Гауптман не лгал и что в кустах нашли труп вовсе не Линдберга-младшего!
Сенсационное заявление
В 1937 году в полицию обратилась Элизабет Кларк, которая заявила, что больше не в силах хранить страшную тайну, известную только ей одной. По словам миссис Кларк, выходило, что ее 6-летний внук Роберт Дольфен вовсе не Дольфен, а Чарлз Линдберг-младший! В этом ей якобы призналась перед смертью ее дочь Глендора (Дорри) Дольфен.
Миссис Кларк рассказала, что Дорри дружила с Вайолет Шарп (работавшей горничной у Линдбергов), которая перед самым похищением «Орленка» помогла ей подменить детей. Сведения об этом просочились. Поднялся страшный шум.
Тут возникает закономерный вопрос, на который мы уже никогда не получим ответа: знала ли Вайолет о готовящемся похищении? Ведь супруги Линдберг сразу бы обнаружили подмену. На что же рассчитывала Шарп, и почему она отравилась?
После заявления миссис Кларк полицейские отправились в город Эллет. Там у дяди с тетей – Тельмы и Клиффорда Миллеров жил после смерти матери пятилетний Роберт Дольфен. Так уж получилось, что когда детективы приехали к Миллерам, мальчик играл в летчика. Увидев Роберта в шлеме летчика и летных очках, они поразились его сходством с Чарлзом Линдбергом-младшим, который, по официальной версии, уже 4 года как был мертв. У Роберта были такие же волнистые белокурые волосы, как у «Орленка», подбородок с ямочкой и голубые глаза. Совпадал и возраст мальчиков.
Новая версия
По заявлению миссис Кларк пришлось начать новое расследование. И выяснились очень интересные факты. Оказалось, что незадолго до похищения Линдберга-младшего Глендора, захватив своего сына Роберта, ездила в Нью-Джерси, где находился дом знаменитого летчика. Через несколько дней она вернулась с очень изменившимся мальчиком, которого не узнал даже его родной отец.
Эндрю Дольфен работал водителем автобуса компании Greyhound и часто бывал в длительных рейсах. Он рассказал детективам удивительные подробности. В начале 1932 года, отправляясь в длительный рейс, Эндрю узнал, что его сын серьезно заболел. Но когда он вернулся домой, то обнаружил абсолютно здорового мальчика, но не похожего на его сына. «Это не наш ребенок, — сказал Эндрю жене. — У нашего Роберта были жидкие волосики, а у этого густые кудри». Дорри парировала, что он так редко бывает дома, что забыл, как выглядит его собственный сын.
Заявление миссис Кларк о том, что ее дочь с помощью Вайолет Шарп могла перед похищением сына летчика подменить его своим ребенком, подтверждали и показания механика Айры Майера, якобы сама Дорри Дольфен призналась ему в этом. Майер рассказал, что хорошо помнил морозный февральский день 1932 года, когда отвозил Дорри с больным сыном в больницу. Спустя несколько недель, когда они встретились вновь, Роберт был уже совершенно здоров. Мальчик сильно поправился, и у него красиво вились белокурые волосы, хотя Майер хорошо помнил, что до болезни у Бобби был только небольшой венчик волос на макушке. «Это не твой Бобби», — сказал он тогда Дорри. Она сначала растерялась, а потом махнула рукой и согласилась: «Да, ты прав». Майер добавил, что подумал тогда, что ее сын умер и Дорри усыновила другого малыша, поэтому он решил не расспрашивать ее об этом.
Так возникла версия о том, что Чарлз Линдберг-младший живет под именем Дольфена, а в лесу был найден труп Роберта. Но для полного подтверждения этого нужны были более веские доказательства, чем слова Элизабет Кларк, Эндрю Дольфена и Айры Майера.
Последняя попытка
В 30-х годах основным способом идентификации личности людей было сравнение их отпечатков пальцев. Чтобы выяснить истину, было решено провести сравнительную дактилоскопическую экспертизу. Для этого родители Чарлза Линдберга-младшего передали полицейским экспертам игрушку из его детской, которую они все еще держали в прежнем виде. Вполне возможно, что на ней сохранились отпечатки пальцев малыша. У Роберта Дольфена также взяли отпечатки пальцев и провели сравнение. Отпечатки не совпали, и следствие было прекращено. Полиция официально заявила, что в лесу был найден труп именно сына Чарлза Линдберга, а заявление Элизабет Кларк – лживая сенсация. Газетная шумиха улеглась, и вместе с ней рухнула послед-няя надежда супругов Линдберг увидеть своего сына живым.
Пусть решит наука
Сейчас вновь заговорили о деле Линдберга. О том, что был похищен и убит вовсе не сын знаменитого летчика, а ребенок Дольфенов. Это произошло после того, как ныне здравствующий Роберт Дольфен во всеуслышанье заявил, что намерен выяснить правду о своем происхождении.
В этом году мистеру Дольфену исполнится 70 лет. Он проживает в городе Нортоне и считает неубедительным главное доказательство о несовпадении отпечатков пальцев, на основании которого в 1937 году было закрыто дело о возможной подмене детей. Как справедливо полагает мистер Дольфен, на игрушке из детской комнаты дома Линдбергов вполне могли сохраниться отпечатки пальцев не сына летчика, а прислуги или другого ребенка, который мог быть в их доме и играть вместе с маленьким Чарлзом этой игрушкой.
Для окончательного выяснения истины Дольфен хочет воспользоваться последним достижением криминалистической науки – анализом на ДНК.
Сначала он хочет достоверно установить, являются ли ныне покойные Глендора и Эндрю Дольфен его настоящими родителями. Для этого он уже сдал на анализ свою кровь, которую теперь предстоит сравнить с кровью его двоюродной сестры по материнской линии. Также Роберт Дольфен обратился к городским властям с просьбой разрешить эксгумацию трупа его отца, Эндрю Дольфена, умершего в 1952 году от рака и похороненного на городском кладбище Нортона.
— Если окажется, что Глендора и Эндрю не мои родители, тогда придется проводить сравнительный анализ на ДНК с представителем семьи Линдбергов, — говорит Роберт Дольфен.
Если она откажется сдавать кровь на анализ, то я попрошу сделать это ее дочь Риви, — заявил Роберт Дольфен. — Мне не нужны деньги Линдбергов, я хочу лишь узнать правду. И если окажется, что я действительно Чарлз Линдберг-младший, то я хочу хотя бы встретиться со своей настоящей матерью.
Через пять лет его имя вновь появилось в заголовках первых полос американских газет. Вторая , к сожалению, трагическая сенсация была связана уже с личной жизнью Линдберга. Вечером 1 марта 1932 года из детской кроватки загородного дома четы Линдбергов был похищен и зверски убит сын знаменитого летчика, Чарлз Линдберг-младший. Ребенку не было и двух лет от роду.
В течение последующих тридцати с лишним лет, вплоть до убийства президента Кеннеди, похищение малыша, которого в честь заслуг отца ласково прозвали «Орленок», считалось в Америке «преступлением века».
Дмитрий Преображенский
«Секретные материалы 20 века» №6(50). 2001