Речь пойдет об одном из самых популярных детских писателей нового века. Сергей Георгиев родился в 1954 году в Екатеринбурге (в те былинные теперь времена город назывался Свердловском), закончил ни много ни мало аж философский факультет Уральского университета, после чего написал диссертацию «Становление свободной индивидуальности (на материале современной детской литературы)», был преподавателем в различных вузах, а потом стал главным редактором киножурнала «Ералаш», который все мы любим.
Человек остроумный (чего стоит только один из его литературных псевдонимов – М. Кузькина!), автор множества детских книжек и ряда пьес, желанный автор чуть не всех детских журналов.
Вряд ли возможно даже коротко упомянуть в одной статье все его книжки, Да и что–то ведь следует оставить на потом: 70 для истинного юмориста – не возраст, так что впереди у нас, даст Бог, много припаданий к неиссякаемому источнику светлого и легкого георгиевского юмора.
Тем не менее попробую в этом тексте охарактеризовать хотя бы первый ряд самых–самых книжек писателя, не забывая упоминать.его художников, которым почти неизменно удается соответствовать не только искрометному юмору георгиевских изящных миниатюр, но и нежному их лиризму.
В лучших изданиях текст и иллюстрации составляют неразрывное единство и, стало быть, сами по себе – как книжки – являются произведениями подлинного искусства, а значит, и рассматривать их следует как своего рода вещь в себе – философ по первой профессии Сергей Георгиевич Георгиев тут нас, несомненно, поймет и, может, даже улыбнется.
Из тех книжек, о которых мы рассказываем здесь, совместными и почти равноправными (почти – потому что текст все же главенствует, помните: «Сначала было Слово»?) произведениями писателя и художника, несомненно, являются «Король Уго II – победитель драконов» (художник Валерий Цикота), «Ёлки–палки: фельдмаршал Пулькин!» (художник Евгения Нитылкина), "Пузявочки" (художник Дарья Герасимова) и «Маленький зелёный лягушонок» (художник Б.В. Тржемецкий).
Именно с этих изданий и начнем наш рассказ, хотя всего книжек представим тринадцать. Среди них есть, между прочим, и ранние – например, сборник из двух повестей, вышедший в далеком 1991 году еще на малой родине автора, в Свердловске «Шарик из Австралии». Начнем же мы именно с этих книжек и потому, что они, пожалуй, лучшие (как произведения книжного искусства), и потому, что адресованы они самым маленьким, хотя здесь необходимы две оговорки.
Первая: все или почти все книжки Сергея Георгиева обращены прежде всего к самым маленьким, пусть формально это не совсем так.
Вторая: в той же мере все или почти все книжки Сергея Георгиева обращены и к самым стареньким, пусть формально они детские. А вообще-то все или почти все книжки Сергея Георгиева с удовольствием читают и маленькие, и старенькие, и просто взросленькие, и, как сказали бы переводчики Толкина, малорослики.
И читают, и разглядывают. И смотрят по телевизору – ведь, во-первых, по иным книжкам этого автора сделаны анимационные картины, а, кроме того, Сергей Георгиев много лет придумывает и редактирует истории для транслируемого по телевизору «Ералаша». А совсем уж прежде он сочинял и для другого киножурнала – сатирического «Фитиля».
Все это, впрочем, легко находится в Сети по простому запросу: а подайте-ка сюда детского писателя Сергея Георгиева. Или даже саму М. Кузькину (обожаю этот его псевдоним!). Вообще-то, скажу по секрету Полишинеля, что Георгиев – тоже псевдоним, как и пресловутая М. Кузькина, настоящая же фамилия обоих – Дьячков, но все это опять-таки не главное, главное же – книжки. К ним теперь, после столь долгой экспозиции, наконец-то и обратимся.
Восемь миниатюр, или, по определению А.И. Солженицына, рассказов-крохоток – в один, два, три абзаца, в три-четыре-пять простых предложений – составляют совершенно законченную книжку-вырубку «Маленький зеленый лягушонок».
В ней о добродушном, милом, пусть и немножко хвастливом герое рассказано вроде бы всё до конца. С другой стороны, ее можно продолжать до бесконечности. Именно так и пишет обычно Сергей Георгиев. Каждая миниатюрка – веселый (или грустный) поучительный анекдот (побасенка то ж), как в капле воды отражающий нашу жизнь и нас самих.
Примеры? Извольте:
Маленький лягушонок выбрался на самую большую кочку, огляделся по сторонам и гордо заметил:
– Выше меня теперь только птицы!
Или:
На берег ручья вышел лось. Он наклонил голову и стал шумно, большими глотками пить воду.
– Эй, рогатый! – закричал лосю маленький лягушонок. – Это не твой ручей! Он впадает в наше болото! Ты выпьешь всю воду?
Лось даже ухом не повел, сколько лягушонок ни кричал.
– Ладно, – сказал тогда лягушонок. – Попей еще немного, если хочешь. А кто спросит, отвечай, что это я тебе разрешил.
Такие вот рассказики, крохотные басенки или анекдоты сочиняются в тему, последовательно или, наоборот, вроде бы непоследовательно нанизываются, как бусинки, на нитку общей темы (как правило эта нитка – сам герой), затем концы нитки связываются – и вот вам замечательная книжка. Но ведь нитку можно разрезать, рассыпать бусинки-рассказики, добавить еще, нанизать на другую нитку, подлиннее – и выйдет другая книжка, хотя вроде бы и та же. И ее опять-таки интересно будет читать и рассматривать, что ж что отчасти не в первый раз.
О чем это говорит? Да о том, что авторы (писатель и художник) перед нами замечательные, ведь не всякую книжку станешь во второй раз читать с таким же удовольствием, как в первый. Именно так – с удовольствием! – перечитываем мы «Короля Уго». Да что там с удовольствием – с превеликим наслаждением, ведь в этой книжке картинки Валерия Цикоты ничуть не менее замечательны, чем рассказы Сергея Георгиева.
Сказать, что персонажи рассказов в иллюстрациях оживают – значит, ничего не сказать. Эффект получается лишь отчасти подобный кинематографическому или анимационному – там наш взгляд приковывает движение, а здесь характер героев как бы рождается заново. Получается, что между читателями, автором, иллюстратором и персонажами совершенно стираются все разделяющие их грани – времени, места и проч. Как, помните, в старых советских мультиках какой-нибудь нерадивый ученик Вовка открывал вдруг книжку сказок, мгновенно уменьшался, ступал на титульный лист и начинал физическое путешествие по сказочной стране. Вот примерно такого эффекта достигает читатель этой великолепной книжки Сергея Георгиева и Валерия Цикоты, «Король Уго II – победитель драконов».
Другой шедевр Сергея Георгиевича, созданный им совместно с блистательной художницей Евгенией Нитылкиной – сборник псевдоисторических анекдотов «Ёлки-палки: фельдмаршал Пулькин!».
Изумительные картинки, вообще потрясающая полиграфия (книжка отпечатана в Италии, и европейский уровень издания резко отличает ее в лучшую сторону от всех прочих, сегодня представленных) сами по себе, быть может, не менее интересны, чем ироничные, подчас сатирические даже истории Сергея Георгиева, без сомнения, отсылающие читателя не столько даже к историям про барона Мюнхгаузена, сколько к русской классической литературе, к лермонтовскому стихотворению "Бородино", а больше всего, конечно, к Салтыкову-Щедрину. Ну и к Стругацким, конечно же, к их сказке для мэнээсов «Понедельник начинается в субботу».
Но вообще-то «Фельдмаршал Пулькин» – это, конечно, не что иное, как игра в солдатики, веселым воображением и волшебным талантом рассказчика превращённая в книжку историй по мотивам истории русской и мировой литературы. Такой вот постмодерн для младшеклассников. Для взрослого читателя она, пожалуй, менее содержательна, чем георгиевские пародии на европейскую рыцарскую и китайско-андерсоновскую тематику, однако написана так же лапидарно, лихо и остроумно, и, читая книжку вместе с детьми, объясняя им, «откуда здесь растут ноги», взрослые, в конечном счете, увлекаются приключениями русского Мюнхгаузена не меньше, чем ребятишки.
И еще раз: ах, какие в «Пулькине» картинки!.. И – немножко грустный вывод: как все-таки жаль, что в нашем детстве не было у мальчишек таких волшебных по качеству издания книжек, как «Король Уго» или «Фельдмаршал Пулькин»!.. А у девчонок – таких, как «Пузявочки».
Вот ведь удивительное дело – настоящий мальчишка (вы только посмотрите на его крепкое, круглое, розовое, всегда улыбающееся лицо – истинный же заводила нашего двора!) Сергей Георгиев, что ясно любому, прочитавшему «Уго» или «Пулькина», или хоть того же «Лягушонка», да и многие другие книжки, где главные герои, конечно, пацаны, оказывается, выходит...
Тс-ссс, это уж сугубо между нами, – получается, что Сергей Георгиев, автор «Пузявочек» – настоящая девчонка, да еще какая: М. Кузькина! Ведь, хотите верьте, хотите не верьте, но факт: как «Пулькин» вышел из мальчишеской игры в солдатики, так «Пузявочки» получились из самой что ни на есть девчачьей игры в дом, в куклы, в кукольную посуду, экая ведь скука-то, братцы: кастрюльки там, чашечки туда-сюда, утюжки и прочая кухня-мерихлюндия... А читать – только никому ни рассказывайте! – читать нам этих самых козявочек было ужасно интересно: что это за звери, то ли из носу повылезали, то ли в живой природе прячутся, какая еще осталась в скверах больших городов, да у нас на кухнях за электропечками...
Правда, что это за звери такие пузявочки, отличающиеся от козявочек только начальными литерами, – то ли с хвостами они, то ли с ушами-крыльями, то ли в траве живут, то ли за обоями, но чай любя-ят?.. Особенно с плюшками – страсть! Ну а пацаны что ли не любят бабушкины сладкие булочки?!.
Вот то-то же!.. И хотя нам красивые, но примитивистские картинки Дарьи Герасимовой не показались столь же интересными, как картинки Валерия Цикоты или Евгении Нитылкиной, все равно рассматривали мы их с интересом, а к концу книжки, пожалуй, и убедились, что к текстам они очень даже подходят, пусть собственной жизнью и не живут.
В принципе, рассказы Сергея Георгиева хорошо иллюстрируют все художники – такова, видимо, особенность его одновременно крайне лапидарных, но, подобно волшебному мешку, чрезвычайно вместительных текстов. Помните, как сказано в зачине эпической поэмы великого грузинского поэта Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»: «Из кувшина может вытечь только то, что было в нем»? Так, порой миниатюрные кувшинчики Сергея Георгиева кажутся бездонными.
Цитировать хочется, да и можно было бы до бесконечности. И из книжки «Драконы среди нас», блистательно, кстати, разрисованной Валерием Цикотой, в которой пародируется всё на свете – от школьных уроков до юмористической шестнадцатой полосы «Литературной газеты», с ее давным-давно приевшимся продергиванием канцелярита или якобы подлинными объявлениями, заявлениями и объяснительными записками, написанными малограмотными обывателями. Так вот, пародии С. Георгиева про драконов среди нас читаются именно как пародии, а не выглядят повторением чужого приема, и поэтому смешны.
Также можно было процитировать что-нибудь из книжки «Забивалка и говорилка» или из сборников миниатюр, выпущенных издательством «Эгмонт» («Укротитель сиреневых бегемотов» и – особенно – «Когда я стану взрослым»), но – прав Козьма Прутков: в самом деле нельзя объять необъятное.
Вместо цитат скажем совсем коротко о двух повестях Сергея Георгиева – «Шарик из Австралии» и «Старшее привидение пионерского лагеря "Земляничка"». Коль скоро обе они вошли в сборник, увидевший свет еще в 1991 году, надо полагать, обе и представляют собой ранний этап творчества будущего писателя-миниатюриста, то есть тот этап, когда он еще не нашел своего коронного жанра, а вместе с ним и неповторимого творческого лица. Повести действительно слабее рассказов, хотя по-своему и вполне симпатичны, и веселы, и в меру назидательны, а первая – «Шарик из Австралии» – еще и архитектонически весьма искусна. Правда, при переиздании автор ее сократил, подобно советской приемной комиссии в каком-нибудь театре или как там это называется у архитекторов – увы, не помню...
Короче, подрезал своей замечательной архитектонике крылья, поубирал колонны, капители, ажурные балкончики, оставив лишь прочный сероблочный каркас, и назвал все это уже не «Шарик из Австралии», а «Неужели это я?! или Невероятные превращения», что само по себе и грустно, и иронично, и самокритично, однако книжку-то, пожалуй, подпортило, ибо в усеченной обрамляющей конструкции – про смешных взрослых, внутри которой прятались истории про смешных невзрослых, заключались и особый шарм, и двойная ирония (равно и двойной лиризм, ведь между смехом и слезами, в сущности, никакой разницы-то и нет), и, если угодно, даже некая благодарная ученическая, студенческая такая отсылка к «Декамерону» Боккаччо, классику, у которого все писатели учились, учатся и будут учиться создавать каркасы, или рамки для картин, которые – рамки – не менее замечательны, нежели сами полотна.
Что до «Старшего привидения...», то в нем, в отличие от реалистической сказки про Шарика, который, увы, доисправлялся до того, что сам себя не узнал: в «Неужели это я?!», никакой сказки нет вовсе – это достаточно типичная, веселая, талантливая, но тоже, в общем, еще ученическая, то есть похожая на аналогичные книжки других советских авторов, реалистическая повесть про веселые приключения в пионерском лагере.
Обе повести недурны, прочитать их небезынтересно, однако все же не зря автор в конце концов пришел к миниатюре и небольшому рассказу.
Таковы новеллы про милого мальчика Саньку, его дедушку, бабушку и дядю (самого автора или его лирического героя), составляющие два продолжающих друг друга сборника, «Главный секрет» и «Грустное дерево». Иллюстрации к ним выполнили соответственно Н. Кузнецова и Е. Бородачева. Они вполне профессиональны (особенно картинки Н. Кузнецовой) и милы, но как бы обычны, то есть книжку неповторимым произведением полиграфического искусства не делают.
А вот сами рассказы очень хороши, лиричны, психологически и педагогически точны, а в жанровом отношении являются именно рассказами для детей, а не крохотками, побасенками, постмодернистскими анекдотами для всех и каждого, как, скажем, истории про Уго или Пулькина. И это еще одно подтверждение большого таланта и мастерства автора, умеющего работать в разных жанрах.
Вообще полновесный рассказ не так уж часто встречается у Сергея Георгиева, но именно среди полновесных рассказов и находим мы у него настоящие литературные шедевры, как, например, «Коржиков», из сборника «Вовка Абрамушкин, Вася Белкин и другие такие же». Лучшие новеллы (по крайней мере, из тех, что мы читали у Георгиева) завершают эту книжку. Рассказы эти, совершенно реалистические, написанные в ключе классического советского детского рассказа, без сомнения, должны войти в «золотую библиотеку» нашей детской литературы, встать рядом с книжками Юрий Коваля, Сергея Козлова, Юрия Сотника, Виктора Драгунского, Аркадия Гайдара.
А эти истории – они же не просто так, для разового прочтения, они – навсегда, ведь это не просто хорошие, даже очень хорошие рассказы, тут мы сами как живые – какими бываем, какими растем, какие есть и какие должны быть.
Таковы и георгиевские рассказы: «Митроша», «Коржиков», «Ошейник», «Собаки не ошибаются» и особенно – «Дедушка». Последний рассказ – подлинный шедевр на все времена, столько же для детей и о детях, сколько и о взрослых для взрослых. То есть самая настоящая большая русская литература, та, о какой «взрослым» сегодняшним беллетристам приходится только мечтать.
А коли так, друзья, читайте сегодняшнюю детскую литературу.
Она и талантлива, и честна, и, стало быть, оставляет нам во времена, весьма далекие от высокой литературы и подлинного искусства, надежду на то, что не все еще потеряно, не все золотые монеты разменяны на медяки, а равно и на то, что, если не перевелись еще у нас такие замечательные писатели, как автор «Дедушки», то, выходит, что и не всем из нас уже навсегда всё равно, а это значит: мы обязательно возродимся и вернем себе социальное достоинство, а с ним вместе и высокую литературу, представители которой в историческом масштабе совсем недавно, всего лишь полторы сотни лет назад во всем мире по заслугам считались истинными мудрецами и главными учителями человечества.
Спасибо Вам, Сергей Георгиевич, за радость чтения и за эту надежду!
© Виктор Распопин
Иллюстративный материал из открытых сетевых ресурсов, не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.