"В праздник Всех святых, в земле Русской просиявших, очень важно уточнить и напомнить, что в онтологически точном смысле слова Святая Русь – это не какая-то географическая область с более-менее явными границами и не какой-то период в русской истории, а именно всё совокупное множество русских святых, так что если в догматически точном смысле слова возможна икона Святой Руси, то это именно икона Собора Всех святых, в земле Русской просиявших. Но на этом богословские уточнения не заканчиваются, а только начинаются, потому что, к очень большому сожалению, во всех европейских культурах со времен “романтической реакции” очень многие религиозно-политические понятия подверглись совершенно произвольным, фантазийным интерпретациям, так что эти понятия превратились в ни к чему не обязывающие риторические клише.
Прежде всего стоит оговорить, что понятие “святости” очень часто путают с понятием “священности”, и эта путаница только усиливается от того, что далеко не только в русском языке оба понятия нередко взаимозаменяют друг друга, если вообще хоть как-то различаются. В строгом смысле слова святость – это всегда свойство только и только личности, поэтому святыми могут быть только Бог и созданные по образу Божию ангелы и люди. Безличное явление не может быть “святым”, поэтому никакая земля и никакая эпоха сами по себе не могут быть “святыми”. В древнегреческом языке понятие “святой” звучит как “агиос”, а “священный” – как “иерос”, что в сравнении со “святым” означает скорее “принадлежащий святому”, т.е. не святой сам по себе, но осененный святостью. Поэтому, например, все безличные материальные объекты (храмы, иконы, свечи, вся церковная утварь) в точном смысле слова не “святые”, а “священные”. И когда в западной традиции к священнику обращаются “святой отец”, то имеют в виду не его личную святость, а его священный статус. И когда предстоятеля Поместной Церкви называют “святейшим”, то точно так же имеется в виду не его личная святость, а высшая степень его священного статуса. Поэтому, хотя даже в повседневной церковной практике понятия “святого” и “священного” иногда подменяют друг друга, их значения необходимо различать.
Когда мы употребляем понятие Святая Русь, то должны отдавать себе отчет, в каком именно смысле мы имеем в виду понятие “святости”. Если святость понимается в широком смысле слова как “священность”, то тогда речь идет о священной Руси, которая возможна только как конкретное государство, исполняющее миссию православной империи, какой была Римская империя со времен Константина Великого и Русское государство как Третий Рим. Так же, как святость Руси, так и священство Империи не означает, что все ее население или хоть сколько-нибудь внушительная ее часть – святые, но только лишь ее призвание быть блюстителем православной веры: охранять и распространять Православную Церковь. Не случайно понятие Святой Руси хронологически развивается вместе с унаследованием Москвой миссии Константинополя. Если же под понятием Святой Руси мы имеем в виду именно личную святость русских людей, то единственно адекватным значением этого понятия будет весь Собор всех святых, в земле Русской просиявших, иначе говоря, “Собор всех русских святых”, пребывающих в Небесной Церкви вместе со святыми всех стран и народов. Обратим внимание, что в этом же смысле можно говорить о Святой Сербии, Святой Болгарии, Святой Грузии, а также и Святой Британии, Святой Франции, Святой Германии, Святой Японии и т.д.
И вот здесь также стоит сделать следующее уточнение: все эти национальные разделения и различения имеют смысл только здесь, на земле, по эту сторону смерти и Страшного Суда, потому что в Небесной Церкви и Царствии Божием в них уже нет никакого смысла. Собор всех святых, в земле Русской просиявших, – это не собрание русских, отличных своей святостью от нерусских, а собрание святых русских, объединенных со святыми других народов в едином Народе Божием, коим является Новый Израиль – Святая Церковь Христова. Причастность к этому Народу получает каждый человек еще при крещении, равно как при крещении каждый человек становится гражданином Небесного Града, но в процессе греховной жизни эта богоизбранная причастность и это небесное гражданство могут быть утрачены, что, к сожалению, происходит с большинством людей, в отличие от святых, для которых эта “небесная идентичность” оказывается несравнимо, несопоставимо, несоизмеримо важнее любой земной идентичности.
Заметим, что если катехоническое государство называется священным, то Церковь называется Святой – в самом прямом смысле слова, не только потому, что она освящается Самим Богом, но и потому, что она буквально состоит из всех святых, то есть представляет собой Собор всех святых личностей, во главе с Самим Господом Иисусом Христом. И именно эсхатологическая перспектива, как ничто другое, выявляет различение святого и священного: если все безличные священные объекты, включая самые дорогие нашему сердцу православные святыни, будут уничтожены, как исполнившие свое назначение вместе со всем тленным миром, то вечное Царствие Божие наследуют именно конкретные личности – святые и прощеные Богом, а не целые народы, страны и государства".
Аркадий Малер написал об этом в своём тг-канале по случаю праздника. Не могу не согласиться с уважаемым философом. Исчерпывающе всё до последней буквы.