«– Я страдаю, – ответил он.
– Что может помочь? – продолжил я.
– Молитесь за меня, до сих пор за меня не совершают заупокойные молитвы на литургии.»
- так архиепископ Ярославский Нил описывает следующее необычное видение нахождения в аду члена церковного хора, которое ему приснилось.
– В 1871 году, А.Я., член церковного хора, скончался в возрасте 24 лет от холеры. Через девять дней после его смерти, утром 16 июля, он появился в моем сне.
Он был одет в хорошо знакомый мне пиджак, ставший длиннее, доходя до самой земли. Когда он появился, я сидел за столом в своей гостиной. Он вошел из соседней комнаты быстрым шагом, как обычно. После того как он поклонился, подошел к столу и, не проронив ни слова, начал высыпать на стол медные монеты с небольшим количеством изношенных серебряных из-под своего жилета.
Я удивленно спросил его о значении этого действия, на что он ответил, что это для погашения долга. (Следует отметить, что накануне ко мне приходили с фотоателье и сообщили о долге А.Я. в размере четырех рублей.)
Я был поражен этим и неоднократно уверял его, что не нуждаюсь в его деньгах и сам уплачу его долг.
На это А.Я. осторожно попросил меня говорить потише, чтобы нас никто не услышал.
На мое настойчивое заявление о готовности погасить долг за него он не возразил, и аккуратно собрал монеты со стола, хотя я не заметил, куда он их подевал, так как они казались исчезнувшими.
Затем я встал и спросил его, где он находится после смерти.
– В закрытом замке, – ответил он.
– Есть ли у вас какое-то общение с ангелами? – продолжил я.
– Мы чужды ангелам, – сказал он.
Я спросил о его отношениях с Богом, на что он ответил, что расскажет об этом позже.
– Не находишься ли ты в одном месте с Мишей? – спросил я, упоминая о мальчике-певчем, который жил в одной комнате с А.Я. и умер за четыре года до этого.
– Нет... Не в одном, – ответил он, – со мной разные люди.
Я поинтересовался, есть ли у них какие-то развлечения.
– Никаких, – сказал он, – у нас даже звуков не слышно, духи не общаются друг с другом.
Я спросил о пище для духов, на что он с явным раздражением ответил, что такого вопроса задавать неуместно.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Я страдаю, – ответил он.
– Что может помочь? – продолжил я.
– Молитесь за меня, до сих пор за меня не совершают заупокойные молитвы на литургии.
Я был встревожен этим и извинился перед покойным за то, что не заказал панихиду, но пообещал это сделать. Эти слова, по-видимому, успокоили его.
Он попросил мое благословение, чтобы отправиться в путь. Я спросил его, нужно ли ему разрешение для отхода, на что он уныло и медленно ответил: "Да".
Он снова попросил благословение, и я благословил его, сопроводив это большим крестным знамением и словами: «Благословит тя Господь от Сиона, живый во Иерусалиме, отныне и до века».
Следует отметить, что такие слова необычны для меня, и я произнес их только во сне.
Однако А.Я. не удовлетворился таким благословением, так как в это время он застегивал пуговицы и приводил в порядок одежду. Он повторно попросил благословение, и я благословил его словами: "Будь благословен во веки, во имя Отца и Сына и Святого Духа".
Он крепко прижал мою руку к своим губам, не желая ее отпускать. Я поцеловал его в знак отцовской любви, осознавая, что он пришел ко мне из другого мира.
Затем я внимательно посмотрел на него и увидел знакомые черты лица, но бледность и утонченность изменили его обычный облик. Лицо его было покрыто каплями пота, словно росой, а его глаза, несмотря на свою яркость, выражали усталость и душевное истощение.
Он ушел через дверь, ведущую к Туговой горе, где покоился его прах. Я наблюдал за ним с глубоким чувством печали и желанием увидеть его следы. Неожиданно я оказался на горном хребте, разделенном на две части. С вершины я увидел замок, о котором упоминал А.Я.
Замок имел форму параллелограмма, и только на одной стороне, обращенной на юг, я заметил небольшое окно с железной решеткой.
В остальном стены были сплошной каменной массой без окон, дверей и крыши. Это позволило мне видеть внутреннюю часть замка через полумрак, хотя мое положение на высоте над стенами и так было выгодным. Подробностей жизни или определенных форм я не различил в темноте.
Я был встревожен: увидел А.Я., который только что посетил меня. Он сидел в углу здания, обращенного к северо-востоку, с опущенной головой и скрещенными руками, одетый в белую сорочку, свет которой пробивался сквозь мрак. Эта белизна, на фоне окружающего хаоса, показалась мне необычной, и я подумал, что положение А.Я. не так уж безнадежно по сравнению с другими заключенными в этой темнице.
Его неподвижность вызвала у меня вопрос: разве душам умерших запрещено двигаться и менять свое положение?
Когда я размышлял об этом и смотрел на А.Я., какой-то почтенного вида человек неожиданно появился за мной и обратил мое внимание в другую сторону.
Я увидел, как южная стена замка медленно и грозно поднимается возле окна с решеткой. Затем в основании стены появился свет, и темнота внутри замка начала двигаться, заставляя воздух колебаться. Через минуту все вернулось на свои места.
Несмотря на сильное волнение, которое я испытывал в тот момент, я прилагал усилия, чтобы понять, что послужило причиной произошедшего передо мной события.
Мучительное ожидание, вызванное загадочным незнакомцем, не затянулось. Мне донеслись слова, которые казались откликом на мои мысли: «Это предвестник прибытия новой обитательницы». Оглянувшись в том направлении, я с пристальным вниманием пытался обнаружить человека, образ которого в моем воображении уже принял ангельские очертания, посланные свыше; однако поиски оказались тщетными. Передо мной простиралась только мертвенная и ужасающая пустыня.
Эта сцена, на фоне предыдущих событий, глубоко потрясла мою душу, и я пробудился. Немедленно я взялся за перо, чтобы с точностью зафиксировать увиденное на бумаге.
Эту запись мы так же обнаруживаем у Сергиевского Н.Ф. «Тайны загробной жизни, открытые в видениях и творениях святых отцов.» Москва, 1903.
Будем же поминать своих сродников и подавать милостыню.
Слава Богу за все!