После скандального отчисления из сборной на ЧМ-1994 его завалили предложениями об интервью – за гонорар! Он выбрал Sport-Bild, предложивший на 5 тысяч больше, и полученные 75 тысяч марок ($44 тыс) перевел ганской больнице, о которой рассказала знакомая монахиня из Менхенгладбаха.
Через несколько лет Штефан услышал от защитника «Баварии» Сэмми Куффура:
– В Гане выпустили марку с твоим изображением.
– Не смеши.
– Серьезно. Ты дал больнице столько денег. В Гане об этом знает почти каждый ребенок.
– Вот как: у вас я народный герой, а на родине – плохой мальчик.
Амплуа плохого мальчика у Штефана с детства
Первую серьезную травму он получил в три года на Ольсдорфском кладбище, что на севере Гамбурга. Пока мама с бабушкой прибирались на могиле дедушки Роберта, Штефан искал развлечений. Он оседлал надгробие и так энергично изображал ковбоя, что повалил тяжеленный памятник и придавил им правую ногу.
В больнице Эппендорф выявили перелом шейки бедра. Вставили спицу, вкрутили несколько шурупов, наложили гипс и подвесили ногу над кроватью. В таком состоянии Штефан пролежал несколько недель.
Врач пугал хромотой на всю жизнь, но уже через два года Эффенберг заиграл в детской команде гамбургской «Виктории». Его отец Дитер числился в том же клубе вратарем, но однажды попался с сигаретой и увяз в резерве, где платили так мало, что подрабатывал каменщиком.
На четырех детей зарплат Дитера не хватало, поэтому его жена Маргрит совмещала карьеру гандболистки с работой на полставки в компании по производству строительных лесов.
Штефан тоже не бездельничал и с тринадцати лет развозил на велосипеде газету Hamburger Abendblatt. Получал 120 марок ($52) в месяц и накопил на мотоцикл Honda MT 8. Правда, совершенствуя его, увлекся манипуляциями с бензином и поджег штаны с эмблемой «Баварии» (обожал мюнхенцев, хотя жил в Гамбурге).
Ноги Эффенберга выдержали и это испытание. Он с трудом, но все же спас себя от самосожжения и через пару лет попал в юношескую сборную Гамбурга.
В юности Эффенберг спал на покатой крыше и расстреливал лампочки в номере отеля
«Мой брат Франк был гораздо талантливее меня, – говорил Штефан, – но увлекся дискотеками и девчонками. А я этим не интересовался. Мне хватало журнала Playboy. Я долго хранил его как зеницу ока, а потом с приятным удивлением узнал, что новые номера выходят каждый месяц!»
Весной 1986-го Эффенберг взял с Гамбургом Кубок ФРГ U18, но радость победы подгорчил игнор со стороны тренера юношеской сборной Берти Фогтса. Штефан уже разуверился, что станет профессиональным игроком, но через четыре дня Вольф Вернер, помощник Хайнкеса в «Боруссии» из Менхенгладбаха, позвал на просмотр.
Приехали еще три юниора, но оставили только Эффенберга. Хайнкес дал ему солидную зарплату (3000 марок – $1250 – в месяц), и вскоре фотография Штефана появилась в той же газете, которую он еще недавно развозил по северу Гамбурга.
Правда, первый год в Гладбахе получится мучительным. Штефан так тосковал по близким, что расплакался в клубном автобусе по пути на первый предсезонный матч, а потом Хайнкес намекнул ему в душевой на недопустимую для футболиста худобу: «Не подходи к сливу в полу, а то смоет».
К тому же Эффенберг, по настоянию родителей и менеджера «Боруссии» Хельмута Грасхоффа, учился на почтового работника и с 5:30 утра сортировал письма. С 7:30 их требовалось разносить, но коллега брал все на себя, позволяя Штефану отдохнуть дома перед тренировкой. Но и это было не так просто.
Эффенберг жил у старушки, к которой селили всех приезжих юниоров. Она постоянно находила Штефану работу по дому, а вечерами заставляла выгуливать ее пуделя.
На второй год в Менхенгладбахе жизнь наладилась: он доучился на почтовика, подкачался, замелькал в Бундеслиге и перебрался в мансарду у стадиона «Бекельсберг» – делил ее с приехавшим из «Вальдхофа» полузащитником Йоргом Нойном. Вдвоем они не скучали, но слегка шокировали окружающих.
Летом, измученные жарой, спали на покатой крыше, на сборе в Штутгарт-Дегерлохе расстреляли из пневматического пистолета все лампочки в номере, а однажды, безнадежно застряв, бросили в лесу джип Хайнкеса, который Юпп после отъезда в «Баварию» оставил массажисту Чарли Штоку.
Массажист, давший машину юниорам, наказания избежал, а Штефана с Йоргом оштрафовали на 5000 марок ($2600) и отстранили на два матча. Но ближайший «Боруссия» проиграла, и беспечных ездоков амнистировали.
Эффенберг уверен: его карьера пошла в гору благодаря женитьбе в 21 год
Особенно команда нуждалась в Штефане. Нойн был резервным защитником, а Эффенберг закрепился в центре поля и стал в «Боруссии»-1988/89 четвертым по системе гол+пас (3+5).
Штефан совмещал тот сезон с армейской службой – в Эссен-Купфердре. Приехав туда на «Опеле», он сразу прослыл пижоном, поэтому мучился больше остальных: получал наряды вне очереди и ползал в лесу по земле, чего избегали другие спортсмены.
Испытания участились после самовольного отъезда Штефана из казармы: от суда спасли только извинения «Боруссии» перед Бундесвером. Эффенберг вернулся в часть и, почти не тренируясь с командой, все равно регулярно играл по выходным.
Правда, в последнем туре, за две недели до дембеля, не очень-то помог. «Боруссия» проиграла «Гамбургу» 0:4 и выпала из зоны еврокубков. Но были и хорошие новости. Штефан наконец-то отвязался от Бундесвера и переехал в таунхаус на юге Менхенгладбаха – с невестой Мартиной и ее трехлетней дочерью Настасьей.
«Жениться – лучшее решение, которое я мог принять в 21 год, – говорил Эффенберг. – Живи я и дальше с Йоргом Нойном – остался бы достойным игроком, не более. А с Мартиной моя карьера пошла в гору».
Без Штефана «Боруссия», вероятно, вылетела бы весной 1990-го. Зимнюю паузу команда встретила на последнем месте, но 17 марта 1990-го отдалилась ото дна после победы (1:0) над «Фортуной» из Дюссельдорфа: Штефан забил последний из шести своих мячей сезона-1989/90 и посвятил гол новорожденному сыну Этьену.
В том же месяце Ули Хенесс позвал в «Баварию» – в детстве у Штефана было даже постельное белье с символикой этого клуба.
«Хенесс разработал тактику моего ухода, – вспоминал Эффенберг. – Я должен был каждые два-три дня ходить к менеджеру «Боруссии» Грасхоффу и говорить о желании уйти ради развития. С десятой попытки я довел Хельмута, и меня продали за 4,5 млн марок ($2,6 млн)».
Радость от перехода в любимый клуб усилил агент Норберт Пфлиппен. Он обещал Штефану в новом клубе до полумиллиона марок в год, но не уточнил, что для этого придется выиграть Бундеслигу и достигнуть полуфиналов Кубка Германии и Кубка чемпионов.
Когда Эффенберг готовился к первому домашнему матчу за сборную, его освистали уже на разминке
Эффенберг заселился с семьей в мюнхенский отель «Шератон» вечером 8 июля 1990-го, когда ФРГ обыграла Аргентину в финале чемпионата мира. Шесть баварских сборников пропустили первые недели сборов, и новый сезон команда Хайнкеса начала с поражения (0:1) от любительского «Вайнхайма» в Кубке страны.
После ничьих в двух первых турах (0:0 и 1:1 с голом Штефана) в команде вспыхнула дискуссия – кому играть последним защитником: 33-летнему Аугенталеру или 24-летнему Ройтеру. «Ясное дело, Ройтер – настоящий либеро!» – без раздумий ответил Эффенберг, когда поинтересовались его мнением.
Так 22-летний новичок настроил против себя не только Аугенталера, но и его фракцию в «Баварии» – Ауманна, Пфлюглера, Тона, Дорфнера и Швабля. Эффенберга безжалостно лупили на тренировках, а Аугенталер распространил слух, что Штефан угрожал расправой главному тренеру.
Слух – несколько преувеличенный, но журналисты, зная о ссорах Эффенберга с Хайнкесом, охотно поверили. Позже Штефан добавил себе проблем, сказав в интервью Kicker, что конкуренты «Баварии» слишком тупы, чтобы выиграть чемпионат.
На поле Эффенберг был одним из лидеров клуба – больше за «Баварию»-1990/91 забил только нападающий Вольфарт (9 vs 24), поэтому высокомерное заявление списали бы на приступ звездной болезни, если бы не одна деталь – команда Хайнкеса финишировала второй после «Кайзерслаутерна».
Осенью 1991-го, когда Штефан готовился к первому домашнему матчу за сборную, его освистали уже на разминке.
За неделю до той игры с Уэльсом в Нюрнберге Хенесс уволил Хайнкеса, который уже не контролировал раздевалку и после 1:4 от «Штутгартер Киккерс» опустился на 12-е место. После 0:3 от «Дортмунда» в первом матче нового тренера – Серена Лербю – Штефан с другим датчанином, Брианом Лаудрупом, нагрянул к Хайнкесу.
«Мы часто спорили, но я все равно считал его сильным тренером, – говорил Эффенберг, – Он привел меня в большой футбол, и я хотел поблагодарить его за совместную работу. Увидев на пороге меня и Бриана с двумя бутылками красного вина, Юпп сказал: «Я знал: если кто и приедет из команды, то именно вы».
С преемником Хайнкеса лучше не стало, и весной 1992-го президент «Баварии» Франц Беккенбауэр раскритиковал своих игроков во время матча с «Кайзерслаутерном» (0:4), который сам же комментировал на канале Premiere.
Больше всех досталось Лаудрупу с Вольфартом, но на неуместность публичной критики боссу намекнул Эффенберг. Санкции его не пугали – он давно устал от баварской междоусобицы и еще летом 1991-го напрашивался на трансфер.
Агент Эффенберга не приехал на переговоры с «Фиорентиной», и жена взяла все на себя
Через месяц после разгрома от «Кайзерслаутерна» на игру «Баварии» со «Штутгартом» приехали представители «Фиорентины». В конце первого тайма Эффенберг забил победный мяч после 60-метрового забега и вскоре встретился с делегацией из Флоренциb в Дюссельдорфе.
Агент Пфлиппен занимался другим клиентом, Лотаром Маттеусом, поэтому прислал вместо себя адвоката, говорившего по-итальянски. Тот отговаривал жену Штефана требовать у «Фиорентины» машину и жилье («Без шансов. Это южане. Не дадут»), но под напором Мартины все же спросил и услышал: «Да-да, без проблем!»
«Меня восхитило, как жена провела переговоры, – признался Эффенберг. – В первый год я получил бы $500 тысяч без учета бонусов, во второй – 800, в третий – миллион, а в четвертый – $1,2 млн [в «Баварии» с бонусами набегало около $150 тысяч]. Я понял, что с такой женой мне не нужен агент и уволил Пфлиппена.
Потом от его услуг отказался многие игроки (например, Оливер Кан), и Норберт осел на Майорке, где занялся рисованием.
Когда выяснилось, что я стал одним из самых высокооплачиваемых футболистов Германии, другие игроки (скажем, нападающий «Баварии» Алекс Циклер) захотели, чтобы Мартина представляла и их интересы. Но ничего не вышло – у нее не было агентской лицензии».
По совету Эффенберга, «Фиорентина» купила и его лучшего мюнхенского друга – Бриана Лаудрупа, чьей сборной Дании Штефан проиграл в финале Евро-1992.
«Мы тусовались вместе и делились всем, кроме жен, – сообщил Штефан в автобиографии. – Бриан был мне как младший брат. Будь я женщиной, вышел бы за него замуж – настолько он мне нравился.
Во Флоренции мы сначала жили в отеле «Вилла Ла Масса» и, когда Бриан отлучился в Данию, я прокатился на его Mercedes SL Cabriolet. Узнав об этом, Бриан жутко огорчился. Это меня ошеломило.
Если бы он взял мою Ferrari и вернул со спущенными шинами, я бы и слова не сказал, а на его машине даже царапины не было: в конце поездки я заправил ее и вернул в гараж. Я так и не понял, почему он взбесился, но в тот день наша дружба закончилась».
Фанаты «Фиорентины» угрожали Эффенбергу расправой и писали у ворот дома: «Мы тебя найдем»
Обида не мешала классно сотрудничать на поле. В начале декабря 1992-го Лаудруп забил победный мяч «Юве» с паса Эффенберга, и «Фиорентина» поднялась на 2-е место, уступая только непобедимому «Милану» Капелло. Поэтому Штефан и не понял, о каком уходе главного тренера заговорил капитан Стефано Каробби.
– Уехал? На новогодние каникулы?
– Нет, его уволили, – сказал Каробби.
– Я не понял. О чем ты?
– Нашего тренера выгнали!
Позже Эффенберг узнал от игроков «Фиорентины», что тренера Джиджи Радиче убрали из-за романа его сына с женой босса клуба Витторио Чекки Гори.
«Радиче – выдающийся тренер, – говорил Эффенберг. – Он прекрасно ладил с командой и привнес в нее некоторую раскованность. По воскресеньям мы играли в 14, 15 или 16 часов, и за обедом, в 12:00, Радиче радостно расставлял на столы игроков вино – красное, белое, лучшие сорта.
Каждому игроку разрешалось по бокалу. Я как немец, конечно, не пил перед игрой, а вот итальянцы не отказывались. И некоторые после бокала вина играли лучше, чем по-трезвому на тренировках».
Без Радиче «Фиорентина» посыпалась, и в двадцати оставшихся турах победила только «Пескару», «Кальяри» и «Фоджу». В начале кризиса фанаты приходили на тренировки и гневно говорили с игроками, а ближе к концу чемпионата грозили расправой дорогим иностранцам – Эффенбергу, Лаудрупу и Батистуте.
После очередного поражения Штефан возвращался с женой домой под охраной полиции, а потом увидел у своих ворот надпись «Мы тебя найдем» и переехал в отель, отправив детей в Германию.
Когда «Фиорентина» вылетела, сомнений не осталось – пора валить. Штефан и так-то не планировал окунаться в Серию В, а там еще и разрешалось на одного легионера меньше, так что кого-то из иностранцев все равно бы отпустили.
Он подписал предварительный контракт с «Миланом» и улетел в отпуск, предвкушая дебют в одном из лучших клубов мира. А по возвращении узнал – новый тренер «Фиорентины» Клаудио Раньери наложил вето на его трансфер, и «Милану» продали Лаудрупа, который прикипел к Флоренции и готов был играть в Серии В.
Эффенберга выгнали с ЧМ-1994 после третьего матча, где его оскорбляли и освистывали
Штефан остался, посетил много новых итальянских городов (Модена, Падуя, Асколи), а 30 декабря 1993-го поругался с Раньери из-за однодневного опоздания с рождественских каникул.
– Это возмутительно, – сказал тренер перед тренировкой. – Все вернулись вовремя, кроме тебя.
– Но мне удалили зуб, он безумно болел, я даже рентген привез.
– Капитан всегда должен быть с командой.
– Мне не нужна эта должность.
– Тогда ты больше не капитан.
Повязку получил Батистута, а Эффенберг в январе-февраля 1994-го забил в трех играх подряд, и ему предложили продлить контракт до 1998-го – да с такими условиями, что расхотелось уезжать. Штефан купил дом в Марина-ди-Пьетрасанте и планировать переехать туда после чемпионата мира.
Перед ЧМ-1994 тренер сборной Германии Берти Фогтс предупредил игроков: «Соблюдайте правила, принятые в команде. Если кто-то провинится – есть два билета в Германию с открытыми датами: мигом улетите домой».
Эффенберг насторожился, потом удивился, когда Фогтс поставил его правым защитником на первый матч, а вскоре возмутился, когда тренер потребовал извиниться перед командой за то, что на командный ужин пришли Мартина с детьми.
«Поняв, что Берти не шутит, я с ухмылкой извинился перед ребятами, но тренер не считал иронию и сказал: «Хорошо, вопрос решен», – вспоминал Эффенберг. – На третий тур, против Южной Кореи, он снова поставил меня на правый фланг.
Я играл метрах в десяти от трибун и прекрасно слышал оскорбления со свистом в мой адрес, когда мы пропустили два мяча и счет стал 3:2. Я попросил Фогтса заменил меня, но тренеры находились на другой стороне – не докричишься.
После очередного свиста я вспылил и показал немецким болельщикам средний палец. Секунды на две – большинство людей на трибунах этого и не заметило. Вскоре я уступил место на поле Томасу Хельмеру. В раздевалке Фогтс поддержал меня: «Не унывай. В следующей игре все наладится».
А потом ему доложили о моем жесте, и он заговорил иначе:
– Твое поведение недопустимо. Болельщики заплатили большие деньги, чтобы попасть сюда. Нельзя показывать им средний палец.
– Я рву задницу в такую жару, а меня оскорбляют. Никогда с этим не смирюсь.
– Последствия таковы: вы покидаете сборную, – сказал позже глава Немецкого футбольного союза Эгидиус Браун.
– Без проблем, я уже собрал вещи».
Эффенберг напросился в «Боруссию» и финишировал с ней выше «Баварии»
После ЧМ-1994 Штефан узнал, что «Фиорентина» купила Руя Кошту со Стефаном Шварцем и он – лишний легионер. На предсезонке его даже поселили отдельно от команды – объяснили тем, что из-за ЧМ он приехал позже всех, и отель переполнен.
Вскоре возник менеджер «Вердера» Вилли Лемке, но после двух дней переговоров с Мартиной и Штефаном вернулся в Бремен в задумчивости – Эффенберги хотели зарплату как в «Фиорентине».
Пока в «Вердере» думали, Штефан позвонил менеджеру гладбахской «Боруссии» Ральфу Рюссманну: «У вас 24 часа, чтобы меня вернуть». Не прошло и 12 часов, как Рольф примчался во Флоренцию, сорвал Штефана с пляжа и договорился о контракте.
После возвращения Эффенберга на условиях годичной аренды продажи абонементов «Боруссии» выросли с 9 500 до почти 15 000. Правда, в первых пяти турах-1994/95 обыграли только дрезденское «Динамо» Станислава Черчесова, после чего Эффенберг шокировал внешним видом тренера Бернда Краусса.
В предыдущем сезоне Штефан поспорил с ведущим RTL Томасом Готтшальком, что «Бавария» не выиграет Бундеслигу. Шоумен в случае поражения расстался бы с пышной шевелюрой, а Эффенберг – изобразил бы голову тигра на затылке.
Мюнхенцы стали первыми, и осенью 1994-го Штефана снова пригласили на шоу Готтшалька, а прилетевший из Лондона парикмахер выполнил условия спора. На ближайшей тренировке Краусс ужаснулся: «Это было необходимо? Тебе обязательно так ходить?»
Через несколько дней Штефан поучаствовал в разгроме «Бохума» (7:1), сделав дубль и голевой пас Петеру Винхоффу, так что тренер смягчился: «Если он всегда будет так играть – пусть ходить с этой прической весь сезон».
Краусс восхищал Эффенберга – особенно на контрасте с Раньери. Как-то утром Бернд позвонил с интересным предложением:
– Не хочешь заглянуть на тренировку?
– Она же в 16:00, – удивился Штефан.
– Нет, сейчас. Где ты?
– В Дюссельдорфе. Покупаю одежду.
– Ладно, ходи по магазинам, хорошего дня. Увидимся завтра в десять.
Такое отношение тренера к лидерам привело к тому, что Эффенберг стал одним из лучших распасовщиков чемпионата, нападающий Хайко Херрлих – лучшим бомбардиром, а «Боруссия» впервые с 1987-го финишировала в топ-5, сдвинув на шестое место «Баварию».
Правда, деньги на выкуп Эффенберга набирались с трудом, и перед одним из последних матчей сезона-1994/95 гладбахские болельщики устроили акцию: «Скинемся по марке – и Штефан останется».
Менеджер Ральф Рюссманн рассказывал про старика, который не мелочился и принес 20 марок: «Он очень нам нужен. Мы наконец-то снова побеждаем. Сохраните его».
Осенью 1995-го Эффенберг выступил с проповедью для детей
«Боруссия» расплатилась с «Фиорентиной» и обеспечила Эффенберга 4-летним контрактом на 5 млн марок ($3,3 млн). Перед этим Штефан забил один из трех мячей «Вольфсбургу» в финале Кубка Германии-1994/95.
Годом ранее он спорил, что «Бавария» не станет чемпионом, а теперь вывел ее в еврокубки – из-за попадания «Боруссии» в Кубок Кубков мюнхенцы получили место в Кубке УЕФА.
«На вечеринке в честь победы в Кубке мой старый друг Йорг Нойн затеял стриптиз, – вспоминал Эффенберг, – причем сначала репетировал в лифте и наткнулся на дочь нашего менеджера Рюссмана. Бедняжка подумала, что мы запланировали оргию.
В Менхенгладбахе наш автобус приветствовали двести тысяч болельщиков. Потом мы бросали им цветки с балкона городской ратуши, и они восторженно ревели. Дальше в толпу полетели вырванные с корнем растения. Просто безумие».
Безумной стала и популярной Эффенберга. Осенью 1995-го он выступил с проповедью для детей по просьбе пастора Клауса Хурца и регулярно устраивал автограф-сессии для одноклассников сына.
Но у популярности была и другая сторона. В людных местах его нередко провоцировали, а он отвечал и получал приглашения в суд: например, однажды – за то, что схватил за ухо школьника, который оскорблял Этьена.
В играх Штефан тоже нарывался на неприятности: в апреле 1996-го его удалили дважды. Сначала он пнул мяч в коробку с водой у скамейки «Вердера», а потом – якобы случайно – сбил с ног судью Хельмута Круга в игре с «Фортуной» из Дюссельдорфа.
На этом фоне Эффенберг забил в сезоне-1995/96 11 мячей (лучший результат за 7 сезонов в Гладбахе), а «Боруссия» финишировала выше, чем в прошлом сезоне – на четвертом месте.
Президент клуба Карл-Хайнц Дрыгальски вошел во вкус и захотел большего – правда, продал лучших форвардов (Херрлиха с Далином) и поскупился на адекватную замену. Итог: 11-е место и увольнение Краусса посреди сезона-1996/97.
«Мне сказали, что именно Дрыгальски сболтнул о моей зарплате, и с тех пор обсуждали ее, а не мою игру, – жаловался Эффенберг. – Дискуссия о том, что я получаю слишком много, меня особо не волновала, но бесило, что постоянно говорили о пяти миллионах – на самом деле я зарабатывал больше».
В следующем сезоне «Боруссия» лишь в последнем туре спаслась от вылета, обыграв 2:0 «Вольфсбург» с голами Эффенберга и Винхоффа. Тысячи людей выбежали на поле и радовались почти так же, как победе над тем же соперником в финале Кубка-1995.
«Помните не последние мои два года, а первые два, – сказал Штефан на прощальной вечеринке. – Такого тут еще долго не повторится». Эффенберг вернулся в «Баварию», а «Боруссия» вылетела через год и за 25 лет после его ухода не взяла ни одного титула.
Эффенберг обвинил Маттеуса в поражении от «МЮ» в финале ЛЧ-1999
После еще одного неудачного сезона (2-е место в Бундеслиге и вылет в 1/4 финала Лиги чемпионов-1997/98) Ули Хенесс нанял Оттмара Хитцфельда, годом ранее выигравшего ЛЧ с «Дортмундом» и, кроме Эффенберга, купил у других немецких клубов еще четырех игроков – Йеремиса, Салихамиджича, Линке и Даеи.
Трансфер Штефана вызвал наибольшее возмущение. Вспомнили и 10-е место в последнем сезоне перед уходом в «Фиорентину», и антибаварский спор с Готтшальком, и средний палец на ЧМ-1994, и мрачный чемпионат-1997/98 в сочетании с окладом и возрастом.
О том, что Эффенберг не нужен «Баварии», заявил даже Эдмунд Штойбер, и после всего этого гневного потока Штефана интересовало одно: «А кто такой Эдмунд Штойбер?» – «Премьер-министр Баварии», – объяснили ему.
Не прошло и года, как Штефан познакомился с Эдмундом на празднике в честь чемпионства. Премьер публично отказался от прежних слов об Эффенберге, больше которого в «Баварии»-1998/99 забили только Элбер с Янкером, и весь вечер вел себя как его лучший друг.
В 30 лет Штефан впервые стал чемпионом Германии, но воспринимал это как утешение на фоне финала ЛЧ-1998/99 с «МЮ». В пяти матчах плей-офф Эффенберг забил три мяча, а во втором тайме финала дважды за пять минут упустил шанс сделать счет 2:0.
После поражения 1:2 Штефан сидел на допинг-контроле с Тедди Шерингемом, сравнявшим счет, и не мог смотреть на его счастливое лицо. А в поражении обвинил центрального защитника Лотара Маттеуса, который заменился за 10 минут до конца при счете 1:0.
«В раздевалке многие из нас плакали, и я тоже, – признался Штефан, – Я никогда не чувствовал такого опустошения. Было невероятно грустно. Со стадиона мы поехали на банкет – думаю, на большинстве похорон было веселее, чем там».
Хотелось скорее в отпуск, но оставался еще финал Кубка с «Вердером». В серии пенальти бременский вратарь Франк Рост отразил удар Маттеуса и тут же забил сам. «Бавария» уступила, но через год отомстила: обыграла в финале тот же «Вердер» и сделала золотой дубль.
В том сезоне Эффенберг пропустил из-за травмы первый полуфинал ЛЧ с «Реалом» (0:2) и потом выбыл на несколько месяцев из-за операции на ахилле, но это не помешало посетить Октоберфест. Там какая-то женщина плеснула ему в лицо шампанское, а он отмахнулся и снова оказался в суде.
С Эффенбергом «Бавария» стала лучшей в Европе впервые за 25 лет
Ему грозили уголовным сроком и требовали кучу денег. Пострадавшая набрала достаточно свидетелей, которые подтверждали агрессивное поведение Эффенберга, а его группа поддержки редела. Сидевший на вечеринке рядом Хасан Салихамиджич в последний момент отказался выступать в суде.
– Но ты сидел в двух метрах от меня! – напомнил Штефан. – Ты же не в стену смотрел. Не надо лгать, просто скажи, как было.
– Извини, я ничего не видел.
– Я думал, мы друзья.
Эффенберг оформлял грин-карту, собираясь переехать с семьей во Флориду, и боялся, что уголовный срок закроет для него Америку, поэтому под давлением адвоката все же заплатил женщине, облившей его шампанским, 147 тысяч марок ($80 тысяч).
Закрыв вопрос с Октоберфестом, Штефан помог «Баварии» выйти в четвертьфинал ЛЧ-2000/2001: с его передач Йеремис забил «Лиону», а Пауло Сержио «Спартаку». Но в последней игре группового раунда получили 0:3 от того же «Лиона», и на послематчевом ужине президент Беккенбауэр назвал команду сборной ветеранов.
После этих слов игроки дружно встали, хотя еще не начинали есть, и вышли из ресторана. В своем номере Эффенберг до утра резался в карты с Элбером, Санта Крусом и Янкером: водитель баварского автобуса Руди Эгерер принес пива, было весело.
Назавтра Штефан как капитан попросил у Хитцфельда разрешения обратиться к команде без свидетелей. Тренер вышел, и капитан заговорил: «Беккенбауэр высказался резко, но вы его знаете – не обращайте внимание.
При этом я не хочу, чтобы над моим сыном глумились в школе из-за нашего поражения в Лионе. Франц сказал, что команда провалилась, но нет – мы очень сильны и победим кого угодно. Давайте покажем Беккенбауэру, на что способны!»
Дальше «Бавария» прошла «МЮ» с «Реалом», а за четыре дня до финала с «Валенсией» чуть не упустила чемпионство, но на 94-й минуте игры с «Гамбургом» Патрик Андерссон забил с паса Эффенберга спасительный мяч.
А вот в серии пенальти финала ЛЧ удар Андерссона парировал Канисарес, и бивший у «Баварии» следом Эффенберг волновался как никогда, но был точен – как и на 50-й минуте, когда сравнял счет. «Ты великий игрок, – сказал Хитцфельд после победы. – Взял на себя ответственность в решающий момент. Я горжусь тобой».
Потом его обнял счастливый Беккенбауэр – «Бавария» стала лучшей в Европе впервые за 25 лет. «Смотри, Франц, на что способна сборная ветеранов», – сказал Эффенберг. Полгода назад, на рождественской вечеринке, президент разрешил Штефану называть его по имени.
К 33 годам Эффенберг почти завоевал любовь мюнхенских болельщиков, но вскоре сам все испортил
После 0:1 от Гладбаха в первом туре-2001/2002 он на несколько месяцев выбыл из-за травмы. Без него «Бавария» в 11 турах добыла 10 побед и ничью с «Байером», а после возвращения Штефана проиграла «Вердеру».
Заговорили о том, что главный молодой талант Германии Себастьян Дайслер согласился на переход в «Баварию» только в случае ухода Эффенберга, и что капитану пора на выход.
В пяти последних матчах за «Баварию» он сделал три голевых паса и забил «Реалу» в полуфинале ЛЧ, но все это меркло на фоне его интервью Playboy: Штефан раскритиковал безработных, которые хвастаются тем, что живут на пособие и нелегально подрабатывают.
Поднялась такая волна гнева, что Хитцфельд не поставил капитана на последние три тура. Тогда же, в апреле 2002-го, бывший партнер Эффенберга по центру полузащиты «Баварии» Томас Штрунц узнал из телефона жены о ее связи со Штефаном.
Через несколько недель Эффенберг подтвердил, что встречается с Клаудией Штрунц, а позже оправдывался тем, что переехавшая в Майами Мартина изменяла ему, а Томас – жене.
После двух сезонов в «Вольфсбурге» и катарском «Аль-Араби» Штефан вконец наигрался. В 2012-м он получил тренерскую лицензию и через три года начал в «Падерборне» с двух побед, но потом не выигрывал в 13 матчах подряд и лишился работы.
В августе 2018-го он заменил Штрунца в футбольном ток-шоу на канале Sport1, а через пятнадцать месяцев российский владелец «Юрдингена» Михаил Пономарев позвал Эффенберга спортивным директором.
Штефан начал с того в зимнюю паузу-2019/20 отправил команду на сбор в итальянский отель, где не оказалось футбольного поля. Нашли в 6 км от отеля, но – ужасного качества. В итоге «Юрдинген» перебрался в голландский Венло, а через несколько месяцев расстался с Эффенбергом.
В этот раз Штефан обошелся без громких интервью и ушел на тихую должность посла «Баварии», которую любил с детства.
«Эффе вел за собой команду с помощью своего рода позитивной агрессивности, – говорил Оливер Кан. – Он выглядел абсолютно бесстрашным и заряжал этим команду, мотивируя всех играть на пределе. Его сила не только в футбольном таланте, но и в зажигательном языке тела.
Как он сжал кулаки после гола Канисаресу в серии пенальти, дав понять мне и другим игрокам «Баварии»: мы обязательно победим! Как он играл под свист болельщиков и показывал: я вас не боюсь!
Его уверенность в победе была настолько заразительной, что однажды я отразил пенальти вскоре после того, как он забил и каждым движением, от удара до празднования гола, показал, кто на поле хозяин.
Эффенберг – абсолютный лидер».
