Победа лейбористов не сулит Великобритании ничего хорошего, пишет Spiked. Автор статьи уверен: их правление чревато продвижением в стране худших идей современности: “пробудизма”, экоактивизма и беззастенчивой технократии.
Том Слейтер (Tom Slater)
Мы, издание Spiked, почти всю предвыборную кампанию сокрушались о том, насколько бесцветны, беспринципны и напрочь лишены даже проблеска харизмы оба претендента на Даунинг-стрит, 10. Теледебаты уходящего премьера Тори Риши Сунака и лидера Лейбористской партии Кира Стармера частенько напоминали спор банковского менеджера с директором школы — и были столь же увлекательными. Возникло стойкое ощущение, что британская политика сбросила настройки до фабричных, когда великие идеи предаются анафеме, а обе партии исповедуют одни и те же несостоятельные догмы.
Но это отнюдь не значит, что успех Лейбористской партии — проходное событие. Во-первых, Консервативная партия — если мрачные опросы сбудутся — может оказаться на грани гибели как жизнеспособная правительственная партия. Последний “мегаопрос” YouGov отвел лейбористам аж 431 место (крупнейшее большинство для любой партии с 1832 года), а консерваторам — жалкие 102 места. Даже самые оптимистичные прогнозы для тори — порядка 150 мест — окажутся хуже, чем их слабейший результат за всю историю в 1906 году.
Это черта нашей непостоянной эпохи. Никогда прежде избиратели не меняли свои политические пристрастия так охотно — достаточно их просто поманить. Почти весь прошлый век и лейбористы, и консерваторы, даже в периоды упадка, могли твердо рассчитывать, что примерно треть электората останется с ними что бы ни случилось, связанная классовыми интересами и мощным партийным сознанием. Теперь все изменилось. “Брексит” подорвал прежнюю верность. То же непостоянство, что обеспечило Тори сверхбольшинство с перевесом в 80 мест в 2019 году на фоне массового исхода рабочего класса, некогда голосовавшего исключительно за лейбористов, грозит положить конец уже самим консерваторам.
Это не значит, что избиратели легкомысленны и бездумно мечутся от одной партии к другой. Дело в том, что консерваторы упустили возможность упрочить свою молодую коалицию, вернувшись к прежним предательским замашкам после короткого перерыва на “Брексит”. Очевидно, что избиратели отнюдь не бросаются в неловкие объятия лидера оппозиции Кира Стармера. Если он действительно получит премьерский портфель на этой неделе, то станет самым непопулярным победителем в истории. Даже если он и впрямь получит то абсурдное большинство, что предсказывают опросы, он наберет примерно столько же голосов, что Джереми Корбин в 2017 году — или даже меньше. “Успех” Стармера будет целиком и полностью паразитировать на крахе Тори, и уже на следующих выборах Лейбористская партия может рухнуть столь же стремительно, как и взлетела.
Но это вовсе не значит, что партия Тори так же легко придет в норму. Если от нее останется лишь жалкое охвостье, это истощит партию, лишив ее не только депутатов, но и ресурсов, денежных средств и организационной структуры. Восстановление окажется медленным и болезненным. И это если считать, что партия в принципе достойна возрождения. Мы, Spiked, думаем иначе. Консервативная партия — уже несколько десятилетий как шаткий пережиток другой эпохи, и не представляет никого, кроме краснощеких фанфаронов, которых сама же рассадила по высоким постам. Был у нее один — да и тот маловероятный — шанс превратиться в популистскую партию “синих воротничков”. Но мы все знаем, чем дело кончилось. В британской политике уже давно назрело творческое разрушение, чтобы расчистить путь новым партиям, идеологиям и движениям, которые лучше отобразят расколы нынешнего общества. И мы можем лишь надеяться, что и лейбористское крыло “монопартии” рано или поздно тоже сметут.
Но пока это не произошло, мы должны ясно себе представлять, что именно нам сулит эта лейбористская реставрация. Злорадство “великих и добрейших” четко показывает, что для элит победа Стармера — возможность выхода из периода междуцарствия после “Брексита”. А еще — отказ от популизма. Окончание всего того, что они высокомерно именуют “культурной войной”. Как отказ от тех нескольких лет, когда по проблемам простых людей — гендерным вопросам, миграции и “нулевому выхлопу” — действительно велись политические дебаты. Тори показали себя вялыми, неэффективными и зачастую искренними борцами с групповым мышлением, лейбористы же, вне всяких сомнений, стали основным политическим инструментом этой борьбы. Это парламентское крыло новой элиты. Медленный захват наших общественных институтов “зелеными”, поборниками идентичности и технократами лишь ускорится — во многом вопреки, а порой и благодаря нашим консервативным властям.
“Новые лейбористы” Блэра переделали Великобританию по своему образцу, оставив после себя соответствующую правовую систему, “квангократию” (власть якобы независимых квазинеправительственных организаций по аббревиатуре quango от quasi-NGO. – Прим. ИноСМИ) и технократическое государство, которые будут определять ее политику на протяжении жизни целого поколения. Теперь группа подражателей под началом Стармера пытается состряпать новую импровизацию на старые хиты. Стармер даже откопал Гордона Брауна, который предложил поистине грандиозные и радикальные перемены в конституционном устройстве Британии. Доклад Брауна за 2022 год предусматривает создание новой Ассамблеи наций и регионов вместо Палаты лордов. Это не только наскипидарит процесс передачи полномочий, но и разрушит наш Союз во имя его спасения. Он хочет дать Шотландии право заключать международные договоры, хотя это грубейшее нарушение британского суверенитета. Браун также очертил новые “социальные права” — на образование, здравоохранение и так далее. Это позволит превратить изначально политические вопросы в полностью юридические, которые будут решаться в судах адвокатами и судьями через головы людей и их избранных представителей. Как утверждает Джоанна Уильямс на страницах Spiked, предложенная Брауном конституционная революция окажется еще менее демократичной, чем статус-кво. Стармер утверждает, что конституционная реформа на данном этапе не считается приоритетом. Но посмотрим, как долго это продлится.
Очевидно, что в приоритете сейчас — в высшей степени спорная, авторитарная и реакционная политика идентичности, которая уже давно зреет в стане левых. Теперь ее возведут в ранг закона. Стармер какое-то время притворялся, будто действительно знает, кто такие женщины, но теперь продолжит “модернизацию” законов о “признании пола”, которые позволят биологическим мужчинам вторгаться в женское пространство. Манифест лейбористов также призывает к запрету “трансконверсионной терапии” — под этим политическим шифром подразумевается любое лечение, которое не идет на поводу у гендерных страдальцев априори. Также ведутся разговоры об ужесточении законодательства против “преступлений на почве ненависти против ЛГБТ+*” (читай: рассуждений о том, кого считать женщиной — и почему). В загадочном пассаже в манифесте говорится, что Лейбористская партия “отменит решение консерваторов ослабить отслеживание ненависти”, — предполагается, что британская полиция снова получит полную свободу преследовать законопослушных граждан по антиутопической статье “непротивоправные эпизоды ненависти”.
А еще есть Закон о расовом равенстве, который Стармер явно считает частью своего политического наследия. Якобы он закрепит в законе “полное право на равную оплату труда” для британцев из числа этнических меньшинств, хотя таковое действует с 1965 года, когда в силу вступил Закон о расовых отношениях. И здесь мы видим зияющую пропасть между равенством, как его понимают “пробудившиеся” левые, с одной стороны, и все остальные, с другой. Законопроект фактически сделает путеводной звездой расовой политики равенство результатов, а не возможностей. Как мы уже видели на примере США, это рецепт вечного раскола и кипящего недовольства. Присущий себе расизм “пробудисты” тайком протащат в закон под видом старого доброго антирасизма, и это еще больше затруднит борьбу с ним. От правительства будущего потребуется поистине недюжинная смелость, чтобы отменить закон под названием “о расовом равенстве”.
Наконец, есть еще один немаловажный вопрос — “Брексит”, наше праведное стремление к независимости от Европейского союза, ныне практически задавленное. Из-за краха Тори человек, всего пять лет назад возглавлявший кампанию за повторный референдум, вот-вот въедет на Даунинг-стрит в особняк номер десять. Если вы и впрямь думаете, что в руках Стармера “Брексит в безопасности”, как он с некоторых пор повадился приговаривать, вы буквально напросились на то, чтобы вас облапошили. Он уже заговорил о новом, более тесном соглашении с брюссельской олигархией. Надо отметить, что среди самых ярых и влиятельных сторонников затесалась вся эта толпа под девизом “Остальное — это политика”: все эти раздражающие типы из высшего среднего класса, для которых несогласие с Брекситом — своего рода эрзац интеллекта. С первого же дня они будут визжать о том, что нам следует позабыть о суверенной демократии и вернуться на орбиту ЕС.
Кир Стармер не идеолог. У него нет даже идей, не говоря уже об идеологии. Но пустой сосуд нужно чем-то заполнить. И понятно, что заполнят его всей этой дребеденью: “пробудизмом”, экоактивизмом, беззастенчивой технократией — худшими идеями современности, за которые отчаянно цепляются Стармер и иже с ним, пусть и не всегда могут объяснить почему. Когда лейбористы вернутся к власти, Великобританию снова перекроят по образу и подобию наших невменяемых культурных элит. Так что готовьтесь к бою. И не отчаивайтесь. Простые люди — оплот против безумства элит. И, как нас научило последнее десятилетие — и резкий скачок популярности [партии] “Реформы Соединенного Королевства” на этих выборах напоминает нам об этом: популистский бунт не за горами.
_________________________________________
*Экстремистское движение, запрещенное в России