На оккупированных территориях Советского Союза гитлеровцы довольно активно формировали подразделения вспомогательной полиции. По некоторым данным в годы войны в ее составе служили порядка четырехсот тысяч советских граждан.
Попадали туда по разным причинам. Было довольно много военнопленных, поставленных перед выбором: перейти на службу к врагу, либо погибнуть в концлагере. В полицию шли идейные противники советской власти, обиженные властями и жаждущие мщения и реванша. Кто-то хотел, прислуживая оккупантам, обеспечить себе сытое и безбедное существование или просто возвыситься над земляками получив иллюзию власти и безнаказанности.
В обязанности полиции входила проверка и контроль жителей, оформление документов, выявление коммунистов и сочувствующих, партизан и подпольщиков. Помимо охраны немецких грузов, концлагерей и тюрем эти подразделения широко применялись для осуществления карательных операций. Известно множество примеров их деятельности, которые отнесены к разряду военных преступлений, самым известным из которых стало сожжение белорусской Хатыни. Зачастую эти пособники оккупационного режима зверствовали даже больше, чем гитлеровцы и отношение к ним было соответствующее даже среди врагов.
Известных процессов нат такими предателями много. Антонину Макарову известную как «Тонька-пулеметчица» приговорили к смертной казни в семьдесят девятом, немногим ранее расстреляли Александра Юхновского по кличке «Лютый», ему не помогли даже заслуженные в последний год войны уже в рядах РККА ордена и беспорочные три десятка лет мирной жизни.
Тех, кто не испачкал руки в крови, а просто сотрудничал с оккупационными властями приговаривали к длительным срокам заключения в лагерях. Однако были и редкие исключения, когда суд оправдывал бывшего полицая, причем пошедшего на эту службу не по заданию, а вполне добровольно.
Одним из таких примеров может служить история Николая Александровича Семенóвича. Он родился и вырос в белорусской деревне Осово, там же и проживал на момент начала войны. Хотя к тому времени ему уже исполнилось тридцать лет, призвать его не успели, слишком быстро немецкие войска оказались в деревне.
Когда оккупационные власти стали устанавливать новые порядки, в том числе объявили набор в полицию, жители села попросили Николая в нее вступить. У него была репутация доброго и порядочного человека, и односельчане надеялись, что со своим человеком во власти им будет гораздо легче и напраслину выслуживаясь не возведет и может чем и поможет.
Особых восторгов у Николая это доверие не вызвало, но просьбе уступил и записался в Hilfspolizei (вспомогательная полиция). Получил винтовку, белую нарукавную повязку и задание следить за порядком в селе, докладывать о настроениях народа и разнюхивать возможные связи жителей с партизанами.
Раз в неделю он отчитывался в комендатуре довольно однотипными рапортами: мол, сельчане послушны и благонадежны, партизан сами боятся, не дай бог навлечь на себя неудовольствие немцев и быть наказанными. Для разнообразия иногда выдумывал что-нибудь малозначительное, не требующее дальнейшего разбирательства, мол сам справляюсь.
Довольно скоро на него обратили внимание партизаны, то, как его характеризовали жители, внушало определенные надежды. Действительно, когда они с ним встретились, Николай согласился выполнять их поручения и по возможности сотрудничать. Чтобы упрочить его положение при немцах, партизаны отдали ему один тайник с оружием. Николай доложил своему начальству, что заметил в окрестностях села подозрительных людей. Задерживать не стал, так как их было больше, но проследил за ними и нашел место где они что-то прятали. Немцы были довольны, похвалили за бдительность и даже выдали денежную премию.
Войдя в доверие, Николай еще не раз выполнял разные задания. Одно из поручений было довольно любопытным. В районе появился еще один «партизанский» отряд, по сути уголовники и дезертиры, сбившиеся в довольно крупную банду и выдававшие себя за партизан. Они просто грабили и обирали местное население, прикрываясь «сбором средств» на борьбу.
Настоящие партизаны вычислили их базу, но в бой вступать не стали, решили расправиться с ними руками немцев. Николай сообщил им о местонахождение этого отряда и в результате контрпартизанской операции вермахта банда была полностью разгромлена. Оккупанты записали на свой счет успешную операцию, партизаны избавились от оборотней, марающих их репутацию, население выдохнуло с облегчением, а Николай еще больше вошел в доверие.
⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Когда началось освобождение Белоруссии, Николай, опасаясь, что немцы при отступлении прихватят его с собой для сопровождения какого-нибудь обоза, ушел в партизанский отряд. До прихода советских войск немного повоевал уже в его составе. После освобождения села сам явился с повинной. Судили за пособничество его там же, на месте. Сам факт службы в полиции был налицо и, хотя все село за него вступилось, до расстрела может и не дошло бы, но серьезный срок светил однозначно.
Спас его командир партизанского отряда. А если точнее, то, что отряд был организованным, возглавлял его специально оставшийся на оккупированной территории офицер НКВД. Именно его показания и спасли Николаю свободу, а может и жизнь. Как потом говорил Николай, командир здорово приукрасил его подвиги, сам он скромно считал, что вроде ничего особенного и не делал. Но суд такие свидетельства вполне убедили, обвинения были сняты, а Николай выпущен на свободу.
Вот такая история, которая хоть и довольно уникальна, но подтверждает одну истину, что нельзя всех стричь под одну гребенку. Полицай полицаю рознь, и среди них крайне редко, но все же попадались не запятнавшие свое имя предательством люди.
Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Поддержите статью лайком👍
А как Вы считаете, могли ли Николаю серьезный срок?