Пока наследники Александра Градского делят его состояние, которое, по слухам, оценивается в миллиард рублей, двоюродная сестра музыканта Наталья Градская отстаивает свои права во французском суде.
Наталья Градская живет сейчас в Ницце. Много лет назад она вышла замуж за француза Ксавье Фульширона. Когда они познакомились, Ксавье даже не намекнул, что он - сын мэра Лиона. Что из респектабельной буржуазной семьи. Хотя какое это имеет значения для любви? Вскоре в молодой семье родились два сына-погодки - Никита и Вадим. Сейчас они уже взрослые: Никите 24 года, он - будущий медик, учится на хирурга. Ну а младший Вадим… Особенный ребенок. «Человек дождя», отгороженный от мира.
- О том, что у младшего сына аутизм, я узнала не сразу, а через несколько лет после его рождения. Детей я рожала в частной клинике в Лионе, - рассказала KP.RU Наталья Градская. - С Никитой всё прошло гладко. А с Вадимом - нет. Хотя при выписке ему поставили 10 баллов по шкале Апгар (самая высокая оценка, которую даёт новорожденным врач-неонатолог – Ред.). Вскоре после рождения Вадим попал в больницу – задыхался. Потом проявились нарушения в развитии. Но во Франции мне говорили: мадам, с вашим ребенком всё о'кей. Ну а когда я приехала в Москву, русские врачи сразу увидели задержку в развитии. И стали лечить, помогать, корректировать. Сын требовал постоянного внимания. Дефектологи, логопеды, неврологи, кружки - всё было в нашем распоряжении, причем бесплатно. Это при том, что у моих детей - французское гражданство. Но ни разу нигде в России мне не отказали в помощи. Во Франции такое невозможно. В Москве сын играл в теннис, ходил в речевую школу, на иппотерапию, дельфинотерапию и плаванье... В России столько возможностей для социализации особенных детей. Пока я целый день занималась с младшим ребенком, старший Никита успешно учился в школе при французском посольстве. Всё было замечательно. Никита до сих пор вспоминает годы жизни в Москве как самые лучшие.
Но в какой-то момент мой муж захотел вернуться (теперь об этом он горько жалеет) во Францию, чтобы Никита продолжил образование в Европе. Мы вернулись... И начались мои хождения по мукам.
Во-первых, я сразу почувствовала совершенно другое отношение к себе и к младшему сыну. Даже со стороны ближайших родственников. Отец моего мужа - известный адвокат: Ролан Фульширон, мэр Лиона.
Воскресный семейный обед в его большом красивом доме – это традиция. Мы приходим к дедушке на обед и мне говорят: не надо сажать Вадима за общий стол. Как так? Почему? Это же родной внук..
Но это мелочи по сравнению с теми трудностями, которые возникли, когда я попыталась устроиться Вадима в специализированную школу. На это ушло несколько лет. Столько же на то, чтобы ребенок получил инвалидность.
Когда наконец этот этап был преодолен, мы с мужем расстались. У каждого началась своя жизнь. Мы остались друзьями. Я переехала с детьми в Ниццу. Там устроилась кинологом. Для меня это работа мечты. Но начались новые трудности, связанные с устройством младшего сына в школу. В течение 6 лет (!) я не могла решить эту проблему. Мне дежурно отвечали: нет мест. Во Франции везде бюрократические препоны, страшный формализм и лицемерие…
Недавно я подала несколько исков в суд. Во-первых, за нарушение конституционных прав инвалида: с 2018 года Вадима не брали ни в одну специализированную школу. Во-вторых, иск на клинику, где родился мой сын. Во время родов была допущена врачебная ошибка. Ребенок родился с асфиксией, в больнице этот факт скрыли. Речь идет о выплате многомиллионной компенсации. У меня российское гражданство. Я мечтаю сделать российское гражданство своему младшему сыну. И вернуться с победой в Москву.
- Но у вас здесь нет жилплощади. СМИ много писали, что после смерти вашего отца, его московская квартира досталась не вам, а музыканту Александру Градскому, вашему знаменитому кузену… Как это получилось?
- Мои родители развелись, когда я была ещё ребенком. Я росла с мамой, но и с отцом были прекрасные отношения. Потом я уехала замуж во Францию. С папой мы продолжали регулярно общаться по телефону. И вдруг он пропал, перестал брать трубку. Это май 2002 год. У отца была двухкомнатная квартира на Бережковской набережной. С мая по октябрь он жил на даче в подмосковном Расторгуеве. Там прошло мое детство и детство Саши Градского… Наше родовое гнездо. Я решила, что папа уехал на дачу. Тогда мобильных телефонов, как сейчас у всех, не было. Я звонила Саше, просила его проведать отца. На все мои просьбы он отвечал: «Не могу, я занят»… В сентябре я прилетела в Москву. Саша сразу же пригласил меня к себе домой «для разговора». И уже при встрече мне сообщил, что мой отец умер… 1 мая, что он его похоронил в семейной могиле, где похоронена сашина мама – Тамара Градская (она умерла молодой в 35 лет). «А ещё, - говорит. - Твой отец лишил тебя наследства. Двухкомнатную квартиру на Бережковской набережной он завещал мне. Такие вот новости»… Мягко говоря, шокирующие. На мои расспросы, что случилось с отцом, у Саши был один ответ: «Не знаю…». Позже я навела справки в больнице, где скончался мой папа, что его привезли с температурой + 40. Положили в реанимацию. В тот же день в больницу пришел Градский вместе… с нотариусом. Он дал папе на подпись какие-то бумаги. Больше он в больницу не приходил. А через 3 дня мой папа умер от воспаления легких. Свидетельство о смерти отца тоже получил Саша. На моё недоумение: почему мне не рассказал, что за история с нотариусом, Саша ответил: «Не лезь. И со мной не связывайся. Я - Градский…».
- Зачем Александру Градскому квартира вашего отца и ваша старенькая дача? Он же был небедным…
- Он всегда был богатым. И очень жадным. Как говорил мой отец: Саша пошел не в Градских, хотя и поменял фамилию своего отца – Бориса Фрадкина – на мамину после её смерти.
История с квартирой моего папы действительно странная и очень некрасивая. Но тогда я не стала бороться. Не до того было… На руках годовалый больной ребенок. И старшему сыну только два года.
- После смерти Александра Градского его двое старших детей и молодая вдова, представляющая интересы двух младших сыновей, судятся из-за наследства. Вы на чьей стороне?
- Я на стороне младших детей. Мне их жаль. Во-первых, они уже растут без отца. У Саши Градского при всех его недостатках было много хорошего. Своим старшим детям – Даниилу и Марии - он дал прекрасное образование. Во-вторых, большие деньги, которые свалились на наследников, - большое испытание и большие проблемы.
- Вы не хотите вернуть отобранную у вас квартиру и дачу отца?
- Хотя бы вернули папин архив. Наши семейные фотографии. Зачем они Марине (вдове Александра Градского) или Даниилу и Маше? На большее я пока не рассчитываю. Хотя как-то мне позвонил Даня (Даниил, старший сын Александра Градского –Ред.), сказал: «Мы получили наследную массу отца. Там нет твоей дачи в Расторгуево. Можешь за неё побороться...».
Но сейчас мне не хочется тратить на это время. Важнее выиграть суды во Франции. И переехать с младшим сыном в Москву...
Насколько велики шансы победить французскую бюрократию, мы спросили юриста, представляющего интересы Натальи Градской, Станислав Кшевицкого.
- Во Франции Наталья подала иск из-за ущемления прав ребенка-инвалида. Вадим уже взрослый, но нуждается в опеке, - говорит Станислав Кшевицкий. - Мы добиваемся, чтобы опека и соответствующие выплаты были в пользу матери, то есть Натальи.
Второй иск связан с врачебной ошибкой в частной клинике, где родился Вадим. Наталье должны выплатить большую компенсацию. Думаю, речь идет о нескольких миллионах евро. Ей обязаны возместить все расходы, которые она понесла, пока растила особенного ребенка.
Параллельно мы занимаемся оформлением российского гражданства Вадиму.
Автор: Анастасия ПЛЕШАКОВА