29 июня 1918 года большевики утопили в реке Туре епископа Тобольского и Сибирского Гермогена. Именно он, тогда еще архимандрит и ректор Тифлисской духовной семинарии, лично исключил из духовных школ Иосифа Джугашвили (Сталина) за прогулы и низкую успеваемость. Позже владыка восстал против влияния на Церковь и двор Григория Распутина.
Будущий владыка (в миру Георгий Ефремович Долганов) родился в семье священника, который впоследствии принял монашество и был возведён в сан архимандрита в Саратовском Спасо-Преображенском монастыре.
Георгий Долганов с детских лет был глубоко религиозным человеком. Окончил Одесское духовное училище и пять классов Одесской духовной семинарии. Аттестат зрелости получил в классической гимназии города Ананьева Херсонской губернии. Два года учился на медицинском факультете Женевского университета. Окончил юридический факультет Новороссийского университета и Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Правда, несколько раз прерывал учебу, устраивался на гражданскую службу, занимался хлебопашеством, путешествовал.
В 1890 году был пострижен в монашество, посвящён в сан иеродиакона, а 15 марта 1892 года – в сан иеромонаха. С 1893 года служил инспектором, а с 1898-го – ректором Тифлисской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита.
Здесь он и встретился с учеником Иосифом Джугашвили, который отличался слабой успеваемостью. Зато часто прогуливал, а в оправдание очень изворотливо врал. Архимандрит Гермоген поначалу ему верил, жалел несчастного ученика. Однажды Джугашвили отпросился «на похороны друга», где задержался на неделю.
И написал такую объяснительную записку: «Возникли обстоятельства, связывающие руки самому сильному в каком бы отношении ни было человеку: так много потерпевшая от холодной судьбы мать умершего со слезами умоляет меня “быть ее сыном, хоть на неделю”. Никак не могу устоять при виде плачущей матери и – надеюсь, простите – решился тут остаться, тем более что в среду отпускаете желающих».
Когда ложь выяснилась, Гермоген исключил будущего вождя коммунистов из семинарии.
Епископ Гермоген был очень деятельным и достаточно резким в своих суждениях архипастырем. Находил средства для финансирования мероприятий, направленные на помощь бедным, пострадавшим от голода, пожаров, засухи, направлял своих прихожан на дела милосердия и братолюбия.
В 1905 году его поставили епископом Вольским, викарием Саратовской епархии. Там в 1905 году рабочие присоединились к всероссийскому революционному восстанию. Владыка ездил на фабрики и заводы, выслушивал восставших, отвечал на их вопросы, пытался объяснить обман, стоящий за красивыми словами большевиков о «братстве и равенстве». Возмещал за свой счет материальные убытки тем, кто не по своей воле участвовал в забастовках и был уволен с работы.
ВЛАДЫКА ПРИЗЫВАЛ БЫТЬ В СТОРОНЕ ОТ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ, НО НЕ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ИМ СИЛОЙ, ГОВОРИЛ: «ОНИ ОБЕЩАЮТ МНОГОЕ, НО НА ДЕЛЕ НИЧЕГО НЕ ДАЮТ – КРОМЕ СМУТЫ И НАРУШЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ».
Владыка Гермоген активно выступил против влияния на царскую семью Григория Распутина. На квартире епископа в Санкт-Петербрурге 16 декабря 1911 года состоялась встреча владыки и его единомышленников с Григорием Распутиным. Угрожая саблей, Распутину велели поклясться перед крестом и Евангелием, что он исполнит епитимью: на протяжении трех лет не будет общаться с царской семьей, а побывает в святых местах Киева, Афона и Иерусалима, встретится со старцами Киево-Печерской лавры и будет просить их помощи в изменении жизни. Распутин пообещал, но не исполнил: наоборот, в тот же день отправился в царский дворец и нажаловался на обидчика.
Владыку Гермогена немедленно отстранили от управления епархией, исключили из состава Синода и сослали в Жировицкий монастырь в Беларуси. Ряд газет («Новое время», «Голос Москвы», «Вечернее время» и другие) выступили в поддержку владыки Гермогена, однако номера их, где были напечатаны статьи в его защиту, были конфискованы. Это дело рассматривалось в Государственной думе.
После февральской революции владыку Гермогена как «жертву старого режима» назначили епископом Тобольским и Сибирским – но и новое правительство не было довольно борцом за правду, не желающим идти на компромиссы архиереем.
А ПОСЛЕ ИЗДАНИЯ БОЛЬШЕВИКАМИ ДЕКРЕТА ОБ ОТДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА ЕПИСКОП ГЕРМОГЕН ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ ОСМЕЛИЛСЯ ВО ВСЕУСЛЫШАНИЕ ЗАЯВИТЬ О ТОМ, ЧТО ДЕКРЕТ ОЗНАЧАЕТ НАЧАЛО ГОНЕНИЙ НА ЦЕРКОВЬ.
Он говорил не как политик, а как христианский пастырь, протестующий против закрытия храмов и преследования священнослужителей.
Большевики не преминули ответить – владыку начали разыскивать для ареста. Ему передали, что если он обнаружит себя добровольно, ему ничего не будет грозить. Но Гермоген ответил: «В свою неприкосновенность я совершенно не верю. Пусть меня завтра убьют, но я как епископ, как страж святыни церковной не могу и не должен молчать».
Тем же вечером владыка произнес свою последнюю проповедь: «Еще раз заявляю, что моя святительская деятельность чужда всякой политики.
МОЯ ПОЛИТИКА – ВЕРА В СПАСЕНИЕ ДУШ ВЕРУЮЩИХ. МОЯ ПЛАТФОРМА – МОЛИТВА.
С этого пути я не сойду и за это, быть может, я лишен буду возможности в эту ночь спокойно ночевать в своем доме...»
Так и вышло. В два часа ночи 28 апреля 1918 года принесли повестку, а уже через день арестовали, причем пришлось силой разгонять народ, ставший на защиту своего архиерея. Обвинение было смехотворным – православного епископа назвали «черносотенцем и погромщиком».
Владыку Гермогена и еще несколько человек, задержанных вместе с ним, конвоировали в Тюмень. Там арестантов посадили на пароход, чтобы по реке доставить в Тобольск. 26 июня была сделана остановка в пути, во время которой всех, кроме епископа Гермогена и бывшего с ним священника Петра Корелина, высадили на берег и расстреляли.
В ночь с 28 на 29 июня большевики утопили отца Петра в реке, привязав к нему два тяжелых камня. А через полчаса, связав епископа Гермогена, сбросили в воду и его – тоже с камнем на шее. Тело владыки было найдено лишь спустя полмесяца.
Епископ Гермоген прославлен в лике святых Русской Православной Церкви в 2000 году. Память 16 (29) июня и 20 августа (2 сентября), а также в Соборе Московских святых, Соборе Саратовских святых, в Память Отцов Поместного Собора Церкви Русской 1917–1918 годов и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.